Людской зверинец - Десмонд Моррис

Идея применения какого-либо конкретного средства, запрещающего рождение потомства или лишающего жизни, абсолютно неприемлема, ибо противоречит принципам сотрудничества и поддержки. Единственной альтернативой может служить побуждение к осуществлению контроля добровольного. Безусловно, мы можем рекламировать и приукрашивать крайне опасные виды спорта и игры, мы можем популяризировать самоубийство ("Зачем ждать болезней? Умрите сейчас, не ощутив боли!") или же придумать новый, усовершенствованный культ воздержания ("Непорочность — это кайф!"), можно привлечь рекламные агентства всего мира для убедительной пропаганды и воспевания преимуществ внезапной смерти.

Но даже, если мы предпримем подобные экстраординарные (и невыгодные с биологической точки зрения) шаги, нет никакой уверенности в том, что они позволят существенно контролировать население. Сегодня наибольшее предпочтение отдаётся противозачаточным средствам и легализованным абортам (в случае нежелательной беременности). Противозачаточные средства предпочитают главным образом потому, что лучше не давать жизнь вообще, чем потом о ней заботиться. Если кому-то суждено умереть, будет лучше, если этим окажутся яйцеклетки и сперматозоиды, а не мыслящее и чувствующее существо любящее и любимое, уже ставшее неотъемлемой и полноправной частью общества. Сама природа по отношению к яйцеклеткам и сперматозоидам крайне расточительна, так как за всю свою жизнь женщина в состоянии породить около 400 яйцеклеток, а взрослый мужчина — миллионы сперматозоидов ежедневно.

Но у этого способа есть и отрицательные стороны. При занятии опасными видами спорта погибают самые отважные члены общества, а в результате самоубийств — самые взвинченные и впечатлительные; противозачаточные же средства могут погубить наиболее разумных. Для эффективного применения противозачаточных средств (на данной стадии их развития) требуются определённые умственные способности: осмысленность и самоконтроль. Женщина, такими качествами не обладающая, скорее всего, забеременеет. Если низкие умственные способности зависят от генетических факторов, эти факторы передадутся потомству, и медленно, но верно эти генетические качества распространятся на всё население в целом.

Следовательно, для эффективного действия современных противозачаточных средств требуется их скорейшее усовершенствование с точки зрения поиска менее замысловатых способов их применения, практически не требующих щепетильности и особого внимания. Наряду с этим следует активно пропагандировать противозачаточные средства и бороться с предвзятостью общественного мнения. Только тогда, когда число ежедневных зачатий уменьшится на 150 000 по сравнению с сегодняшним днём, мы сможем добиться некоторой стабильности вчисленности населения.

Несмотря на то, что достижение только одного этого и так крайне проблематично, мы должны быть уверены ещё и в том, что контроль усилится по всему миру, а не только в некоторых отдельно взятых регионах. Если усовершенствованные противозачаточные средства появятся не во всех регионах, они неизбежно приведут к дестабилизации и без того напряжённых межрегиональных отношений.

При обсуждении этих проблем трудно сохранять оптимизм, но представим на секунду, что их чудом удалось решить и численность населения Земли стабилизировалась, сохраняя сегодняшний уровень — примерно 3 миллиарда человек. Это значит, что если мы возьмём всю поверхность земного шара и представим, что она заселена равномерно, то уровень плотности населения будет в 500 раз превышать тот же уровень у первобытных людей. Если нам удастся остановить этот рост и разместить людей по земному шару с меньшей плотностью, нам не следует обманывать себя, думая, что таким образом мы достигнем ситуации, отдалённо напоминающей ту, в которой развивались наши первобытные предки. Нам потребуются неимоверные усилия и самодисциплина, если мы хотим предотвратить жестокие социальные бунты и конфликты, но, по крайней мере, мы можем попробовать это сделать. С другой стороны, если мы пустим всё на самотёк и позволим численности населения увеличиваться, то вскоре лишимся и этогошанса.

Перед нами вырисовывается далеко не радужная перспектива, и опасность полного уничтожения цивилизации, как мы теперь видим, с каждым днёмстановится всё более реальной.

Попробуем себе представить, что может случиться, если мы не решим эту проблему. Мы делаем такие огромные шаги в развитии химических и биологических военных технологий, что ядерное оружие может очень скоро превратиться в старомодную вещицу. Как только это произойдёт, ядерные устройства будут приравнены к обычным видам оружия и станут необдуманно применяться суперплеменами. (По мере увеличения числа ядерных держав "горячие точки", без сомнения, объединятся в безнадёжно запутанную "горячую сеть".) К тому моменту радиоактивное облако, образовавшееся вокруг Земли, будет нести смерть всем формам жизни в тех областях, где выпадет снег или пойдёт дождь. Выжить смогут только африканские бушмены и некоторые другие удалённые группы, живущие в центре наиболее засушливых и пустынных регионов. Ирония заключается в том, что бушмены до настоящего времени являются самой неразвитой из всех человеческих групп и всё ещё ведут охотничий образ жизни, типичный для первобытных людей. Это напоминает возврат к истокам, и как тут не вспомнить приведённый кем-то замечательный пример с божьими коровками, заселившими всю планету.

Глава 5

ИМПРИНТИНГ И ЛЖЕИМПРИНТИНГ

Жизнь в "людском зверинце" предоставляет нам широкие возможности для обучения и закрепления пройденного материала, и какими бы впечатляющими ни были достижения человека в области биологии, по части накопления опыта его мозг остаётся непревзойдённым. Эти 14 миллиардов плотно сбитых клеток способны усваивать и хранить огромный объёминформации.

Изо дня в день этот механизм работает исправно, но когда во внешнем мире происходит что-нибудь экстраординарное, включается аварийная система защиты. Если она не срабатывает, в нашем суперплемени всё переворачивается с ног на голову. Происходит это по двум причинам: во-первых, "людской зверинец", в котором мы живём, пытается оградить нас от некоторых вещей. Обычно мы не убиваем дичь, а покупаем мясо; мы не смотрим на трупы, а предпочитаем накрывать их простынями или помещать в гробы. Это означает, что, если насилие всё-таки прорывается через такие защитные барьеры и мы сталкиваемся с ним лицом к лицу, воздействие на наш мозг становится сильнее обычного. Во-вторых, те виды насилия, которые через защиту всё же прорываются, настолько для нас неестественны и так болезненно отражаются на нашем восприятии действительности, что мозг просто не в состоянии справиться со столь сильными эмоциями. Этот тип "экстремального опыта" заслуживает более детального рассмотрения.

Любой, кто когда-либо попадал в серьёзную автомобильную катастрофу, меня поймёт. Каждая крошечная, но неприятная подробность этой трагедии надолго врезается в память и тревожит сознание на протяжении всей жизни. Подобные потрясения случались у каждого из нас. Например, когда мне было семь лет, я чуть было не утонул, и по сей день я помню тот случай так же отчётливо, как если бы он произошёл вчера. Последствиями печального детского опыта стало то, что вот уже на протяжении тридцати лет я пытаюсь преодолеть в себе необъяснимый страх глубины. Как и все, я пережил ещё немало неприятных потрясений в детстве, но подавляющее большинство из них не оставило в моей памятитакого отпечатка, как тот день.

Полистав книгу своего жизненного опыта, мы найдём в ней события двух различных типов: одни из них — всего лишь краткий миг, но оставивший неизгладимое впечатление; другие — обычные, легко исчезающие из памяти. Если дать довольно приблизительные определения этим двум типам, то первый можно назвать "травмирующим опытом", а второй — "обычным опытом". Эффект от полученного травмирующего опыта не идёт ни в какое сравнение с событиями, в результате которых он был приобретён. Чтобы влияние обычного опыта стало ощутимым, он должен повториться много раз. Отсутствие возобновления обычного опыта приводит к угасанию впечатлений от него, в случае же опытатравмирующего такого не происходит.

Попытки каким-либо образом изменить впечатления, полученные в результате травмирующего опыта, обязательно встретят серьёзные трудности и легко могут привести к последствиям ещё худшим — обычный опыт же более податлив. Мой случай (когда я тонул) является хорошим тому примером. Чем сильнее меня пытались убедить в том, что от плавания можно получать удовольствие, тем сильнее я его ненавидел. Если бы детский опыт не оказал такого травмирующего эффекта, я бы реагировал на подобные убеждения более позитивно и сопротивляться бы имне пытался.