История веры и религиозных идей. Том 1. От каменного века до элевсинских мистерий - Мирча Элиаде

Здесь уже отмечалась поразительная стойкость религиозных воззрений, наблюдавшаяся в Анатолии на протяжении нескольких тысячелетий — от VII в. до н. э. до введения христианства. "Не прослеживается никакого прерывания преемственности между бесформенными статуэтками мужского божества, стоящего на быке, что были найдены на уровне VI в Чатал Хююке (прибл. 6000 лет до н. э), изображениями бога грозы хеттского периода и статуей Юпитера Долихенского, почитавшегося солдатами римских легионов; то же можно сказать и о богинях с леопардами из Чатал Хююка, хеттской богине Хебат и Кибеле классического периода".[322]

По крайней мере, отчасти эта смена преемственность является следствием замечательной способности к религиозному синкретизму. Индоевропейская этническая группа, которая в современной историографии называется хеттами, господствовала в Анатолии на протяжении II тысячелетия (Древнее царство, ок. 1740–1460 гг. до н. э. и Империя, ок. 1460–1200 гг. до н. э.). Покорив хаттов (древнейшее анатолийское население, чей язык известен), захватчики-ариафоны положили начало процессу культурного симбиоза, продолжавшемуся еще долго после крушения их политических образований. Вскоре после вступления в Анатолию хетты подверглись вавилонскому влиянию. Позднее, и особенно в период Империи, они ассимилировали существенные элементы культуры хурритов, неиндоевропейского населения, жившего в северных регионах Месопотамии и Сирии. Поэтому в хеттском пантеоне божества шумеро-аккадской семьи стояли бок о бок с анатолийскими и хурритскими божествами.[323] Большая часть хеттских мифов и ритуалов, насколько известно, имеет параллели и даже образцы в хаттских или хурритских религиозных традициях. Индоевропейское наследие было наименее значительным. Тем не менее, несмотря на гетерогенность их источников, творения хеттского гения — прежде всего, религиозное искусство — не лишены оригинальности.

Божества отличались устрашающей и светоносной силой, которая исходила от них (ср.: "божественный блеск", меламму, § 20). Пантеон был очень велик, но о некоторых богах ничего не известно, кроме их имен. Каждый значительный город был главной резиденцией божества, которое было, однако, окружено другими божественными персонажами. Как и повсюду на древнем Ближнем Востоке, божества «жили» в храмах: жрецы и их прислужники были обязаны мыть, одевать, кормить их и развлекать танцами и музыкой. Время от времени боги покидали свои храмы и отправлялись путешествовать; иногда это было удобно — для объяснения, почему обращенные к ним просьбы оставались без удовлетворения.

Пантеон воспринимался как большая семья, возглавляемая первой четой страны хеттов: Богом грозы и Великой Богиней. Бог грозы был известен главным образом под своим хурритским именем — Тешуб, так мы и будем его здесь называть. Имя его жены звучит по-хурритски как Хебат. Их священные животные, бык, а у Хебат — лев (или пантера), подтверждают преемственность с доисторическим периодом (ср. § 13). Самая знаменитая Великая Богиня была известна под именем «солнечной» богини Аринны (на хаттском языке — Вурусема). В действительности она была эпифанией той же Богини-Матери,[324] поскольку ее восхваляли как "царицу страны, царицу Неба и Земли, покровительницу царей и цариц страны хеттов" и т. д. Возможно, что «соляризация» представляет собой акт почитания, практикующийся с тех пор, как богиня Аринна стала покровительницей страны хеттов.

Вавилонская идеограмма «Иштар» использовалась для обозначения многочисленных местных богинь, анатолийские имена которых неизвестны. Ей соответствует хурриттская Шаншка.[325] Но следует помнить, что вавилонская Иштар, богиня любви и войны, была известна в Анатолии; поэтому в некоторых случаях мы имеем дело с анатолийско-вавилонским синкретизмом. Солнечный бог, сын Тешуба, считался, подобно Шамашу, защитником права и справедливости. Не менее популярным был Телепинус, также сын Тешуба, миф о котором мы рассмотрим ниже.

Что касается религиозной жизни, то источники информируют нас только об официальном культе. Молитвы, тексты которых сохранились, принадлежат царской среде. Иными словами, мы ничего не знаем о верованиях и ритуалах народа. Тем не менее, можно не сомневаться в тех функциях, которые приписывались богиням плодородия и богу грозы. Сезонными празднествами, особенно праздником Нового Года (пурулли) руководил царь, представитель арийских завоевателей; но подобные церемонии проводились в стране со времен неолита.

Черная магия была запрещена сводом законов; виновные подвергались казни. Это косвенно подтверждает ту исключительную репутацию, которой пользовались некоторые архаические действия в народных кругах. С другой стороны, значительное число найденных до сих пор текстов содержат свидетельство того, что белую магию практиковали часто и открыто; она включала в себя, главным образом, ритуалы очищения и изгнания зла.

Престиж и религиозная роль царя были значительными. Власть — это дар богов. "Мне, Царю, боги — Бог Солнца и Бог Грозы — доверили страну и мой дом… (Боги) заботятся о царе. Они обновили его силу и не поставили предела его годам".[326] Царь «любим» великим богом. (Однако представление со спуском царя в подземный мир по месопотамскому типу не засвидетельствовано). Благополучие царя идентифицируется с благополучием всего народа. Властитель — наместник бога на земле, но он также представительствовал от народа перед пантеоном.

Пока не найдены тексты, описывающие посвящение в царский сан, но известно, что властителя умащали маслом, одевали в специальные одежды и короновали; затем он получал царское имя. Царь был также верховным жрецом, и, один или с царицей, руководил наиболее важными празднествами года. После кончины цари обожествлялись. О смерти царя говорилось: "Он стал богом". Его статую устанавливали в храме, и правящий властитель приносил ему жертвы. Как явствует из некоторых текстов, царь при жизни рассматривался, как воплощение своих обожествленных предков.[327]

§ 44. "Бог, который скрывается"[328]

Оригинальность "хеттской"[329] религиозной мысли видна особенно в толковании некоторых важных мифов. Одной из наиболее примечательных является тема "бога, который скрывается". В наиболее известной версии героем выступает Телепинус. Другие тексты отводят эту роль его отцу, богу грозы, богу солнца или определенным богиням. Основа, как и имя Телепинус, — хаттская. Хеттские версии связаны с различными ритуалами; другими словами, произнесение мифа было фундаментальной частью культа.

Поскольку начало повествования[330] утеряно, мы не знаем, почему Телепинус решил «скрыться». Возможно потому, что прогневался на людей. Но последствия этого исчезновения немедленно дают о себе знать: огни в очагах гаснут; боги и люди удручены; пастбища засыхают; источники иссякают; овца не заботится о своем ягненке, корова — о своем теленке; "злаки и полба больше не растут", звери и люди не совокупляются (это, может быть, самая древняя версия хорошо известного мифологического мотива о "чахнущей стране", ставшего знаменитым благодаря романам о Граале). Тогда бог солнца отправил посланцев — сперва ежа, потом самого бога грозы искать Телепинуса — но безуспешно. Наконец, Богиня-Мать послала пчелу, она обнаружила бога спящим в роще и, чтобы разбудить, ужалила его. Разъяренный Телепинус навлек такие бедствия на страну, что боги испугались и прибегли к магии для его усмирения. С помощью магических церемоний и формул его очистили от гнева и "зла".[331] Умиротворенный, он, наконец, вернулся на свое место среди богов — и жизнь потекла своим чередом.

Телепинус — бог, который, разгневавшись, скрывается, т. е. исчезает из окружающего мира. Он не принадлежит к категории богов растительности, которые периодически умирают и возвращаются к жизни. Тем не менее, его отсутствие влечет за собой те же опустошительные последствия на всех уровнях космической жизни. Кроме того, исчезновение и эпифания означают как спуск в подземный мир, так и возвращение на землю (ср.: Дионис, § 122). Но Телепинуса отличает от богов растительности тот факт, что его пробуждение от укуса пчелы ухудшило ситуацию; чтобы умиротворить его, понадобились очистительные ритуалы.

Отличает Телепинуса и его демоническая ярость, грозящая разрушить всю страну. Здесь мы сталкиваемся с капризным и иррациональным гневом бога плодородия на его собственное творение — жизнь во всех ее формах. Сходные концепции божественной амбивалентности встречаются повсюду; они будут особенно разработаны в индуизме (ср.: Шива, Кали). Тот факт, что роль Телепинуса передавалась иногда богам грозы и солнца, а также некоторым богиням — т. е., в сущности, божествам, управляющим разными областями космической жизни — доказывает, что миф трактует более сложную драму, чем драма растительности — он иллюстрирует непостижимую тайну разрушения Творения его собственным создателем.