Возвращение ликвидатора. Новые игры 2 - Виталий Сергеевич Останин

— Вас беспокоит пресс-атташе маршала армии Кузнецова. Федор Михайлович хотел бы встретиться с вами сегодня. Вам будет удобно во второй половине дня?

В голове в жестком спарринге столкнулись сразу же две мысли. Первая раздраженная, в стиле: «Да вы, блин, издеваетесь? Опять тренировку пропускать?» Вторая более приземленная и, если быть честным, немного окрашенная страхом. Федор Михайлович Кузнецов, маршал армии, личный друг государя, легенда становления Российской Империи, новус первого поколения и, наконец, отец моей одноклассницы, приглашал меня на встречу. Нахрена?

«А может это Наташка, стерва, на тебя нажаловалась? — предположила Кукла. — Ну, помнишь, когда ты в школе ей приказы отдавал?»

«Ты вообще Аналитик или погулять вышла? — отозвался я. — С чего бы человеку такого уровня опускаться до детских разборок в песочнице?»

«Ну, мало ли? Моча в голову ударила на старости лет? Вы, люди, крайне нелогичные существа».

«Это у нас не отнять…» — был вынужден признать я.

Тем временем из трубки донеслось:

— Денис, так что вы скажете? Вам удобно будет в четырнадцать часов?

Встрепенувшись, я ответил:

— Конечно. — конечно мне, блин, удобно! Попробовал бы я сказать, что у меня на это время уже назначена встреча. — Диктуйте адрес.

— Мы пришлем машину к школе.

Эпизод 13. Кузнецов

Почему-то я ждал, что встреча с прославленным маршалом империи будет проходить в его загородном поместье. Ну или в городской квартире. Черт, я даже представлял, как меня привозят к зданию министерства обороны и там ведут в какой-нибудь крепко заглубленный в грунт бункер!

Но реальность порвала все шаблоны — черный монструозный внедорожник привез меня на окраину столицы. К зданию, который никак иначе, кроме как спортивный комплекс было не назвать. В таких в моем прошлом размещались волейбольные и баскетбольные площадки, бассейны и много еще чего, предназначенного для активного отдыха населения.

Внутри просторного фойе тоже все указывало, что попал я в ФОК — физкультурно-оздоровительный комплекс, как их любили называть в начале двадцатого века. Гардероб, рецепшен, стенд с кубками, доска с фотографиями выдающихся спортсменов, вышедших из этих стен.

Даже интересно стало. Новусы же не очень жалуют спорт. В смысле, тренируются, конечно, но не для достижения каких-то побед, как раньше. Типа, я от груди триста пятьдесят толкнул, слава мне. У них прослеживался уклон более практичный: стрельба, взаимодействие, бой с оружием и без такового. И на этом вот фоне — фотки чемпионов. Чего-то я не понимаю.

Провожающий, доставшийся мне вместе с машиной, провел на второй этаж, где обнаружился большой зал, пол которого был укрыт матами. Универсальное такое место для занятий боевыми единоборствами — хочешь тайским боксом, хочешь — греко-римской борьбой.

Не знаю сегодня так было или всегда, но сейчас посреди зала проводили спарринг всего два человека. И, судя по кимоно и стойкам, занимались здесь дзюдо.

Перед входом провожающий попросил меня снять обувь и пригласил в зал. Мы уселись на одной из низких скамеечек, которые стояли вдоль стен. О, дальняя стена полностью отдана под шведскую стенку! Все, понял, что мне это напомнило! Классический спортзал в школе. С уклоном под борьбу.

— Нужно подождать, когда Федор Михайлович закончит тренировку. — шепотом известил сопровождающий.

Типа, мне без него было не понятно. Или он боялся, что я сейчас в носках по матам брошусь к мужчинам в центре зала, крича что-нибудь, вроде: «Федор Михайлович, какая честь!»

В любом случае, я устроился поудобнее, насколько это возможно для положения, когда у тебя коленки чуть подбородка не касаются, и принялся наблюдать за борцами. А там было на что посмотреть.

Оба спортсмена выступали в тяжелом весе, то есть каждый из мужчин был тяжелее сотни килограмм. Да и сложением не подкачал. Широкие плечи, без перехода в виде шеи растущая из них голова, ноги-колонны и руки-бревна. Ткань кимоно, хоть это и была свободная спортивная одежда, буквально трещала по швам, не в силах сдерживать могучие мышцы.

При этом, оба были довольно пожилыми людьми. С поправкой на новуса, выглядел каждый из них лет на шестьдесят-семьдесят. Короткие седые ежики, пигментные пятна на коже, кое-где, к тому же, сморщенной.

Но несмотря на возраст, спортсмены выглядели опасными. Расчетливые движения, молниеносная реакция — профи, короче. Да и сам бой… Выглядело так, будто эти двое за долгие годы уже давно изучили привычки и ухватки друг друга, и сейчас больше кружат по матам, чем пытаются провести прием.

Но вот один из борцов совершил ошибку — чудь дальше, чем следовало, выставил ступню. Чем его противника сразу же и воспользовался. Неуловимая подсечка, переходящая в бросок, а потом захват и удержание. Два быстрых хлопка ладонью, и победивший встает, помогая подняться проигравшему.

К моему удивлению, именно он оказался маршалом Кузнецовым. Почему-то казалось, что победить должен был он.

— Спасибо, Илюша. — поклонился он противнику. — Отличный поединок.

— Чего там отличного? — ворчливо отозвался второй старик. — Ты, Федя, когда за ногами научишься следить?

— Справедливый упрек. Ты не против, если я ненадолго отвлекусь, чтобы поговорить с одним молодым человеком?

— Наташкин ухажер, что ли? — ухмыльнулся победитель.

— Одноклассник. Оставишь нас?

— Только недолго, мне бы хотелось еще пару спаррингов провести. Что-то ты закостенел.

— Годы, Илюша, годы.

У новусов, я не исключение, очень хороший слух. Поэтому, каждое слово этого диалога я слышал четко и ясно. Старики никуда не торопились, приятно проводя время, но в то же время как бы давали послание — цени. Тебя позвали не на прием, а в святая святых. Туда, куда большинству смертных вход заказан.

Я это понимал. Сама возможность увидеть, как разминается в свободное время маршал империи дорогого стоила. А еще мне было очень интересно, кто второй дедок? Который ворчит на моего визави, как старший брат?

Когда он вышел, Кузнецов двинулся ко мне. При его приближении я подскочил — разница в возрасте между нами была огромной, даже с поправкой на мое путешествие к звездам. Человек, с которым я встречался, был намного старше даже меня прошлого. Первое поколение, это начало двадцатого века, а то и конец девятнадцатого.

Маршал махнул рукой, сиди, мол. И без затей плюхнулся напротив меня на маты. Уселся на колени, так что и мне пришлось повторить его позу.

— Здравствуй, Денис. — произнес он. Лицо его выглядело маской. Ни капли эмоций.

— Добрый день, Федор