Испытание любви - Хиллари Эскотт

Мей не пошевелилась. Ошеломленная своим поступком, она стояла и в упор смотрела на мужа.

Не отрывая взгляда от жены, тот медленно отставил банку в сторонку, вытянул залитую водой ткань из брюк и расстегнул оставшиеся пуговицы. Затем сбросил рубашку, вытер ею мокрое лицо и положил на спинку ближайшего кресла. Даже в эту минуту Мей не смогла не отметить, как Коста красив. Под его смуглой кожей перекатывались тугие мускулы, грудь покрывали завитки темных волос, на плоском животе и в области талии не было заметно ни грамма жировых отложений.

— Ты уже закончила?

— Там видно будет!

Коста шагнул вперед, но Мей словно приросла к полу.

— Какая храбрость! — усмехнулся Киприади, который видел, как при его приближении расширились зрачки жены.

Мей скорее умерла бы, чем взмолилась о пощаде. Она лишь предупреждающе произнесла:

— Не смей!

— Не сметь чего?

— Я дам тебе сдачи! — воскликнула Мей в ярости, не замечая, что руки ее уже сжались в кулаки, а тело напряглось, готовясь к атаке.

— Ты со мной не справишься.

— Но хотя бы попытаюсь!

В юности Мей прошла курс самообороны, причем была одной из лучших учениц, поэтому на ее стороне было преимущество неожиданности.

Коста заметил решительный блеск в глазах жены, стиснутые зубы и общую постановку тела.

— Ты и впрямь желаешь биться со мной? — Да!

Коста сунул руки в карманы брюк.

— Ну давай.

Ударить его? У Мей уже давно назревало подобное желание, временами ей даже выпадала возможность частично реализовать его, но сейчас… Коста сдался на ее милость, и это обстоятельство совершенно исключало возможность наброситься на него с кулаками.

Пока жена размышляла, он следил за сменой выражений на ее лице.

— Думаю, нам лучше поговорить, — предложила наконец Мей.

— Мы уже пытались, но это ни к чему не привело.

Мей слегка побледнела, вспомнив утреннюю сцену.

— Коста…

Слова, которые она собиралась сказать, так и остались непроизнесенными, потому что к ее рту вдруг прижались губы мужа. Этот неожиданный поцелуй потряс Мей.

В нем не было ничего от властности или желания взять реванш, одна лишь безграничная страсть, сила которой, казалось, затронула самые отдаленные уголки души, извлекая оттуда нечто, что Мей прежде не спешила отдать.

Причем головой, мозгом Мей вовсе не хотелось отвечать на поцелуй. Как такое возможно, если между нею и Костой столько злости и гнева?

Однако тот словно пытался при помощи волнующего слияния губ достучаться до сердца Мей, внедрить в него нечто столь драгоценное, что обладало такой огромной значимостью, какую невозможно описать словами.

Губы являлись единственной частью тела Косты, прикасающейся к Мей. Он легко мог обнять ее, прижать к себе, чтобы она ощутила всю степень его возбуждения. Мог передать часть своего тепла, которое подогрело бы чувства жены, подсказало, что очень скоро умелые прикосновения мужских рук приведут ее к вершинам блаженства. Заставят Мей принадлежать ему. Однако же Коста не сделал ничего подобного. Только губы, а также гипнотизирующее проникновение в душу тепла и страсти — вот что оставил он для жены.

Вскоре Мей уже отчаянно желала сократить разделяющее их с мужем расстояние. Ей стоило больших усилий не придвинуться к нему ближе. После всего, что произошло за последние дни, желание близости с ним оказалось наиболее действенным способом налаживания взаимопонимания.

Секс. Великолепный и всепоглощающий. Прежде Мей считала, что этого вполне достаточно. Ей даже удалось убедить себя, что любовь несущественна. Однако впоследствии эту точку зрения пришлось пересмотреть. Чувства не менее важны. Осознание отсутствия любви, казалось, каждый день понемногу убавляло Мей жизни.

Но сейчас все отошло на задний план. В ней пробудилась такая жажда, которую мог утолить только Коста.

Сдавленный стон вырвался из груди Мей, и она сделала едва уловимое движение, которое Киприади скорее ощутил нежели заметил. Однако через мгновение Мей удалось взять себя в руки. В следующую секунду долгое медлительное движение языка Косты вокруг ее собственного едва не привело Мей к потере с таким трудом установленного над собой контроля. Она едва устояла под натиском эмоций.

Однако не прошло и минуты, как Коста почувствовал, что жена пренебрегла доводами рассудка и поддалась уговорам сердца. Сначала он ощутил робкое прикосновение Мей к плечам, а затем она обвила его шею руками.

Что-то дрогнуло в душе Косты. И по телу тоже пробежала судорога, заставившая притянуть Мей ближе, сильнее стиснуть ее в объятиях.

Их поцелуй углубился, приобрел окраску бесстыдной жажды. Оба словно пылали в чувственном пожаре.

Мей потеряла чувство времени и пространства. Единственное, чего она желала, это стать частью Косты. Одежда препятствовала этому, поэтому от нее следовало освободиться. И не успела еще Мей осознать данную мысль, как ее пальцы отправились на поиски ременной пряжки и молнии на брюках мужа.

Каково же было изумление Мей, когда тот стиснул ее руки и отодвинул подальше. Не понимая, что происходит, она неуверенно облизнула губы. Заметив это движение, Коста взял ее лицо в ладони и заглянул в голубые глаза.

— Ты моя жена, — нежно произнес он. — Воздух, которым я дышу. Моя жизнь. — Палец Косты медленно скользнул вниз по шее Мей и остановился в трогательной ямке, где отчетливо ощущалась пульсация. — Тебе принадлежит мое сердце. И вообще я весь. — Он улыбнулся, и у Мей перехватило дыхание. — Знай, что так будет всегда.

Она молчала, не в силах вымолвить ни слова.

— С самого начала, — добавил Коста, — как только я увидел тебя, остальные женщины словно перестали для меня существовать. Только ты, есть только ты…

— Но ведь мы… — сдавленно начала Мей.

— Женились, чтобы доставить удовольствие своим уважаемым родителям. Обеспечили такое положение, при котором бизнес остался в подчинении объединенной семьи, — подхватил Коста, легонько дотрагиваясь до ее

полной нижней губы. — Ты в самом деле так считаешь?

— Но ты говорил…

— Я сделал тебе предложение стать моей женой.

— А я думала…

— Чересчур много, — улыбнулся Коста. — Я люблю тебя. Тебя саму. Такой, какая ты есть.

— Любишь? — повторила Мей, чувствуя, как в душе зарождается надежда.

— Неужели ты всерьез полагаешь, что я способен официально связать себя узами брака с женщиной, ожидая, что она станет матерью моих детей и… — Коста замолчал и покачал головой. — Солнышко, неужели ты еще не успела как следует изучить меня?

Вообще-то Мей считала, что хорошо знает своего супруга. Во всяком случае, так ей казалось до вмешательства в их налаженную жизнь знойной итальянки.