И дочка в подарок (СИ) - Борн Амелия

- Да целуйтесь вы уже! - донесся до нас голос Маши. - Мы с Петенькой отвернемся и не будем подсматривать.

Я рассмеялась было, но смех оборвался сам собой, когда Лавров жадно приник к моим губам, будто только и ждал одобрения дочери для такого действа. 

От его твердых, горячих губ внутри меня что-то мигом полыхнуло, потянувшись к нему, как огонь тянется к ветру. От этого поцелуя - очень требовательного, но вместе с тем - нежного, в теле зарождался такой голод, что это начинало казаться уже попросту неприличным. 

- Иди, умоляю, - прошептала ему в губы, с огромным трудом разорвав поцелуй. - Иначе я не смогу тебя отпустить… 

- Это звучит так соблазнительно, что я уже думаю - а не послать ли к черту эти дурацкие переговоры? - откликнулся он. 

Я захихикала, воспринимая это как шутку, хотя Костя смотрел на меня так, словно действительно способен был на подобное. 

- Иди же, - сказала твердо, отстраняясь от него. - А то кто будет платить мне зарплату, если ты вдруг разоришься?

Он хмыкнул, оценив по достоинству юмор, но тон его был очень серьезным, когда он сказал:

- Вы с Машей никогда не будете ни в чем нуждаться.

Эти слова, прозвучавшие будто клятва, повергли меня в смущение.

- Я не имела в виду…

- Я знаю.

Он притянул меня к себе, оставив на губах последний жаркий поцелуй и, помахав нам на прощание, снова нырнул в ожидавшее его за поворотом такси.

Мы же с Машей вошли в подъезд и вызвали лифт. А когда вышли на своем этаже… я в смятении поняла - Костя был не так уж и неправ, волнуясь о подстерегавшей нас опасности.

- Привет, - протянул лениво Малиновский, окидывая меня таким взглядом, словно по одному лишь внешнему виду способен был все обо мне понять.

- Что вам нужно? - не скрывая неприязни, озвучила вслух дочь то, о чем я сама успела только подумать.

- Сейчас выясним, - ответила я коротко. - А ты иди пока домой.

Перечить Маша, на удивление, не стала. Взяв протянутые ей ключи, ловко управилась с замком и вошла в квартиру. Да с такой скоростью, словно боялась, что Малиновский попытается просочиться следом.

Он проводил ее задумчивым взглядом, затем сосредоточил внимание на мне.

- Ну, все ясно, - заметил насмешливо, но под этим тоном крылась какая-то горечь, отражавшаяся разочарованием в его глазах. - С ним была, да?

- Не думаю, что тебя это касается, - откликнулась сухо.

Он оттолкнулся от стены, на которую опирался, и проговорил:

- Ничему тебя жизнь не научила, Цветочек.

- Ты меня обманул, - парировала я в ответ.

Он удивленно изогнул брови, что вновь придало его лицу насмешливое выражение.

- Да? И в чем же?

- Маша - не твоя дочь!

Произнеся эти слова вслух, я вдруг обрадовалась тому, что не успела сказать дочери, что Малиновский - ее отец, решив дать ей время на то, чтобы к нему привыкнуть. А как глупо могла бы выглядеть теперь, если бы поторопилась с объявлением этой новости!

Впрочем, Артур отчего-то не выглядел ни сколько-нибудь смущенным, ни тем более - виноватым.

- И с чего ты это взяла? - поинтересовался спокойно.

- Костя сделал тест…

Его широкая, победная улыбка заставила мою речь оборваться. Я поняла, как все это звучало…

- Костя сделал тест, - повторил он размеренно. - Костя. Не ты.

Он мог не пояснять, какой смысл вкладывает в эти слова, но Артур настойчиво добавил:

- Он сделал тест и я сделал тест. Так почему ты решила, что из нас двоих лгу именно я?

У меня не было железобетонного ответа на этот вопрос. Но имелось то, с чем спорить было чертовски трудно.

- Я ему верю, - ответила просто, смело глядя Малиновскому в глаза.

Он улыбнулся, не скрывая сожаления.

- Интересно даже, чем он заслужил такую преданность с твоей стороны? И такую неприязнь - я?

Вопрос был вполне логичным. Но ответ на него лежал далеко от логической плоскости. Ответом были чувства, которые я испытывала к Лаврову и о которых не торопилась кричать всем вокруг.

- Интересно получается… - продолжил Артур. - Спит с тобой, будучи женатым и связанным обязательствами, он, а плохой почему-то при этом я. Несправедливо, не находишь?

Это и в самом деле было несправедливо. В конце концов, я ведь и не знала Артура по-настоящему до того, как завертелась вся эта история, и судила о нем исключительно поверхностно…

Вот только это не отменяло того факта, что мне абсолютно нечего было ему дать.

И он это, кажется, понял. Без слов.

- Смотри не пожалей, Цветочек, - коротко обронил он, прежде, чем скрыться в лифте.

Последние сказанные Артуром слова вспомнились мне раньше, чем я того хотела бы - прямо на следующий день.

Накануне я провела вечер, ожидая от Лаврова того, что он приедет к нам с Машей или хотя бы позвонит. Но телефон молчал и, разочарованная, но не желающая себе самой в этом признаваться, я легла спать пораньше с твердым намерением прийти в офис до того, как все подтянутся и, быть может, поговорить с боссом наедине.

О нас. О Маше. О том, когда мы ей все расскажем. И что, в конце концов, будет с нами дальше…

Но, ворвавшись в рабочее помещение с утра пораньше, я застала там совсем не того, кого так сильно хотела видеть.

Уткнувшись лицом в стол, со звуком, который мог издавать разве что бешеный кит, и выделяя влаги не меньше оного, на весь офис рыдал Коля Пол-литра.

Бросив сумку на свое рабочее кресло, я поспешно подбежала к нему и осторожно тронула за плечо.

- Коля! Коль, - позвала его как можно мягче. - Что случилось?

Он вздрогнул всем телом, и, выпрямившись, словно разжатая пружина, взглянул на меня красными от слез глазами.

- Все кончено! - заявил драматично, но в его слова отчего-то охотно верилось, хоть я и не знала, о чем вообще шла речь.

- Что кончено? - рискнула все же уточнить.

- Жизнь кончена! - последовал исчерпывающий ответ.

Я отошла и, отодвинув кресло от соседнего стола, присела рядом с Колей.

- Может, все не так плохо? - попыталась ободрить товарища. - Расскажи мне.

Он снова завыл, как тот раненый кит, но на вопрос все же ответил.

- Я ей - всего себя! Подарки дарил, замуж позвал!

Так, ясно. У нас тут, значится, любовная драма. А во второй главной роли, по-видимому, была Арбузова.

Так оно и оказалось.

- А она! Онаааа…

Вновь раздался вой. Безнадежный, отчаянный. Продолжая плакать, Пол-литра беспомощно сполз на пол, после чего, в поисках опоры, уронил голову мне на колени.

- Кхм, - откашлялась я, но оттолкнуть его не решилась. - И что же она сделала? Бросила тебя?

- Она мне изменилаааа…

Он рыдал, так исправно выделяя влагу, что моя юбка довольно скоро промокла.

- Ужас какой, - посочувствовала я Коле, но на душе вдруг сделалось погано.

Казалось каким-то двуличием сопереживать тому, кому жестоко изменили, в то время как сама однажды побывала в роли той, с кем изменяли…

Но эти мысли мигом вылетели из головы, когда услышала следующие слова Коли:

- Прямо здесь! В этом офисе!

- С кем? - неподдельно ужаснулась я.

- С боссом!

Услышав это, я забыла, как дышать. С боссом? Моим боссом???

- Ты… уверен? - спросила, а голос предательски дрогнул. - Это точно был босс?

- Он, это все он! Совратил ее! Я знал, что он давно на нее глаз положил!

Послышались звуки возни и Коля бросил мне на колени свой телефон, а на нем - весьма красноречивые фото, не требующие никаких пояснений…

В груди у меня разверзлась пропасть. Стало вдруг ясно, почему он вчера пропал…

Дверь распахнулась и в офис быстрым шагом вошел тот, кого я так хотела увидеть… полчаса тому назад. Но не теперь.

Наши взгляды встретились. Лавров нахмурился, обнаружив у меня на коленях Пол-литру, а я… Я резко вскочила на ноги, от чего бедный Коля ударился головой об стол, но это уже не могло меня остановить.

Я бежала. Снова бежала, но в этот раз четко понимала - это меня уже не спасет.