Даниил Галицкий. Первый русский король - Наталья Павлищева

По всему берегу пронесся крик:

– Убит конунг!

Биргер не был убит, но с раной справился довольно трудно, он долго болел у себя дома, шведы и те, кто пришел с ними, сумели уйти. Но Биргер справился со всем, в том числе и с королем. После смерти Эрика новым королем Швеции стал его малолетний сын, а вот регентом при нем, конечно, Биргер. И без того фактически правивший при помощи давления на Эрика организатор похода на Новгород теперь стал править официально.

Именно за это столь успешное и яркое сражение молодой новгородский князь Александр Ярославич получил прозвище Невский и славу сильного полководца.

Участники неудавшегося похода на Русь возвращались каждый сам по себе, не хотелось ни общаться, ни обсуждать столь позорное поражение. Оправдывались тем, что ярл Биргер ранен, немного погодя прошел слух, что не без помощи колдовства.

Шнеки шли обратно в море, пока проходили острова в устье Невы, сильно опасались, чтобы русы еще и там не устроили какую засаду. Произошедшее казалось дурным сном, кошмаром наяву. Какие-то русы побили сильнейшее войско, как младенцев! Биргер ранен их князем! Ульф Фаси метался, не зная, что теперь делать.

Со шнеков датчан прибыл человек от Кнута с заявлением, что те возвращаются домой. Явно тянули в сторону и суда с финнами. Оставались сами шведы и норвежцы. Как поступит Мельнирн?

Биргер лежал, скрипя зубами от сильной боли. Пробитая щека все время кровоточила, если кровь не остановить, то Биргер может попросту умереть, как самый глупый раб! Вокруг него хлопотал лекарь, без конца прикладывая измельченные травы. Немного помогало, но стоило кровотечению затихнуть, как Биргер открывал рот, чтобы что-то сказать, и все начиналось снова.

– Мой конунг, фы должен молчат!.. Кашдый фаш слов будет снова фызыфать кров! – лекарь с перепугу казалось, забыл нормальный язык. Он и так говорил по-шведски с сильным акцентом, а теперь коверкал слова неимоверно. Но все понимали, о чем идет речь. Биргер не давал ране побыть в спокойном состоянии.

Стоявшие рядом конунги мрачно переговаривались, обсуждая происшедшее и ранение Биргера. Все сходились в том, что попасть в узкую прорезь забрала без чародейства невозможно. Бедолага уже обрадовался такому решению, это оправдывало его нелепое ранение от князя русов, но все испортил тот же противный Мельнирн. И чего его принесло на шведский шнек? Биргер подозревал, что явился полюбоваться на мучения соперника. Услышав объяснение ранения не иначе как колдовством, норвежец злорадно усмехнулся:

– Или большим умением князя русов, против которого достойный Биргер не смог устоять!

Это тоже было правдой, уж очень ловко русский князь сначала отбил смертельный удар Биргера, который обычно не оставлял сопернику ни малейшего шанса на выживание. Биргер снова заскрипел зубами, а лекарь кинулся прикладывать очередную порцию снадобья:

– Фы должен молчать! Только молчать, прошу фас!

Он так замахал руками на присутствующих, что конунги поспешно убрались прочь. Надо сказать, с заметным облегчением. Мало кому хотелось стоять, глядя на мучившегося Биргера, и выражать сочувствие человеку, которому обычно завидовали и которого попросту боялись. Немного погодя к Биргеру пришел Ульф Фаси, сел рядом, потом сокрушенно объявил:

– Уходим! Датчане ушли сами, Мельнирн заявил, что с нами больше не пойдет. Мол, мы сначала боимся каждого куста, а потом драпаем так, что ветер не догонит.

Это была неправда, с берега первыми постарались удрать на суда совсем не шведы, а тот же Мельнирн со своими. Они первыми же и отошли на середину реки. Кроме того, если бы прислушались к беспокойству Биргера, то такой беды не случилось бы. Но Биргер не привык жалеть о том, что произошло, сейчас его интересовало одно – не пойдет ли Мельнирн на Гардарику сам? Его беспокойство без слов понял Ульф, в ответ на вопросительный взгляд раненого он отрицательно покачал головой:

– Норвежцы тоже уходят. Может, вернутся потом, но явно не сейчас. Уже поняли, что пороги запросто не пройти, до осени не сунутся.

Биргер все же потерял слишком много крови, он лежал бледный, едва дыша. Лекарь попросил Ульфа:

– Дайте ему отдохнуть, пусть поспит…

Шнеки членов неудавшегося похода на земли Гардарики разворачивались, чтобы взять курс к своим берегам. Огромное войско под шведским флагом уносило ноги от русских берегов, будучи разбитым в прах совсем небольшой дружиной русского князя.

Шнеки шведского войска медленно втягивались в бухту. Их не встречали толпы восторженных соотечественников, не звонили колокола, не были слышны крики прославления… Шведское войско с позором возвращалось домой. Не все ушедшие шнеки были на плаву. Далеко не все ушедшие в поход теперь сошли на берег, а многие из сошедших были ранены.

Биргера вынесли на носилках и сразу же увезли в его замок. Ульф Фаси проследовал мимо любопытствующих, низко опустив голову.

Король Швеции Эрик тоже не вышел встречать своих воинов, побежденных короли не приветствуют.

Ингеборга уже знала о провале похода, раньше шведских шнеков примчался норвежский, высадив на берег несколько израненных рыцарей и их оруженосцев, норвежцы обругали неудачников и отплыли восвояси, сопровождаемые проклятьями тех, кого они привезли. Оказавшийся в это время на пристани народ живо поинтересовался: почему такие страсти и где все остальные? В ответ рыцари, не сговариваясь, живо описали предательство норвежцев, первыми удравших с места боя, ранение Биргера и полный провал всего похода. Эрику тут же доложили, он не сразу и поверил. Биргер мог провалиться? Не может быть! За стойкость своего зятя и его осторожность он мог поручиться хоть перед самим Господом Богом! Но рыцари клялись и божились. Их потрепанный вид подтверждал сказанное.

Сомневались всего лишь день, потом прибыли остальные, и все стало понятно.

Эрик приехал в замок сразу, как только узнал о приходе шнеков. Ингеборга встретила брата со слезами на глазах:

– Эрик, он тяжело ранен! Не знаю, выживет ли?

Этого только не хватало! Русы не только разбили шведское воинство, но и смертельно ранили Биргера? Эрик Картавый почувствовал, что его тоже покидают силы. Совсем недавно он даже мечтал о том, что зять сложит голову в этом походе, а вот тот вернулся раненным, и король в панике? Эрик лукавил сам с собой, если бы Биргер погиб как герой, это было бы весьма кстати. Но он вернулся после полного провала и раненным. Теперь неважно, умрет он или останется калекой. Поражение спишут на него, а значит, и на короля, который доверил поход таким бестолковым людям – Ульфу Фаси и Биргеру. Ну, Ульфу не привыкать, его часто поносят по поводу и без, а что будет с заносчивым Биргером? Этот слова против себя не позволял сказать? Как теперь быть с его поражением?

Король взял себя в руки и отправился выражать сочувствие зятю по поводу тяжелого ранения. Биргер и впрямь лежал с полностью замотанной головой, а вокруг крутился все тот же лекарь, что уговаривал его молчать в первые часы после боя. Лекарь бросился навстречу Эрику:

– Ваше величество… вы не должен сейчас тревожь великий рыцарь! Он очень плохо… очень! Русский витязь ранить рыцарь… это… колдовство…

Сзади отозвалась Ингеборга:

– Конунг этих русов при помощи заклинания ранил Биргера в лицо.

– Какого заклинания? – поразился Эрик. Ни о каком заклинании прибывшие первыми не говорили. – Что за глупость?

Губы сестры обиженно поджались:

– Ты считаешь, что попасть в узкую щель забрала на полном скаку можно без помощи колдовства?

Король едва не повторил то, что несколькими днями раньше заявил ненавистный Биргеру Мельнирн:

«Или с помощью умения…»

Он вовремя остановил себя, мгновенно осознал, что зять прав. Теперь можно списать поражение на колдовство, а беспомощность Биргера на его рану. Собственно, так и было. Шведы не учитывали только одного – князь русичей Александр очень хорошо владел не только копьем.

Позже король поговорил с зятем один на один, но Биргер стоял на своем – он ранен в первые минуты боя, потому возглавить разгром русов не смог, а Ульф оказался болваном. Норвежцы же вообще бежали, датчане простояли просто так… На вопрос Эрика, как получилось, что русы смогли напасть неожиданно, Биргер поморщился, несмотря на боль:

– Если бы эти самоуверенные идиоты послушали меня и были осторожны! Ты тоже виноват в поражении, Эрик!

– Я-то почему? – возмутился король.

– Надо было ставить во главе похода меня, а не этого болвана Ульфа!

– Но ты фактически управлял всеми, они же слушались тебя… – попробовал робко возразить Эрик, отметая свою вину.

– Нет! Я командовал только своими людьми, а те же норвежцы подчинялись Ульфу! И все были против меня, обвиняя в трусости из-за осторожности. Стоило послать людей в лес на разведку, и все тут же начинали кричать о том, что я боюсь.

Вот тут Биргер говорил правду, он действительно опасался возможного нападения, но несколько преувеличивал, ведь сумей он настоять, и Ульф Фаси сделал бы все по приказу зятя короля. Но для Биргера были важны две вещи: во-первых, убедить всех, что его ранение произошло из-за применения колдовства и привело к тому, что зять короля больше не мог руководить боем, а во-вторых, что все провалилось именно из-за того, что его не слушали.