Дети Деточкина или Заговор Бывших мужей - Ирина Потанина

– Скажи, кто-то еще, кроме нас, слышит, о чем мы говорим?

– Нет.

– Возьми листик и запиши, – я принялась диктовать по буквам, – «На mail.ru, имя «kkrol», пароль «nasty» – смотри, не перепутай ничего. Теперь прочитай мне, что получилось?

– Ты проверяешь, умею ли я писать? – недовольно поинтересовалась Сестрица, но всё же послушно выполнила просьбу.

– Я проверяю, умею ли я думать. Если ты ничего не перепутаешь, и все выйдет так, как я хочу, то в мире станет намного меньше проблем.

– Чего? – последние слова для восприятия Настасьи оказались даже сложнее, чем те, что диктовались.

– Не обращай внимания, – поспешила разгрузить ребенка я, – Значит так. Эту запись пока никому не показывай, и ничего о ней не говори. Теперь переверни листок на другую сторону, – о том, чтобы учить впечатлительную Настасью обманывать, и речи быть не могло, пришлось и правда придумать ей коротенький тест, – «Владимир Ильич Ленин это: 1) революционер, 2) контрреволюционер, 3) свой вариант.» В столбик пиши номера вопросов, рядом – номера ответов.

– А если свой вариант?

– Ответь устно, – тест я выдумывала из головы, поэтому меня не слишком-то волновали результаты, – А на листике поставь тройку.

– Думаю, это был первый русский президент, – очень серьезно ответила Сестрица.

– Боже, чему тебя в школе учат?! – изумилась я.

– Мы пока еще до наших времен не дошли. Мы пока Древнюю Грецию проходим, – обиженно принялась оправдываться Настасья, которая всю жизнь была отличницей и не переносила, если в её знаниях кто-то сомневался.

– Похоже, тебе еще рано проходить этот тест. Так маме и отвечай на вопрос о нашем разговоре: «Пытались пройти тест, но выяснили, что он для детей постарше» Поняла?

– Катюша, я уже не маленькая! – громко возмутилась Настасья, – Не скажу я никому про твои имена с паролями, не волнуйся.

– Громкость убавь! – попросила я, – А то и говорить никому ничего не придется. Слушай дальше. Если я не позвоню тебе послезавтра, обязательно передай этот листок Виктории и Жорику. Хорошо?

– А как я к ним попаду? Меня же мама не отпустит…

– Продиктуешь, как я тебе, по телефону. Запиши номера сотовых. Так и скажешь: «Катерина просила продиктовать тебе это, если она не объявится до послезавтра.». Это очень важно, Настасья. Я поручаю тебе задание, как взрослой.

– Нет вопросов! Сделаю, – отрапортовалась Сестрица, – Только скажи, что это за пароли?

– Ты же говорила, что вопросов нет? – усмехнулась я, – Ладно, если всё выполнишь в точности, потом расскажу.

– Обещаешь?

– Честное сестринское.

– Не слишком-то надежная клятва, – съехидничала Настасья.

Что ж, теперь я была спокойна. Ради того, чтоб разгадать тайну загадочных паролей, Настасья в лепешку разобьется. Ничто не заставит её теперь отступиться от данного мне обещания: зачитает нужный текст, нужным людям и именно послезавтра. Другого способа удовлетворить собственное любопытство у неё нет. Соблазн самостоятельно разгадать тайну отсутствует: даже если Настасья вдруг догадается, что речь идет об интернетовском почтовом ящике, то в город её всё равно никто не отпустит. На мой взгляд, идея подобной страховки была безукоризненно гениальной.

Итак, тылы был готовы. Теперь я собиралась отправиться на вечеринку. Вот Вадик обрадуется! Особенно, когда я прижму его к стенке своими расспросами о Детях Деточкина. В конце концов, мы не чужие люди. Он должен рассказать мне правду.

В тайне от самой себя я радовалась наличию предлога вновь увидеть Вадима. Воспоминания о его занудности и невозможности в общении отчего-то всякий раз улетучивались из моей головы, спустя пять минут после расставания с Вадиком. А вот теплый взгляд его глаз и вкрадчивая мягкость интонаций отчего-то запоминались надолго. Робина всегда хотелось видеть снова. Это было, пусть мистически необъяснимым, но все-таки фактом.

«Помнится, Шурик уже пытался так поступить,» – возмущался Здравый Смысл, когда я гнала Форд к центральному ресторану.

«Он никогда не был замужем за Вадиком и не мог рассчитывать на его полное расположение,» – парировала я, – «Кроме того, Шурик не обезопасил себя так, как я. В случае моего исчезновения, Настасья позвонит Георгию и Виктории. Те уж точно поймут, что речь идет о виртуальном почтовом ящике и почитают отчет. Тогда моё спасение станет делом нескольких часов. И потом, если я немедленно не разберусь в происходящем, то попросту сойду с ума. Единственный доступный способ что-то быстро понять – спросить у тех, кто знает. Есть ли более компетентный во всей этой истории человек, чем Вадим?»

Как ни странно, я вдруг успокоилась. Удача благоволит наемникам Доброго Умысла. Я никому не собиралась вредить. Я ехала выяснять правду и искать справедливость. Вадим должен был понять меня.

Увы, для того чтобы понять, Робин, как минимум, должен был меня выслушать. Для этого нам с ним хотя бы на секунду надлежало остаться наедине. В сложившихся условиях это было нереально. Виновник торжества, хозяин праздновавшей пятилетие фирмы, оказался бывшим одногруппником Вадима. Этот, поражающий своими габаритами всякое воображение, человек фонтанировал радушием и остроумием. С удивительной для его комплекции легкостью перемещался он от одной кучки гостей к другой, ни на секунду не отпуская нас с Робиным из будоражащих объятий своего гостеприимства.

– Как всё-таки здорово, что ты пришел, – хозяин уже тащил Вадика к кому-то из вновь пришедших, – И вам, барышня, я тоже несказанно рад, – вспоминал он обо мне, и почтительно придерживал за локоть заглатывающей всю мою руку ладонью, – Я, знаете ли, последний из Могикан. Вся наша группа давно уже за границей. Страдаю от отсутствия единомышленников. Нынешние психологи, они, знаете ли, несколько иначе смотрят на мир. Нас учили медицине, а мистику мы уже сами нагоняли. А сейчас детей различным оккультным штукам официально обучают. Это очень плохо. Такие вещи нужно раскапывать самому и разбирать досконально, а не из-под палки для зачета. Ох, простите, что-то увлекся. Знаете ли, так страдал от отсутствия «наших»… И тут, на тебе, Вадим собственной персоной. Да еще и в сопровождении столь очаровательной дамы.

Хозяин пожимал пришедшим руки, хлопал их по плечам, вручал бокалы с прохладительными напитками, подзывая звонким щелчком хаотично снующих по залу официантов, тут же демонстрировал какие-то буклеты с фотографиями продукции фирмы. При этом он ни на секунду не переставал балагурить, смеяться и посвящать нас с Робиным в самые сокровенные тайны своей жизни.

– Это Вадим, мой бывший одногруппник и хороший друг. Он выдающийся психолог и при этом в своем уме. Среди людей этой профессии это, знаете ли, редкость,» – представлял Робина хозяин, – Это Катерина, она пришла с Вадимом, так что, Пашенька, прекратите строить ей глазки. Она здесь с моим другом, дорогой!

«Дорогой», он же Ожигов Павел Александрович, вовсе не претендовал на мою симпатию. Он просто был совершенно поражен, посему нелепо перемещал взгляд с Вадима на меня, и обратно. Что это его так удивило?

– Здравствуйте, Павел Александрович, – приветливо закивала я, – Как поживаете?

– Т-ты?! Т-ты здесь? Но как?! – невнятно пробормотал Ожигов, глаза его моментально превратились в почти безукоризненно ровные окружности.

Я опешила. А почему это собственно я не могла быть здесь? Может, журналисты, по его мнению, не должны быть вхожи на подобные вечеринки?

– Очень просто, – улыбнулся Робин и как-то особенно, почти торжественно, протянул Ожигову руку, – Пришёл, путем поочередного переставления ног. Очень рад видеть тебя, Павел.

– Ба! Да вы тут все знакомы и без меня! Ладно-ладно, потом уступлю Робина вам, Павел Александрович, еще наобщаетесь. Обязанности хозяина вечеринки очень скоро оторвут меня от моего дорогого друга. Сейчас же, Вадька, пойдем, я познакомлю тебя со своей женой. Катерина, не отставайте… Г-н Ожигов, извините, мы вас покинем все-таки.

Вадька с Ожиговым обменялись легкими кивками. Отчего сразу стало понятно, что, как только правила приличия позволят Робину вычеркнуть себя из эскорта хозяина, Вадик немедленно вернется к Павлу Александровичу.

– Я на секунду отлучусь, – шепнула я Вадиму, и поспешила вернуться к Ожигову. Его реакция на наше появление заставляла насторожиться.

Ожигов, как всегда, выглядел крайне комично. Павел Александрович задумчиво вертел в пальцах-сосисках взятый с фуршетного стола хот-дог, как бы пытаясь определить, которую из сосисок полагается есть.

– Не помешаю? – вежливо спросила я.

Ожигов вздрогнул.

– Задумался, – пояснил он, хотя я ничего еще не спрашивала, – А вы как? На работе, или действительно имеете виды на Вадима? В смысле, вы и правда его приятельница?

Видимо, Павел Александрович уже повесил на меня ярлык взбалмошной журналистки, готовой любыми путями собирать интересный материал.