Снежная Академия (СИ) - Верх Лика
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дверь с треском ударилась о стену, нарушая тишину, но ни капельки не тревожа мой покой. Интересно, долго еще будет действовать супер-чай деда Любомира?
Первым делом заметила голубые сапожки, смутно знакомые. Кажется, я их уже видела… да, точно, прежде чем отключиться в снегу под деревом.
— А-ага-а, — протянула, даже не пытаясь подняться на ноги, — несостоявшаяся убийца…
Стройные ноги затянуты в кожаные лосины, от середины бедра начинается что-то похожее на удлиненный голубой жакет с такими же узорами, как на камзоле Мороза. С плеч спадают белые локоны, упругие и переливающиеся в отблесках света.
Все прекрасно, кроме ядовитой ухмылки и хитрого блеска в ярких голубых глазах, очень-очень напоминающих глаза Мороза.
— Без эксцессов не обошлось, — мягкий голос контрастировал с местом и доводил ситуацию до абсурдности. — Ты кто?
Она смотрела на Пантина, не обратив внимания на мой комментарий.
И ладно, я с вами тоже не горю желанием общаться.
— А вы? — усмехнулся блондинчик, не уступая даме в красочности оскала.
Им ни в коем случае нельзя объединяться в тандем, иначе миру придет полный капут и тотальный апокалипсис.
— Здесь вопросы задаю я, — в нежном голосе прорезались презрительные ноты.
"И что он в тебе нашел?", — прозвучало в голове как на яву.
Это точно была она.
— Не хочу вмешиваться в вашу душевную беседу, — бесцветный голос показался чужим, - но вмешаюсь. Вы надеетесь узнать, что он во мне нашел? Можете не прибегать к пыткам, я сама отвечу. Я не знаю.
Развела руками и с безразличием выдержала яростный взгляд.
По прогнозу после продолжительного штиля наступит шторм. В виде моего крайнего недовольства и возмущения.
— Так вы знакомы? — Пантин понимающе улыбнулся.
— Ну, и кто из нас дурак? — патетично вопросила, впрочем, не рассчитывая на ответ.
Блондинчик насупился и открыл рот, только звук вылететь не успел.
— Заткнулись оба! — гаркнула девушка… женщина… дамочка… Пусть будет дамочка. — Повторяю вопрос, кто ты? И почему с ней?
Я, лишенная эмоций, почувствовала себя бесстрашной и бессмертной, а потому молчать не стала.
— Он мой враг. Если вы его убьете, я не очень расстроюсь, но обижусь, потому что вы лишите меня особого развлечения.
— Спасибо, Липова, — процедил Пантин, едва не скрипя зубами.
Вроде и не за что.
Дамочку видимо раздражал сам факт моего присутствия с ней на одном квадратном километре.
— Любовники, друзья, враги — мне плевать. Будете меня раздражать — убью обоих. Будете зайчиками — убью только ее, — она сделала паузу, давая время переварить услышанное. — Усвоили?
Дверь захлопнулась, намертво засев в стене. Пантин проверил.
Ну, теперь я хотя бы знаю, что меня сюда не на чай пригласили. Осталось придумать, как вытащить отсюда блондинчика. Все-таки он здесь оказался случайно.
Обещанию, что его оставят в живых моя лишенная эмоций натура не поверила. Ни на грамм.
Лицо дамочки не вселяет веру в доброе и чистое, скорее в подлое и грязное. В фигуральном смысле.
— Скажешь что-нибудь в духе "брось меня и уходи" и я тебя вырублю, — пообещал Пантин, скосив взгляд.
— Слишком сентиментально, но суть уловил верно, — кивнула, борясь с закрывающимися глазами.
Бой неравный. Налившиеся свинцом веки насильно утягивают в сон.
Держаться! Не спать!
— Я предупредил, — блондинчик сел рядом. — Как будем выбираться? Магии нет. А той, что есть, на спасение не хватит.
Пожала плечами, не в силах открыть глаз.
Все, не могу больше.
Останусь живой — никогда не притронусь к чаю деда Любомира. Он слишком успокаивающий. Хотя сама виновата, меня ведь предупреждали много не пить.
— Ножик в кармане не завалялся? — вяло поинтересовалась, из последних сил удерживая сознание на плаву.
Голова отяжелела и скользнула на что-то твердое и ворсистое. Кажется, плечо. Свитер приятный…
— Хочешь убить себя раньше времени?
— Проверить, вдруг печать сработает. Тогда нас перенесет к Морозу…
Пантин ничего не ответил. Или я просто провалилась в пугающую темноту и не услышала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Я летела вниз, в непроглядную бездну. Невнятный шепот будоражил душу, холодные лапы скользили по коже, зазывая вниз. Там хорошо и никого нет, а наверху все против меня и я никому не нужна.
Пробирающий голос забирался под кожу. Чувствовала его каждой клеточкой тела. Страха не было. Пугающее безразличие и обреченность. Я всегда шла по пути наибольшего сопротивления и стремилась доказать, что могу преодолеть любые трудности. Чтобы мама увидела и поняла — я не позор семьи, я не проклятая и не хуже других. Если я упаду, тогда родители окажутся правы. Я сдалась, я не смогла, я не справилась.
Полет замедлился, а шепот стал отчетливее. Каждое слово больно врезалось в уши, разрывало на тысячи частиц. Я не слышала собственного крика, он гаснул в непрерывном потоке жутких безжизненных голосов.
Далекий звук моего имени с трудом просочился ко мне. Ухватилась за него, словно за тонкую нить, боясь сорваться.
Меня потянуло наверх. Липкий холод отступать не собирался, надеясь побороть и утянуть вниз.
Тело скрутило в спираль от боли. Хотелось зарыдать, закричать, избавиться от нее.
Резкий толчок выбросил в реальность, погружая словно в прорубь в поток овладевших мной эмоций.
— Жива, — выдохнул кто-то. — Липова, твою метель, ты на моих руках решила скопытиться?
Комната в полумраке, Пантин держит за руку, прощупывает пульс. Что…
Воспоминания о северном сиянии, толчке, дамочке похожей на Мороза, и полет… самый страшный сон в моей жизни… или не сон?
— Не дождешься, — высвободила руку и подтянулась, опираясь спиной о стену. — Я вообще живучая.
— Пришла в себя? — с ехидством хмыкнул блондинчик. — Наконец-то. Я уже думал заупокойную речь писать.
— Не торопись, я еще тебя переживу.
— Пф! С твоим стремлением на тот свет — вряд ли.
— Я не стремлюсь, — возразила упрямо. — Я жить хочу. Столько всего еще не сказано, не сделано и не изучено.
Взять хотя бы Мороза. Я ведь так и не узнала до сих пор, почему его узоры то светятся, то не светятся.
При воспоминании ректора в душе словно птички запели. Вот бы заглянуть в его глаза и разгадать, что за неизведанные эмоции скрываются в голубых льдинках.
Мечтательная улыбка расцвела на губах.
Одернула себя. Не хватало превратиться в повернутую на нем фанатку.
— Давай думать, как выбираться, — Пантин начал ощупывать обшитые деревом стены.
— Надеешься найти тайный выход?
Давненько я на ногах не стояла. Конечности затекли и теперь неприятно покалывали.
Здесь даже подкоп не сделаешь. Разве что половицу попытаться оторвать, вдруг за ней подвал или что-то подобное.
— А ты решила сдаться? — удивленно воскликнул блондинчик, стуча по дереву. — Или чтоб ты зашевелилась тебя надо назвать "подстилкой"?
От последнего слова передернуло, снова пробуждая давние воспоминания.
— Зачем ты это делаешь? — искреннее недоумение без злости и ненависти.
Простой вопрос "зачем?". Всегда хотела узнать, чем руководствуются люди, делающие выводы на основании слухов.
Можно понять озлобленных подростков. У них в крови бушуют гормоны и прет максимализм, приправленный садизмом. Но ведь Пантин уже не подросток. Он явно перерос пустые эмоциональные всплески.
— Нравишься ты мне, — выдал блондинчик будто очевидную истину.
Руки опустились вместе с челюстью. Глаз, кажется, задергался.
— Учти, шутка несмешная.
— Кто сказал, что я шучу? — Пантин оскорбленно фыркнул.
Всевышний, да что с ними такое?! Эти мужчины… хоть в лес беги!
— Пантин…
— Липова, успокойся, — перебил меня. — Я за тобой бегать не собираюсь. Ты мне нравишься, но я себя уважаю и как Васильев хвостом ходить не стану.
Я нахмурилась, хотя он едва ли разглядел мои эмоции.
— Мы с Лисом друзья.