Тайна детской скрипки - Татьяна Ренсинк

оставив рекомендации теперь побольше отдыхать, Пётр сразу стал подниматься с постели. Он успел надеть камзол прежде, чем вернулась в комнату Иона:

— Ты упрямец, — остановилась она сразу на пороге, уставившись на него, застёгивающегося через боль.

— Ребека может вернуться домой. Я должен поговорить с ней, — торопился он.

Иона промолчала, что он в себе и предсказал. Только понимая её чувства, он не мог предотвратить происходящего. Взяв трость, стоящую всё время возле кровати, Пётр подошёл к любимой. Он смотрел в её жалостливые глаза, блестящие и слезами, и любовью.

— Ты можешь подслушать, мне нечего скрывать, — сказал он.

Любимая лишь пожала плечами и, опустив взгляд, пропустила его покинуть спальню. Она заставляла себя молчать и терпеть бушующую в душе войну ревности. Пётр чувствовал всё, догадывался обо всём, но ушёл, занятый мыслями о предстоящей беседе с Ребекой.

Та уже проснулась и, когда он постучал в дверь, сразу отозвалась, разрешая пройти. Он встал перед нею, сидящей за столом, подшивающей подол своей сорочки, в которую была одета, и Ребека улыбнулась:

— Вот уж кого не ждала в такой ранний час, так это хозяина дома.

— Не язви, — поставил на пояс руку Пётр и улыбнулся в ответ. — У меня прекрасные новости. Ты свободна и можешь с сыном вернуться домой. Надеюсь, он снова не сбежал?

— От тебя разве убежишь? — продолжила она подшивать подол. — Мы сейчас оденемся и уедем, не беспокойся.

— Ребека, не хочу менять своё мнение о тебе на неблагоприятное, — с сожалением сказал Пётр.

Его собеседница откусила нить, отложила иглу и поднялась перед глазами. Выдержав паузу, смотря с нежной печалью, Ребека сказала:

— Наша любовь могла продолжиться… Если бы только хоть один из нас сделал шаг. Мне трудно простить в первую очередь себя за то, что позволила нас разлучить.

— Не жалей о прошлом, — покачал головой Пётр.

— Ты не жалеешь, конечно же. У тебя теперь жена, которую ты пока любишь, — усмехнулась с обидой она.

— Пока? — сделал он удивлённый вид. — Мне жаль только то, что ты не встретила ту самую любовь, которая не проходит, а усиливается со временем.

— Не верю, — покачала головой Ребека. — Смотрю в твои глаза и не верю. Ты так же смотрел на меня, когда увидел после стольких лет разлуки. Ты помнишь, как нам было хорошо… Ты хочешь меня.

Она приблизилась к его губам, желая соединиться в поцелуе, а дверь к ним вдруг открылась. Показавшаяся на пороге Иона смотрела на них, оглянувшихся в ответ.

Обратившись вновь к Петру, Ребека тут же тихо молвила:

— Она вряд ли поняла всё, вряд ли слышала, не бойся… Я тебя спасу… А уеду, буду ждать.

— Она уже знает шведский, — взглянул исподлобья Пётр.

От его слов Ребека тут же отошла в сторону:

— О…. я не подумала.

Взяв любимую за руку, Пётр ушёл с нею. Они уединились у себя, и Иона села к столу. Подперев голову рукой, она взглянула на стоящего рядом милого и улыбнулась.

— Больше мы её не увидим, — сказал он.

— Уверен? — тихо засмеялась Иона.

— Да, — был его ответ твёрдым.

— И ты не жалеешь? — приняла Иона наигранно удивлённый вид, а любимый притянул её встать в свои жаркие объятия:

— Вовсе нет, — стал он шептать и покрывать её шейку и грудь поцелуями. — У меня есть всё, о чём я мечтал… А то, что когда-то прошёл некие уроки жизни…. то прошло.

— Хорошо, — всё же отстранилась Иона, поправив платье и села к зеркалу закалывать волосы. — Только сейчас нам предстоит иное дело.

— Это ещё что за дело? — застыл он на месте от удивления.

— Когда я была на квартире Гилберта, нашла письмо Матвея Сергеевича к Разумовскому о скрипке. Тот, как я поняла, и не знал о существование сего письма. Его успели выкрасть. Иначе бы Разумовский не продал бы скрипку Гилберту никогда, а отдал бы нам, — гордо за своё удачное расследование сообщала милая, параллельно приводя себя в порядок. — Так же…. нашла и письмо княжны Хилковой, где она столь нелицеприятно отзывалась о нас с тобой, так умоляла Гилберта пойти навстречу зарождающейся ко мне симпатии и увести меня у тебя.

— Но в его квартире уже было пусто, — припомнил Пётр.

— Верно, я побывала с Гилбертом в театре, — поднялась Иона, расправив кружева платья.

Она взяла парик любимого, лежащий перед зеркалом и надела ему на голову. После этого взяла висевший на спинке стула парадный камзол и протянула ему:

— Хочу и с тобой сходить туда.

За тем, как она прищурилась, как улыбалась, Пётр сразу увидел всё. Он догадался, что оставшиеся вопросы скоро найдут ответы, и поспешил сменить одежду…

— С удовольствием взгляну на любую пьесу, лишь бы с тобой, — засмеялся Пётр, снова захватив её в плен объятий, но дальше поцелуев Иона не позволила дойти.

Она взяла его под руку и повела за собою на двор, где уже ждала карета. Удивляясь происходящему, любимый садился в экипаж, целуя её руки:

— Как же ты умеешь всё устраивать.

Когда же они, одни из первых, сидели на стульях театрального зала, где скоро начнётся представление, куда люди потихоньку начали приезжать, Иона взглянула на сцену. Она гордо улыбалась, кивая на декорации там, и тихо сказала:

— Я знала, что ты будешь восхищён.

— Только тобой, — взглянув туда же, улыбнулся любимый. — А то, что будет происходить там…

— История любви аристократа и простой девушки, — добавила Иона. — Красивая, но крайне печальная история… Луиза Миллер…

Глава 42

Взглянув на любимую с удивлением, Пётр выдержал паузу:

— Эта пьеса с намёком для меня? Я бы женился на тебе, даже если б ты оказалась простушкой.

— Как ты говоришь, — засмеялась Иона и вздохнула, так и глядя на сцену. — Никакого намёка вовсе нет. Эта пьеса, действительно, печальная. Это ужасно погибнуть из-за интриг, так и не став счастливыми.

— Но мы ведь не допустим, чтобы с нами такое случилось, — смотрел Пётр нежно.

Она взглянула так же, коснувшись его руки на её ноге, и прошептала:

— Если бы не люди, которые уже здесь…. я бы с тобой…

— Прямо здесь? — игриво шепнул он, понимая на полуслове и сам наполняясь тем же желанием любить друг друга и телом, и душой вечно.

— Везде, — шепнула Иона и тут же вновь села прямо, уставившись на сцену. — Но подождём, когда твои раны заживут.

— Ты знаешь, — ласкал он её взглядом с поволокой и наблюдал с вожделением за её вздымающейся пышной грудью. — Мечты могут сбываться… Я даже начинаю строить план… осуществить всё… здесь, не смотря на раны… И