Собачье дело - Олег Шелонин

— Не, не успел.

— Тогда тащи фомку, — распорядился Валентин. — Удовлетворим твое любопытство.

— И мое тоже, — добавила Дарья и начала нетерпеливо сдирать подарочную ленточку вместе с упаковочной бумагой.

Домовой притащил фомку, Валентин поддел крышку, отодрал, откинул в сторону и… замер в ступоре. Рядом стояла ошарашенная Дашка.

— И как это понимать? — пробормотала она, разглядывая подарок неведомого друга.

В край деревянной упаковки вцепились мохнатые ручки домового. Жила подтянулся и тоже сунул свой любопытный нос в посылку. Там стояла роскошная детская коляска. Да не простая, а двойная, двухместная!

— Тьфу! Я-то думал… — разочарованно протянул домовой и плюхнулся обратно на пол. — Вот жлобы. Лучше бы деньгами дали.

— Валь, о чем это он? — жалобно спросила Дашка.

— Не знаю, — честно признался юноша.

— Вот ведь бестолковые, — покачал головой Жила. — Пошли за мной, сейчас все объясню.

Домовой привел обескураженных хозяев на кухню.

— Садитесь, — коротко распорядился он и полез в холодильник.

Валентин с Дарьей сели. Жила выставил перед ними на стол банку соленых огурцов, шмат сала свежего посола и тест на беременность.

— Кого на что тянет? — деловито спросил он.

Дашка взвизгнула, схватила тест и вылетела с кухни.

До нее дошло.

— А меня тянет на это, — ткнул пальцем в сало Валентин, — на это, — палец уперся в банку с огурцами, — и на это. — Юноша вытащил из холодильника бутылку водки. — Тащи стакан.

— Пить в одиночку не есть хорошо, — заволновался домовой.

— А с кем мне теперь пить? Дашке нельзя… Стоп… что за дела? Я не знаю, она не знает, а кто-то там, на стороне, уже знает… И как это понимать?

Валентин наполнил стакан, подпер подбородок кулаком и замер в позе роденовского мыслителя.

— А-а-а!!! — Вопль Дашки со стороны удобств заставил его подпрыгнуть.

Дарья влетела на кухню, вцепилась в домового и начала его трясти.

— Ты знал и не сказал?!! Что, не мог предупредить, урод?!!

— А я тут при чем? — отбивался домовой. — У вас все ночи напролет кровать скрипит, спать не дает, и я же теперь виноват?

Глаза Дашки стали круглыми.

— Так ты еще и…

— Не было меня там, не было! — заверещал, перепугавшись, Жила.

— Даш, ну ты чё? — кинулся спасать домового Валентин. — Правду говорит: не было там его. Слово даю, он свечку не держал. Я б в спальне постороннего почуял.

Пальцы Дарьи разжались. Домовой в очередной раз шлепнулся на пол и пулей вылетел из кухни.

— Ты сядь, сядь, успокойся. — Парень усадил жену на стул.

Ее рука нащупала стакан, но Валентин его отнял.

— Эту воду пить не надо. Бяка. Сейчас я тебе морсику налью.

— Это конец, — прошептала Дарья.

— Как конец? Наоборот, — начало! — радостно воскликнул Валентин.

Мысль о том, что он скоро станет отцом, постепенно укладывалась в его голове и нравилась все больше.

— Как я на задание пойду, если во мне ребенок? — простонала Дарья. — Конец карьере.

— Зато здравствуйте, ясли, здравствуй, детский сад!

— Чтоб я своего ребенка в ясли отдала? — мгновенно разъярилась Дашка.

— Ни в коем случае! А ежели припрет, дед с бабкой есть.

— Сама воспитаю!

Валентин расцеловал жену.

— Конечно, сама. А как ты думаешь, кто там у нас? Мальчик или девочка?

— Не знаю, — шмыгнула носом Дашка. — У Жилы надо спросить.

— Ну мне и хозяева попались, — послышался из-за двери ворчливый голос домового. — Коляску, что ль, не видели? Двойная. И девочка, и мальчик будет, не волнуйтесь. У меня на это дело глаз набит. Еще ни разу не ошибся.

— А на каком я месяце, не знаешь? — всхлипнула Дарья.

— Через пять дней второй пойдет.

Дарья что-то подсчитала, загибая пальцы, и заплакала навзрыд.

— Ты чего? — всполошился Валентин.

— Наши дети будут всю жизнь ма-а-аяться-а-а…

— Да с чего ты взяла?

— Я их буду рожать в ма-а-а-е-э-э…

— В апреле, а не в мае, — поспешил успокоить ее из-за двери Жила.

Дарья поспешила вытереть слезы и начала пересчитывать еще раз.

— Чего ты меня путаешь? В мае!

— У вас, полуэльфов, все не как у людей, — возразил упрямый домовой. — В апреле!

— А ведь и верно. Во мне же эльфийские корни есть, а у них срок беременности короче, — сразу успокоилась Дашка. Правда, не надолго, так как Валентин сдуру потребовал уточнить дату.

— А какого числа, Жила?

— Первого.

— А-а-а!!! В день дурака родятся! Их в школе засмею-у-ут…

Валентин в полной прострации хлопал глазами на подругу. Он ее не узнавал! Известие о беременности в один момент превратило Дашку из брюнетки в натуральную блондинку со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Эх, то ли еще будет, — вздохнул из-за двери Жила. Он по-прежнему не решался заходить на кухню.

— Токсикоз, авитаминоз… — продолжала причитать Дашка.

— А ты их уже чувствуешь? — жалостливо спросил Валентин.

— Еще нет, но буду-у-у…

Дарья так старательно оплакивала себя и свою загубленную карьеру, что даже звонок, возвестивший о приходе гостей, не вывел ее из этого состояния. Валентин взглянул на монитор, понял, кто пришел, вздохнул с облегчением и помчался открывать ворота. Подмога была очень кстати.

— Извини, что без предупреждения, Валентин, — смущенно улыбнулся Стас, — но Некрон так настойчиво тянул меня к вам в гости…

— Ты очень вовремя, поверь, — успокоил его Валентин. — А вот к тебе у меня есть парочка вопросов, — погрозил он пальцем крестному и с этими словами потащил обоих в дом.

Коляска в еще не до конца распакованной коробке в холле произвела на Стаса впечатление.

— Это что такое? — опешил он.

— Это, как я понял, подарок крестного, — хмыкнул Валентин.

Вампир кивком головы подтвердил правильность выводов своего подопечного.

— А это? — Стас прислушался к причитаниям Дашки с кухни.

— А это мы узнали, что беременны, — пояснил Валентин. — Радость у нас большая. Первого апреля рожаем.

Стас помчался утешать сестру, а Валентин с Некроном были вынуждены вновь выйти во двор на еще один звонок. К воротам особняка подъехала машина, из которой грузчики уже деловито вытаскивали громоздкую коробку.

— Валентин Сергеевич Святых? — обратился бригадир грузчиков к Валентину.

— Совершенно верно.

— Распишитесь в получении груза, — подсунул ему бумагу бригадир.

— Откуда он? Я ничего не жду, — насторожился парень.

— Зато я жду.

Домовой уже под видом старика бодро докостылял до коробки, обнюхал ее и деловито распорядился:

— Ташшите в дом, там разберемся. А ты, внучок, подписывай, не сумлевайся. Тут все путем.

На шум, поднятый грузчиками, вышли Дарья с братом, и, как только служба доставки, закончив свое дело, удалилась, Жила молча протянул фомку Валентину. Тот, так же молча, вскрыл коробку. Внутри стояла детская кроватка, покрытая вязью защитных рун. Она, как и коляска, была широкая, двойная.

— Это что, намек на четверню? — мрачно спросила Дашка.

В одном месте детское одеяльце подозрительно топорщилось. Валентин приподнял его и извлек на свет божий литровую бутылку с янтарной жидкостью. Открыл ее, понюхал.

— Медовуха. Ставленная… Нет, дорогая. Это намек, что инквизиция все видит и все слышит. Блин! Ну Некрон — понятно. Но как Игорь раньше нас узнал о том, что Дашка залетела?

Парень ворохнул постельное белье и нашел записку.

— «С первым апрелем вас, ребята, поздравляю», — медленно прочел он послание инквизитора и обвел всех мрачным взглядом. — Что ж, будем ждать.

— Чего? — спросил Некрон.

— Подарков Полковника, Антона, Варга, Тора, ну и остальных. Я так понял, кроме нас с Дашкой об этом знали все!

В ворота опять позвонили.

— Догадайтесь с трех раз: кто пришел? — хмыкнул Валентин.

— Чего уж там гадать. Пошел я топить баньку, — вздохнул домовой и испарился.

4

— Крыло, подъем! — скомандовал Полковник. — И бегом к начальству.

— Херувим, ты опять что-то натворил? — удивился Федор.

— Еще не успел.

— Отставить разговоры! — одернул их Полковник. — Нельзя заставлять начальство ждать.

Спорить с этим было трудно, и третье звено гурьбой повалило в кабинет начальства.

— Можно?

— Заходите.

Кроме Стаса в кабинете был, как всегда, Некрон. Что у того, что у другого физиономии были подозрительно довольные. По их виду нельзя было сказать, что накануне оба, как, впрочем, и все третье (кроме дам конечно же) крыло, были пополам. Средство Жилы от похмелья сработало великолепно.

— Дашка, держись, подлянку чую, — шепнул на ушко подруге Валентин.

— С какого перепугу?