Женщины. Разговор не о мужчинах - Ольгерта Харитонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Депривация сна — недостаток или полное отсутствие удовлетворения потребности в сне.
Сексуальное насилие — любое принудительное сексуальное действие или использование сексуальности другого человека. Секс с использованием принуждения может приносить насильнику сексуальное удовлетворение, хотя его основная цель, как правило, состоит в утверждении власти и контроля над жертвой. Часто люди, принуждающие к сексу партнеров, с которыми они состоят в браке, считают свои действия допустимыми на том основании, что это — их законная супруга.
Эмоциональное (психологическое) насилие выражается в унижении, оскорблении, контролировании поведения, изоляции, ограничении круга общения жертвы, контроле сознания, допросе, шантаже, угрозах причинения насилия, высмеивании, отказе в помощи, публичном порицании и т. п.
К экономическому насилию относится контроль над финансовыми и прочими ресурсами семьи, выделение жертве денег на «содержание», вымогательство, принуждение к вымогательству. Сюда также относятся запрет на получение образования и/или трудоустройство, и намеренная личная растрата финансовых средств всей семьи с целью создания напряженной обстановки, а также зависимости жертвы.
Таким образом, домашнее насилие принимает различные формы, проявляется разными способами, но суть его остается одной — это властные отношения в форме превышения силы, необходимой для безопасности, с целью унижения достоинства партнера.
Женщины просто любят «плохих»!Ссоры и конфликты присутствуют в семейных отношениях всегда. Разница между конфликтом и насилием в наличии реальной причины в конфликте и отсутствием ее в акте насилия. Насильник зачастую объясняет свое жестокое поведение надуманными им причинами, хотя на самом деле все упирается в установление власти над другим человеком. Отличительной чертой насилия является цикличность и интенсивность происходящего и серьезность его последствий. Насилие — это тщательно выстроенная система установления власти и контроля, направленная на подавление личности другого человека. Женщины, подвергающиеся домашнему насилию, живут в постоянном страхе и стрессе, что приводит к потере уверенности, формированию низкой самооценки, различным недомоганиям.
Леда:
В нашей стране чудовищный уровень домашнего насилия. Больше 10 тысяч российских женщин гибнут от рук партнеров ежегодно, каждая четвертая подвергается побоям, количество насильственных преступлений выросло на 20 %, заявления в полицию не принимаются, центры поддержки отсутствуют — так давайте лишний раз скажем женщинам, что они должны это терпеть! У нас и так один из самых высоких в мире показателей самоубийств матерей с детьми! Что касается социологии, у нас в стране 10 миллионов матерей‑одиночек, большая часть браков заканчивается разводами, большая часть отцов не помогает детям, не только не уделяя им внимания, но и отказываясь их содержать. И этот показатель только растет.
Ольгерта:
В США, где система борьбы и профилактики домашнего насилия развита хорошо, в год погибает примерно две тысячи женщин. В России эта цифра больше в шесть‑семь раз. Вероятность быть убитыми своими партнерами у женщин в России в 2,5 раза выше, чем у женщин США, которые в свою очередь имеют в два раза более высокую вероятность погибнуть от рук своих партнеров, чем женщины в странах Западной Европы (2000 г.). Статистические данные из США и Канады, составленные на основе судебных баз данных и полицейских отчетов, показывают, что в 90–95 % случаев домашнего насилия страдает женщина. Почти во всех западных странах и во многих странах бывшего СССР домашнее насилие является отдельным преступлением. В России в настоящее время нет закона о домашнем насилии, хотя соответствующий законопроект обсуждается в Госдуме и Общественной палате.
Белла
(http://www.novayagazeta.ru/comments/69825.html):
Чиновники вознамерились вывести из УК статьи «Побои» и «Причинение легкого вреда здоровью». Статья «Побои» проходит по категории «Частное обвинение». Это значит, что подача заявления, сбор доказательств, поиск свидетелей и доведение дела до суда лежат полностью на плечах истца или истицы, которые потом, в случае передачи дела в суд, обязаны являться на каждое заседание (процесс может длиться, например, год), а то дело развалится. В отсутствие закона о домашнем насилии, 115‑я и 116‑я статьи — это статьи, по которым подвергающиеся насилию женщины пытаются засудить тех, кто их избивает и подвергает опасности их жизнь и жизнь детей. Моя знакомая адвокатесса, одна из авторов законопроекта по противодействию домашнему насилию, полагает, что суть этой инициативы в том, что таких дел в судах ничтожно мало, и поэтому смысла оставлять «Ппобои» в УК чиновники не видят. Даже сейчас по этой статье не то чтобы почти невозможно никого посадить, а и вовсе из ста дел одно доходит до суда. С избитыми женщинами никто не хочет возиться. При этом результаты даже завершенного судебного процесса обычно номинальные: небольшой денежный штраф или исправительные работы сроком в несколько месяцев.
Получается замкнутый круг: до суда дело не довести, а из‑за того, что таких процессов мало, их и вовсе хотят устранить, но ведь причина в том, что дело до суда не довести. Авторы законопроекта о домашнем насилии требуют перевести «побои» из категории «частное обвинение» в публичное (чтобы обвинением занимались прокуроры и полиция), но у чиновников свои планы.
В нашем обществе не принято ни говорить о насилии, ни называть его насилием, ни противодействовать ему ни на каком уровне: возможно, поэтому агрессия буквально разлита в воздухе, и никогда не понятно, откуда тебе в лицо может прилететь кулак. И вот у нас есть статьи, по которым никого не сажают. Кроме того, что это хоть какая‑то возможность для подвергающихся насилию получить компенсацию, сейчас эти статьи являются не чем иным, как неким морально‑этическим буйком, за который заплывать нельзя ну хотя бы формально.
Эти статьи хотят перевести в кодекс об административных правонарушениях, как бы делая окончательное заявление, что насилие — это норма. А если учесть, что вместе с ними из УК также хотят вывести и угрозу убийством и уклонение от уплаты алиментов, то это заявление и вовсе начинает звучать как «Бабоньки, крутитесь сами».
Ольгерта:
Женщины и крутятся как могут. Но очень часто не могут и убивают своих насильников. Тогда их сажают за превышение необходимой самообороны. Или их трупы находят в багажнике автомобиля (как, например, в деле о пропаже Ирины Черска). Убийство — это предельный случай насилия. Обычно ему предшествует череда насильственных действий, которые можно остановить с самого начала. Однако для этого необходимо принять закон против домашнего насилия. Дела о домашнем насилии должны стать делами не частного, а публичного обвинения. Необходимо ввести систему охранных ордеров («насильник должен уходить») и гарантии работы этой системы. Пока же жертвам семейного насилия предлагают уходить от мужа, который бьет, но идти им обычно некуда, тем более в России, где ничего не делается для решения жилищного кризиса. Жертвам домашнего насилия должны предоставляться убежища и эти убежища, должны обеспечивать защиту всем нуждающимся. Следует развивать сеть кризисных центров и телефонов доверия. Необходимо продумать и претворить в жизнь комплекс мер по реабилитации жертв домашнего насилия. И при этом следует проводить работу с признанными виновными в этих делах, а не только применять к ним прямое наказание, то есть должна работать программа коррекции насильственного поведения.
Леда:
Я смотрю на бесконечные билборды рекламы с фитнесами и думаю: а если бы было наоборот? Если бы на изображениях были бы грациальные, мило улыбающиеся юноши с гантельками и брутальные суровые женщины, с раскачанными плечами? Покупали бы тогда пользователи абонементы, если бы спорт не обещал им стандартную гендерную роль?
А потом я смотрю в мужские блоги, и мне кажется, что что‑то не так. Вот что! Там полностью отсутствует эмоциональный элемент. Как будто это пишут машины. В чем же дело? Купируются ли эмоции в раннем детстве или на их проявлении стоит жесткий запрет? Где эта грань? Иногда, читая их записи, мне кажется, что у мужчин нет души. Они запиханы в непонятные, уродливые рамки брутальности так же, как женщины насильно запиханы в слабые, неспособные отвечать на ментальную и физическую агрессию, тела.
Но если женщине пытаются доказать, что она сможет ликвидировать физический разрыв и отжаться 150 раз, то с доказательствами в обратную сторону никто не спешит. Потому что люди в консервных банках находятся в привилегированном положении, так зачем искать открывашку? Вместо этого женщину можно загнать в броню мускулатуры и сказать, что равенство именно здесь.
