Ксеноб-19 - Андрей Ливадный

Миллер, с расширенными от пережитого ужаса глазами, видимо потерял дар речи, он стоял, хватая ртом воздух, — запоздалое осознание происходящего парализовало его…

Клаус тем временем подхватил Антона, помогая ему встать и добраться до протаранившей ворота машины, и только потом, обернувшись к Миллеру вдруг рявкнул:

— Что стоишь? Полезай внутрь, живо!

— Простите… В мусоровоз?!..

— Полезай! — Спорить с Клаусом сейчас означало нарваться на неприятности, но Миллер еще не знал об этом.

Минутой позже «грузовик» уже выруливал на скоростную трассу уровня.

Антон скрипел зубами, пытаясь задавить боль, Миллер, похоже, начал приходить в себя, его губа кровоточила после легкого внушения, сделанного Клаусом, но, в общем, док, можно сказать, не пострадал в схватке.

— Терпи. — Фриенбагер посмотрел на Светлова. — Сейчас нырнем в «мертвую» для сканеров зону, я сменю режим фантом-генераторов и припаркуюсь.

— Раны не кровоточат. — Хрипло ответил Антон. — Езжай. Я справлюсь. По крайней мере потерплю…

— Хорошо. Тогда не останавливаемся.

— У вас есть надежное убежище? — Спросил Миллер, которого все еще трясло после всех случившихся событий.

— Да, — ответил Светлов. — Доберемся быстро.

…

До заброшенного сектора гидропоники они успели доехать за десять минут, в течение которых Клаус трижды менял опознавательные маркеры машины.

— Вроде чисто… — Произнес он, паркуя «Ланцет» под прикрытием полуразрушенного здания с просевшей крышей.

— Антон, — Миллер даже не стал оглядываться вокруг, не пытаясь понять, куда занесла его судьба, — нужно осмотреть раны.

— Мои раны подождут. Есть более срочное дело, док.

— В смысле? — Не понял Миллер. — Есть еще один раненый?

— Не совсем. Давайте лучше взглянем. — Светлов, прихрамывая, направился к корпусу биологических лабораторий.

Миллер, ничего не понимая, последовал за ним.

…

Увидев Дану, Генрих побледнел.

— Это… Она?

— Да. Сейчас не задавайте лишних вопросов, док, лучше посмотрите, тут полно аппаратуры, чем мы можем воспользоваться?

Спустя некоторое время, сняв несколько пылезащитных чехлов, Миллер указал на предназначенный для человека диагностическо-лечебный комплекс.

— Непонятно, зачем здесь подобная аппаратура? Вы говорили о секторе гидропоники, Антон.

— Так и есть. Мы в секторе гидропоники.

— Ладно. Разберемся позже. Нужно подать питание, иначе аппаратура нам ничем не поможет.

— Да, сейчас, — Антон обернулся к Клаусу, который как раз появился на пороге лабораторий. — Нужна энергия. Сюда возможно провести кабель от бортовой сети «Ланцета»?

Фриенбагер кивнул.

— Пойдем, поможешь.

Светлов, прихрамывая, последовал за ним.

Когда они вернулись, разматывая толстый энерговод, накрученный на специальный барабан, Дана уже лежала на жестком диагностическом ложе.

— Они сильно истощена. — Произнес Миллер. — Я тут нашел кое-какие препараты, но не уверен в сроках их годности.

— Их лучше выбросить. У меня на борту «Ланцета» есть полный набор медикаментов. Называйте что нужно, я принесу, или пошли со мной, пока Антон подключает питание.

Генрих кивнул.

Минут через пять они вернулись, принеся с собой кофр с медикаментами и полевым оборудованием.

Светлов к этому времени уже успел подключить к энергопитанию медицинский комплекс; в законсервированной лаборатории осветилось несколько экранов, на терминале, установленном рядом с камерой, в которую поместили Дану, начали перемигиваться индикационные огни.

— Отойдите. — Попросил Миллер.

Минут пятнадцать он возился с приборами, затем, получив какие-то данные, начал распаковывать мягкие тубусы с препаратами для внутривенных капельных инъекций.

Когда он завершил все манипуляции и обернулся, его лицо было бледным, а глаза встревоженными.

— Как она, док?

— Выживет. По крайней мере, я сделал все, что мог. Если СКАД не вмешается, и мы получим пару дней передышки, то Дана гарантированно будет жить.

— А если нет? — Глухо спросил Антон.

— Ее нельзя тревожить или перевозить с места на место. — Ответил Миллер. — СКАД постарается найти нас и раздавить. Вам виднее — выйдет у него это или нет…

Их всех душили эмоции.

— Я не позволю какой-то машине загнать меня в угол! — Фриенбагер пребывал не в лучшем расположении духа. — Говорю прямо — если СКАД желает войны — он ее получит!

— Успокойтесь Клаус. — Неожиданно вступил в полемику Миллер. — Сейчас ярость не лучший советчик.

— А что мне делать? Ждать когда пришлют очередную группу андроидов? Или того хуже — людей из отдела ОБС! Вот тогда СКАД действительно получит внутреннюю санкцию на репрессии. Кто из нас готов убивать?

— Вы неверно видите ситуацию. — Генрих устало сел в кресло. События последних дней серьезно выбили его из равновесия. Сейчас завершив осмотр Даны, и запустив один биолабораторных комплексов, он вдруг резко осунулся, как будто постарев. — Не нужно так на меня смотреть. Я не пособник системы.

— А кто вы, док? — Фриенбагер говорил не очень-то любезно. — Сначала позволяете себе дерзость пойти против системы, спасаете Светлова, создаете впечатление человека решительного и готового к неприятностям, а потом вдруг цепенеете, ведете себя как тряпка…

— Вы зря грубите. В вас когда-нибудь стреляли?

— И не раз.

— Тогда вспомните, что вы чувствовали, когда это случилось впервые. Может, поймете меня. Да, я загодя готовился к вероятному течению событий, и чип, переданный Антону, был подготовлен почти год назад. Я сопротивлялся, оставаясь в рамках системы, но понимал, такая двойственность не сможет длиться вечно.

— И что?

— Ничего. Переоценил свои возможности. Между теорией и практикой оказалось мало общего. Почувствовать себя гонимым и бездомным тяжело, особенно в мои годы.

— Ладно, док, проехали. — Фриенбагер обернулся к Антону. — А ты чего молчишь, как в рот воды набрал?

— Думаю.

— Интересно о чем?

— О нас. Ты действительно успокойся. — Светлов поморщился, неловко повернувшись, потом дохромал до кресла и тоже сел. — Мы все готовились к конфликту, внутренне не принимая диктат СКАДа. Каждый делал это по-своему. Так что давайте разбираться, суммировать наш опыт, подозрения, догадки, — все, что может пролить свет на действительное положение дел. Иначе… — Антон невесело усмехнулся своим мыслям. — Иначе, как только что заметил Клаус, мы рискуем пролить не свет, а кровь.

— О чем думать Антон?! На нас открыта охота. Если сюда доберутся люди из ОБС, я не стану колебаться.

— В том и проблема. Мы все, перешагнули черту невозвращения. СКАД элементарно стравит нас с исполнительными сотрудниками любой из силовых структур Цитадели и получит открытый лист на наше уничтожение. Мы станем уже не диссидентами или «внесистемниками», не инакомыслящими, а убийцами.

— Антон прав. Словесная перепалка бессмысленна. Клаус, вы…

— Можно на «ты»… — Буркнул Фриенбагер.

— Хорошо. Ты отчего психуешь?

— От неизвестности. Хорошо, мы волей обстоятельств оказались вместе. И что дальше?

— Это не воля обстоятельств. Каждый из нас был готов к бунту и готовил его. Примеры… — Миллер красноречиво посмотрел за окно, где стоял «Ланцет», — приводить нет смысла.

Клаус отлично понял его мысль.

— «Ланцет» я собирал на крайний случай. Скажу больше — сначала это было увлечение, внезапный интерес, жажда обладания такой машиной. Позже я задумался о его практическом применении. Ненавижу, когда на меня давят, тем более недвусмысленным образом. Почему так происходит, кто мне объяснит? Что за цепь роковых случайностей свела нас вместе? Бессознательная девушка, проведшая двадцать лет в спасательной капсуле, вне города, ну со мной все понятно, а ты Генрих, или ты Антон? Вы же существовали в рамках системы. Отчего вдруг бунт?

— Со мной тоже все понятно, Клаус. — Отозвался Светлов. — Я действительно никуда не лез, закрылся в скорлупе эгоизма и жил, пока меня из этой скорлупы не вытряхнули. Могли убить, но спасибо Генриху, — не вышло…

— Значит, остаюсь я? — Миллер развел руками. — Со мной еще проще. Я наблюдал за изменениями в системе, получая самую свежую информацию, и ясно видел гибельный курс, на который СКАД ненавязчиво сталкивал людей. Я исследователь, теоретик, и когда дело дошло до практики, элементарно растерялся, спасовал, что там греха таить…

— Ты действовал в одиночку?

— Да. На службе у меня не нашлось единомышленников. Я и систему связи продумал на тот случай, если встречу человека, которому решусь отдать чип. Светлов показался мне достойным кандидатом. Я понимал, что долго не смогу продержаться один. А Антон был обречен действовать.