Папайя для Брежнева. Воспоминания переводчика о войне в Анголе - Андрей Никитин

на так называемых аллювиальных почвах, зачерпывали широкими деревянными ситами ил и гальку со дна, промывали и просеивали, высматривая, не мелькнет ли среди этой грязи полупрозрачный белесый камешек.

Они либо передавали унитовцам дорогостоящие камни за небольшую плату, либо работали на постоянных условиях опять же за очень скромные деньги.

Относительная простота добычи алмазов привела к тому, что УНИТА в начале 1990-х годов все больше полагался на торговлю алмазами как на источник дохода. В результате эта группировка усилила боевые действия в богатых полезными ископаемыми северо-восточных районах Северная и Южная Лунда, чтобы установить господство над месторождениями алмазов на этой территории. Эти военные усилия окупились для них с чисто финансовой и логистической точки зрения: в период с 1992 по 1998 год повстанческое движение контролировало 90 процентов ангольского экспорта алмазов и получило от этого около 3,7 миллиарда долларов США.

Гаримпейро за работой – ручная добыча алмазов. (Фото с сайта geosro.ru).

Экспорт алмазов осуществлялся в основном через государства, в которых УНИТА имел прекрасно развитую инфраструктуру: Буркина-Фасо, Того и Заир, в частности, поддерживали тесные контакты с повстанцами в 1990-е годы. Они предоставили территорию своих государств повстанческому движению для передачи алмазов и в качестве остановки для секретных поставок оружия из Восточной Европы. УНИТА работал в сотрудничестве с британо-южноафриканской монополией в торговле алмазами De Beers, которая приобретала как можно больше алмазов, добываемых в Анголе, помечала их как официальные алмазы De Beers и дальше брала на хранение. Транснациональная алмазная группа контролировала в девяностые около 70 процентов мировой торговли алмазами.

Лидер повстанческих войск Жонас Савимби выражал свою благодарность политическим лидерам дружественных африканских государств, подарив президентам Блэзу Компаоре (Буркина-Фасо), Гнасингбе Эйадему (Того) и Мобуту Сесе Секо (Заир) бриллиантов на миллионы долларов.

Правительство МПЛА пыталось обеспечить контроль над производством алмазов с помощью государственного «Эндиама» (Endiama), продавая официальные права на добычу или участвуя в производстве через совместные предприятия. Гражданское население, проживающее в богатых алмазами регионах страны, должно, по крайней мере формально, получать выгоду от предоставления лицензий на разведку. Однако эти положения противоречили реальной политической ситуации. В 1994 году правительство контролировало лишь около 30 процентов территории Анголы и не могло выполнять административные правила.

Из-за своего экономического значения северо-восточные регионы Северная Лунда (г. Дунду) и Южная Лунда (г. Сауримо) были наиболее спорными. Война в регионе Лунда между внешними вооруженными силами, мбунду, базирующимся в столице, и овимбунду, обосновавшимися в центральном нагорье, настроила чокве, обитающих в обоих Лундах, против обеих сторон. Таким образом, чокве – исконная народность алмазозалегающей зоны – стала видеть врагов как в правительственной МПЛА, так и в антиправительственной УНИТА…

В конце 1990-х мировое сообщество осознало: чтобы прекратить войны в Анголе, Сьерра-Леоне, Либерии и других странах, нужно перекрыть дорогу «кровавым алмазам». В 2002 году 54 страны подписали соглашение, по которому к продаже и покупке допускались только «легальные» алмазы. В том же году, благодаря всесторонней многолетней поддержке СССР, а потом и России, центральная власть Анголы, наконец, одержала победу.

Еще не один год, правда, продолжались военные операции против алмазной мафии. Пока шли боевые действия, она заработала около двух миллиардов долларов и сдаваться не собиралась. Контрабанда жива и сейчас, но масштабы ее уже далеки от прежних. Государство рассчиталось алмазами с рядом стран за долги времен войны и ныне в основном контролирует добычу драгоценных камней и наращивает ее.

Так выглядел город Сауримо в середине 1980-х: ни машин, ни людей. (Фото из личного архива автора).

После войны в страну пришли крупные алмазодобывающие компании из ЮАР, Британии, Австралии, России, Бразилии. В долинах рек появилась современная спецтехника. На огромных площадях она снимает и перемывает тонны глинистых наносов с россыпями камней. Геологи развернули поиски алмазных трубок – жерл потухших вулканов.

Трубки вскрывают, каменистую породу из них увозят на фабрики. Там на мощных мельницах ее дробят, просеивают, промывают и сортируют. Чтобы не упустить даже алмазную мелочь, используют рентгеновские установки, крошечные кристаллы отлавливает специальная пена.

Алмазы и сейчас редкость – хорошо, если на тонну породы попадется крошечный камешек весом в доли грамма. Несмотря на это, добыча будущих бриллиантов остается делом прибыльным – стоимость продукции с лихвой окупает все затраты.

Кроме того, время от времени случаются находки, от которых захватывает дух. Так, в начале 2016 года был обнаружен алмаз размером до 7 см и весом 404,2 карата (свыше 80 граммов) – самый большой из когда-либо добытых в Анголе. Знатоки определили его цену в пятнадцать, а после огранки – все двадцать миллионов долларов.

Вид на Кимберлитовую трубку близ г. Сауримо под назваием «Катока». (Фото с сайта wikimedia.org).

Лицензия на добычу алмазов в Южной Лунде полуиндустриальным способом в настоящее время (2019–2021 гг).

Добыча уходит на сотни метров в глубину, на трубках возникают обширные карьеры (если алмазоносная порода близко) или рудники (если она слишком глубоко). Породу вывозят десятки многотонных грузовиков, для которых вдоль стен карьера проложены серпантинные дороги. Машины, чтобы добраться до места погрузки на дне, каждый раз проходят с десяток километров. Тем временем на окраине Луанды построили гранильную фабрику: торговать бриллиантами гораздо выгоднее, чем «сырыми» алмазами. Ангольские алмазы сверкают на кинозвездах, украшают экспонаты крупнейших музеев мира и сокровищницы монархов.

Во времена, когда мне довелось побывать в Южной Лунде, трудно было представить, что бедный, забытый Богом город Сауримо станет, по сути, столицей алмазной индустрии. Именно близ Сауримо возникло Горнорудное общество «Катока» – крупнейшее кимберлитовое месторождение алмазов.

В прошлом году правительство Анголы начало строить там целый алмазный кластер, включающий в себя офисные здания для компаний, школы и техникум по технологиям добычи алмазов, гостиницу и залы заседаний для отраслевых конференций.

В современной Анголе получить разрешение на добычу довольно сложно: процесс должна курировать местная компания с лицензией, иностранцы могут лишь участвовать в инвестировании в проект. Многие компании возглавляют бывшие военные ФАПЛА – Вооруженных сил Анголы. Вот так выглядит Лицензия для добычи алмазов в провинции Южная Лунда: в ней указана территория концессии – 150 кв. км, срок работ – в данном случае два года – и стоит подпись Министра природных ресурсов и нефти РА.

Эпилог

За три дня до даты обратного билета в Москву нас военным самолетом доставили в Луанду, и мы вновь оказались в Советской военной миссии. У нас была пара дней для оформления документов и сбора подписей в «бегунок». Нам удалось заехать в сувенирный магазин