Колокола обречённых. Ч.1: Очищение молитвой - Pferd im Mantel

Мужики слезли с мотоцикла и огляделись. Фёдор постучал в ворота ангара. Где-то послышалась отдалённая стрельба и крики. Ванька открыл дверь, и друзья обнялись.

— Ну, наконец-то! — обрадовался Иван.

— Знакомься, брат — это Гена, настоящий поковник. — представил другу своего соседа Срамнов и мужики пожали друг другу руки. — Чем занимаешься?

— Ну так, хуйнёй. Ключи вот от «пинца» отыскал, завёл, всё в норме. Бензина почти бак, так что парится нечего.

— Ну хорошо.

— Ох, ни хуя себе! — услышали друзья удивлённый вскрик Геннадия из другого конца ангара. — Чё это за монстр у вас?

Фёдор с Ваней подошли к Гене.

— Так это он и есть — «Пинцгауер».

Да, можно сказать, мужикам повезло. Трёхосный внедорожник, подготовленный вне зачёта, для рыбалки и охоты в особо сложных дорожных условиях, выпущенный в конце семидесятых для нужд швейцарских вооруженных сил, этот конкретный образец был куплен Рославским, небедным делюгой, отирающимся вместе со своим дружбаном Женей в клубе, как и Фёдор и Иваном. Но судьба так сложилась, что машина была Рославскому однозначно не нужна, так как хозяин пребывал теперь непонятно где. Бросить дорогостоящий «пинц» на волю случая и мародёров — на такое рука не поднимется. Проявится Рославский — вернём, да ещё пусть проставляется за обеспечение сохранности. Пока Иван ошивался на базе, он посливал из командных прототипов по канистрам топливо, собрал кое-что из инструмента, и теперь разогревал в микроволновке три банки тушняка, выпотрошенных на общую тарелку.

— Похаваем сперва, а потом уж рванём. — предложил Ваня.

— Добро. Голодные, как псы. Там на шоссе такой кардибалет, просто пипец. — рассказывал Ивану, что происходит за городом Гена.

— В общем так, однополчане поневоле. — сказал, наворачивая нехитрую снедь Федя. — Нас трое, у нас две машины, очень интересные окружающим, четыре ствола — два ТТ, «сайга» и помпа. Из города мы засветло не выскочим — почти всё перекрыто. Если только тем же путём, как въезжали? — а хули толку! Шоссе забито. Что решаем?

— Думаю, — сказал, пережёвывая Гена — надо сидеть до темноты. По темноте движняк, скорее всего, подрассосётся — на трассе. Но в городе начнётся беда. Это я вам говорю, мужики. Сейчас ещё туда — сюда, а к ночи — город не узнаете. Такая мерзота изо всех щелей полезет, обосраться можно. Поэтому, пока суть да дело. Я вот на той стороне улице какой-то магазин успел увидеть…

— «Снежок» — вставил Иван.

— Точно! Предлагаю пожрать, закрыть тут всё и на одной машине метнуться туда и осмотреться. Со жратвой теперь напряг будет нешуточный. Подвоза, гы, не ждите. — продолжил Гена.

— Дело говоришь. Вань — заводи «пинц» и выгоняй. Ты на нём уже порулил, тебе и продолжать. — сказал Федя. — Только давайте-ка сперва мотик мой в автобус затолкаем — жалко его тут бросать.

Фёдор с Геной открыли ворота и грузовичок, пофыркивая, выкатился из ангара. Мужики проверили и зарядили своё оружие. Выкатили, и поднатужившись, закинули Федькин «джиксер» в автобус. Геннадий предварил дальнейшие действия:

— Я вроде как мент и чуть соображаю, поэтому вот как мы поступим. Подъедешь прямо ко входу, Вань. Так, что если чё, по газам и уходим быстро. Посмотрим — если закрыто, пойдём с чёрного постучимся. Мы с Федей пойдём, а ты секи по сторонам, если кто неблагонамеренный явится, шмаляй. Такое дело теперь, сможешь?

— А чё, выбор есть? — ухмыльнулся здоровенный Иван.

— Только сдаётся мне, мужики, мы не первыми гостями будем там, в «Снежке» этом. — задумчиво произнёс Гена.

………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………….

Так оно и вышло, как Геннадий предполагал. Стеклянная дверь входа была варварски разбита, и когда Гена с Фёдором, пригибаясь, проникли внутрь, в подсобку метнулись несколько человек, почуявших, что пахнет геморроем, когда ко входу подкатил военный грузовик. Магазин уже был существенно пограблен, содержимое стеллажей валялось под ногами.

— На выход, блядь! Московский уголовный розыск! — заорал Гена. — По одному, с поднятыми руками! Или перестреляем вас здесь всех на хуй, как котят! У меня приказ мародёров к стенке ставить без разговоров!

— Выходим! Выходим! Не стреляйте! — послышалось блеяние из подсобки, и подняв руки и толпясь, в торговый зал вышло четверо мужиков плюгавенького вида. — Мы соседские тут, пришли пожрать чем затовариться, а тут разбито, ну и…

— Оружие, чё при себе? — грозно спросил мародёров — лузеров Геннадий.

— Какое! — оправдывался один из мужиков, явно уже принявший на грудь.

— Бля, бегом отсюда к жёнам! Чтоб я вас больше не наблюдал! Нет! — одумался Гена. — Ты, говорливый! — показал он пальцем на того, который отдувался за своих собутыльников. — Поможешь!

— Да как… — всплеснул руками бухарик.

— Чё, поспорим? — Фёдор передёрнул затвор «сайги».

Через полчаса продовольственные запасы пополнились массой консервов, колбасой, сыром, спиртным, сигаретами. Незадачливого синяка отпустили, наградив парой бутылок водки и палкой колбасы. Оглядываясь, мужик рванул в сторону гаражей, где его поджидала остальная троица, а наши трое быстро заскочив в грузовик, рванули обратно на базу.

— Ну чё, неплохо помародёрили, нет? — подмигнул Сромнову Геннадий. — отсидимся в ангаре до темноты, и ходу, хватит уже, дома заждались.

Фёдор кивнул. На базе уже, Федя набрал домой и, поговорив с мамой и Алькой, у него отлегло с души. Гена тоже дозвонился домой, а на Петровке никто не отвечал. Не дозвонились друзья и до своих парней, и, плюнув, решили больше никого не тревожить и не навязываться. По радио не передавали ничего нового, кроме того, что все уже слышали, гнали успокоиловку, призывы не паниковать, слушать радио и смотреть телик. Выступали в перерывах между новостями разные аналитики, говорили, что вероятно, кризис миновал, теперь под давлением мирового сообщества начнутся переговоры и всё устаканится.

— Хуй там. — сказал на это Федя. — Надо знать пиндосов. — Хуй они так это проглотят. Чё то будет.

— Дело говоришь. Не проглотят. Это только цветочки пока, ягодки…. - согласился с ним Гена, но его прервал ощутимый толчок, так что столик, за которым сидели мужики, подбросило.

— В яму все! — бросил Гена, и мужики, побросав всё, попрыгали в смотровую яму. Тряхнуло снова, и опять — раз десять, с толчками пришёл гул и раскаты взрывов.

— Пиздец! Я же говорил! Ну всё, хана нам теперь. Ложитесь — если атомные, щас волной накроет. — выкатив глаза, прошептал Гена.

— Это что-то другое… Десять толчков, если б атомные, уже всё было бы… — пробормотал, сглатывая слюну Иван.