Тихая ночь - Роберт Стайн

Мэйвуд обещал мне, что никаких проблем не будет, — сказал мистер Уэйкли, вращая глазами.

Рева вдруг поняла, что он пьян. Пьян и опасен. А в руке у него пистолет.

Мэйвуд обещал мне, — повторил он, видимо желая объяснить Реве свое присутствие в магазине.

Успокойтесь, мистер Уэйкли, — сказала девушка, поднимая руки. — Просто успокойтесь, хорошо? Я уверена, что все будет в порядке.

Ее сердце билось так сильно, что она едва слышала, что говорит.

Нет, — покачал головой Уэйкли. — Ничего не будет в порядке. Мы в полном дерьме.

Он так глотал слова, что Рева с трудом понимала, что говорит мужчина.

О чем вы? — спросила она, дрожа от страха.

Об ограблении. Мэйвуд. Именно он его спланировал. Сказал, что никаких проблем не будет.

Уэйкли отступил назад и прислонился к монитору.

Вы имеете в виду ограбление магазина? — уточнила Рева.

Тот кивнул, и его лысина заблестела в странном свете.

Мэйвуд сказал, что трое ребят собираются ограбить магазин, что они отвлекут внимание охраны. Ну, ты понимаешь. Охранники схватят их, а мы с Мэйвудом тем временем обчистим сейф внизу. А ребята об этом даже не узнают.

Он замолчал, как будто пытаясь вспомнить, что случилось потом.

Мы взяли деньги. Это был хороший план и отлично сработал. Но когда я вышел из кабинета с сейфом, то увидел, что один из грабителей — мой сын!

Уэйкли печально покачал головой.

Это был Микки, мой собственный сын. Я и понятия об этом не имел. — Отчаянные глаза мистера Уэйкли уставились на Реву. — Мэйвуд не говорил мне, что один из этих ребят — Микки. И я не знал, что он здесь. А он не знал, что я здесь. А потом…

Уэйкли переступил с ноги на ногу, потерев подбородок рукой.

Что потом? — спросила Рева, оглядываясь в поисках безопасного пути отступления.

Потом… я увидел охранника. Эда Джейворса. Он взял свой пистолет и собирался застрелить Микки. Что я мог сделать? Ведь я его отец, правильно? Не мог просто стоять и смотреть, как он стреляет в моего сына. В моего единственного сына. И я… я испугался. И выстрелил в Эда. Я не хотел его убивать, но не мог ему позволить убить Микки.

Он снова замолк, погрузившись в свои мысли и навалившись всем телом на монитор. Из динамиков по-прежнему лилась тихая, приятная мелодия песни «Безмолвная ночь».

Это вы убили Митча? — неожиданно для себя самой спросила Рева.

Мистер Уэйкли кивнул.

Мне пришлось это сделать, — сказал он, пытаясь сфокусировать взгляд. — Я все слышал. Он шантажировал моего сына. Этот парень, Митч, той ночью вернулся за чем-то в магазин. Что-то забыл. И видел, как Микки с друзьями убегают прочь. И он стал шантажировать моего сына. Собирался сдать его в полицию. Я ведь не мог этого допустить, правда? Я не мог допустить, чтобы с Микки случилась беда.

Но зачем вы послали тело Митча мне? — спросила Рева, все еще не сводя глаз с пистолета.

Что? — Он подмигнул девушке, как будто это могло помочь понять вопрос. — Послал тебе? Но я этого не делал. Я нашел большую коробку с лентой. Единственная большая коробка, которая мне попалась. Положил туда тело и оставил у прилавка.

«Это была коробка от манекена, — вдруг поняла Рева. — На ней было мое имя, поэтому ее снова мне и доставили».

Мистер Уэйкли снова подмигнул девушке.

И вот я вернулся сюда. Должен тут кое-что закончить, понимаешь? Взять кое-что из сейфа твоего отца.

И он указал пистолетом на кабинет мистера Долби.

Как жаль, — продолжал Уэйкли, выпрямляясь. Теперь его глаза были ясными, холодными и больше не бегали по сторонам. Он поднял пистолет. — Ты не оставила мне никакого выбора.

Нет! — воскликнула Рева, повернулась и побежала.

Ей казалось, что каждая ее нога весит как минимум тысячу фунтов. Но она заставляла себя бежать, нагибаясь как можно ниже, словно готовая к тому, что в нее выстрелят. Мистер Уэйкли бежал следом, пытаясь прицелиться. Рева слышала его тяжелое дыхание и стук башмаков.

«Что мне делать? Куда бежать?» Мимо пролетали двери опустевших кабинетов, было тихо и темно. «Если бы только добраться до лифта… Нет, слишком рискованно, слишком медленно. Тогда куда же?» Если бы она смогла вернуться в кабинет отца, то заперлась бы там и позвала на помощь. Да. Но как пробежать мимо него? Сейчас об этом некогда думать. Некогда строить планы, нужно это просто сделать.

Она достигла фойе, обогнула диван, сделала глубокий вдох и побежала прямо на мистера Уэйкли. Тот раскрыл рот от удивления. «Не стреляй. Не стреляй. Не стреляй». Рева обогнула его, тяжело дыша и мчась изо всей силы.

Через некоторое время девушка поняла, что предмет, просвистевший у нее над ухом, был пулей.

— Ой! — в отчаянии воскликнула она.

Второй выстрел, ближе. Рева испугалась еще сильнее. Теперь она знала, что означает этот звук. Еще одна пуля пролетела мимо и попала в стену.

Рева замерла. Кабинет отца был еще далеко. «Я не могу бежать быстрее, чем летит пуля», — подумала она. И вдруг ее мысли смешались — яркие цвета, не связанные между собой слова, громкий звон в ушах… Ужас охватил все ее существо.

Она отступила к низкому балкону над магазином и прижалась спиной к перилам. Девушка не понимала, где находится, не знала, почему она остановилась, почему находится тут и что собирается делать.

С мрачной улыбкой на лице, подняв дымящийся пистолет, Уэйкли двигался к ней.

Глава 29

Попался!

«Я попалась», — подумала Рева, прижимаясь спиной к холодным хромированным перилам. Посмотрела вниз, на главный зал пятью этажами ниже, и почувствовала что-то вроде тошноты. Мистер Уэйкли расставил руки, словно пытаясь схватить ее. Рева закрыла глаза от ужаса. Будь что будет.

Уэйкли промахнулся и всей массой своего тела рухнул с балкона. Девушка услышала отчаянный, постепенно затихавший крик. Потом раздался звон разбитого стекла, какой-то треск, глухой стон и тяжелый удар. А затем — ужасный электрический треск, напоминавший автоматную очередь, и рев, который потряс стены.

Рева открыла глаза, посмотрела вниз и вскрикнула. Уэйкли лежал внизу, широко раскрыв глаза, раскинув руки, среди мигающих желтых и красных лампочек. Это же елка! Он упал на елку, и ту закоротило. Девушка почувствовала, что ее сейчас стошнит.

Снова раздался треск, и лампочки погасли.

О Боже, — тихо пробормотала она.

Вдруг кто-то обхватил ее руками. Сильными, добрыми, теплыми руками.

Хэнк!

Я был внизу, чинил камеру, — тихо сказал он, прижимая Реву к себе. — И все видел. По монитору в подвале. Все записано на пленку. Признание Уэйкли, все.