Ниса. (Не)желанная жена - Екатерина Орлова

относительно того, как дружно мы будем жить семьей из трех, а после и из четырех человек. Сегодня меня не тошнит от этого заявления, но мутит от мысли о том, что у меня есть шанс этой ночью остаться в квартире с мужем и его женой. Боже, это даже в моей голове звучит дико!

Как только ужин заканчивается, я обнаруживаю свой чемодан у входных дверей, и происходящее становится уж слишком реальным.

– Омар! – зову громким шепотом, когда он стоит рядом с Ярой и о чем-то переговаривается с младшим братом. – Омар!

Он поворачивается и смотрит на меня, нахмурившись. Я жестом прошу его подойти ближе. Как только он оказывается рядом, впиваюсь в него взглядом.

– Отвези меня в дом в пустыне, – не прошу, требую.

– Нет. Ты поедешь в городскую квартиру вместе со мной и Ярой.

– Ошибаешься. Или я буду жить в доме в пустыне, или сделаю что-нибудь с собой.

– Не смей даже вслух произносить, – цедит он сквозь зубы. – Это грех.

– В твоей вере, а я, как ты помнишь, ее не принимала. Атеистам позволено все, прикинь? – задираю подбородок и смотрю на него с вызовом. – Я не буду жить в твоей квартире. Не буду жить с ней! – киваю на Яру, которая исподтишка с интересом рассматривает нас. – А вообще, кстати, мы могли бы устроить тройничок. Как тебе идея?

– Развратная, вульгарная девка, – шипит он.

– Если не хочешь сюрпризов от этой девки, отвези меня в пустыню.

– Тебе там будет одиноко, – склонив голову набок, говорит он, слегка прищурившись.

– По крайней мере, я не буду чувствовать себя там… – осекаюсь, понимая, что едва не выдала свой самый отвратительный секрет. Чуть не показала свою слабость. – Просто отвези меня туда.

– Нет! – резко высекает он и, развернувшись, возвращается к брату.

Мне хочется топать ногами и кричать, чтобы меня отвезли туда, куда я прошу. Но решаю благоразумно молчать. Что ж, он сам сделал этот выбор, теперь пускай пеняет на себя.

Машина Омара паркуется на подземной стоянке ближе к полуночи. Разговоры в семье Аль Мансури, как оказалось, – это любимый вид развлечения. Ко времени, когда мы попадаем в квартиру, я уже настолько вымотана, что хочу только принять душ и улечься на кровати, зарывшись в одеяло.

– Яра, доброй ночи, – желает Омар ласковым голосом, а мне хочется замахнуться и выбить ему челюсть. Понятное дело, что, даже если я как следует ударю его, никаких серьезных увечий не нанесу, но как же хочется выплеснуть на него свою ярость!

– Доброй ночи, – негромко отвечает его жена и, бросив на меня последний взгляд из-под длинных ресниц, удаляется по коридору.

– Пойдем, покажу тебе квартиру, – предлагает мне Омар, взяв под локоть, но я вырываю его из хватки.

– Мне достаточно моей комнаты. У меня же будет отдельная, надеюсь? Потому что спать с тобой в одной постели я не намерена.

– Я тебя и не приглашал в свою постель, – отрезает он, а желание ударить его во мне усиливается. Слишком много самомнения в этом засранце.

Омар идет по широкому коридору, из которого слева и справа двери ведут в разные комнаты. Моя спальня находится почти в самом конце. Омар толкает дверь, включает свет и ставит у порога мой чемодан. Сам в комнату не заходит, но пропускает меня. Войдя, окидываю взглядом просторное помещение с двумя дверями, широкой кроватью, туалетным столиком и комодом. В углу стоит небольшой письменный стол с шикарным мягким креслом. Вся дальняя стена занавешена тяжелой изумрудной шторой. Я оборачиваюсь и, мстительно прищурившись, захлопываю дверь перед носом Омара.

Медленно прохожусь по комнате, открываю двери, ведущие в гардероб и ванную, выдвигаю ящики комода, туалетного столика. Повсюду пусто, только в ванной стоят баночки, тюбики и коробочки со средствами по уходу за собой. Внезапно волнение, копившееся во мне весь день, наваливается тяжелым грузом на мои плечи, и я оседаю на прохладный кафель, упираясь спиной в тумбочку под раковиной.

Слез нет. Истерики тоже. Разве что внутренняя, которая разрывает и выжигает внутри все живое. Я до последнего надеялась на то, что он согласится увезти меня в дом в пустыне. Высадит у дома свою первую жену, а потом повезет меня по барханам туда, где я была бы одна. Где наверняка мне было бы спокойнее.

Заставив себя подняться с пола, сбрасываю бесконечные слои местной одежды и ступаю под душ. Вода немного облегчает мое состояние. Как всегда, поднимает настроение и помогает мне справиться с кризисом. Адская боль, выедающая внутренности, понемногу отступает, оставляя по себе только усталость.

Я плохо помню, как доползаю до кровати, а то, как смывала пену зубной пасты, вообще прошло мимо меня. Обессиленно опускаюсь на белоснежные простыни, заворачиваюсь в одеяло, как в кокон, и закрываю глаза. В комнате холодно, и по-хорошему стоило бы немного уменьшить поток воздуха на кондиционере, но нет сил даже искать пульт.

Наконец я проваливаюсь в глубокий сон с сюрреалистическими сновидениями. Я беременна, но моего ребенка почему-то рожает Яра. А роды принимает Омар. Он кричит на меня, чтобы я тужилась, но рожает все равно его первая – или как они ее тут называют старшая – жена. Когда Омар берет на руки ребенка, он улыбается и уносит его, а на мои просьбы дать мне малыша, не реагирует. Я плачу во сне, умоляя отдать мне сына, но он непреклонен.

Просыпаюсь от того, что рыдаю. Мне так обидно, что у меня забрали ребенка, что, кажется, мир вокруг почернел. В комнате темно, хоть я помню, что оставляла ночник, когда ложилась спать. Сажусь и обвожу взглядом кромешную тьму. Рассеянно глажу живот и моргаю, пытаясь убедить себя, что это всего лишь сон, не имеющий ничего общего с реальностью. Они ведь не могут отобрать у меня ребенка?

Встаю, завернувшись в одеяло, потому что в комнате по-прежнему холодно. Включаю ночник и отыскиваю на стене за шторой панель управления кондиционером. Здесь еще куча всяких кнопок, но я, включив и выключив свет, открыв шторы и включив синюю подсветку под кроватью, наконец нахожу нужные кнопки и уменьшаю поток воздуха. Только теперь, когда шторы открыты, я не могу сдвинуться с места. Смотрю на миллионы городских огней, которые светят разными цветами, очерчивая контуры зданий. Мы в пентхаусе, который находится так высоко, что, будь здесь ирландский климат, я видела бы только облака.

Панорамное окно во всю стену делает комнату невероятно впечатляющей. И пусть это место мне ненавистно, я не могу отрицать его красоту. Сажусь у самого окна, прижимаясь плечом к