Девушки начинают и выигрывают - Натали Крински

Имеются также Философские Оргазмы. Имейте в виду, мужчины, некоторые девушки становятся таинственно озабоченными, когда возбуждаются. Они даже могут сказать «угу» и нерешительно кивнуть. Позвольте мне кое-что вам объяснить: даже если вы видели это в порно, это не настоящее. Они действительно озадачены. Трудно сохранять улыбку на лице, когда ты не понимаешь, что творится.

Вся эта информация, вероятно, несколько обескураживает, даже деморализует многих читателей мужского пола, но ничего не бойтесь, парни; во время своих исследований я узнала одну невероятную вещь. Она подарит вам надежду, с которой можно двигаться дальше и продолжать трахать девиц с былой уверенностью. Эта фальшивка «настолько хороша, что я и сама начинаю в нее верить». И называется она «подразумевать», а именно «притворяться до тех пор, пока не получится».

— Ты можешь психологически настроить себя на оргазм; для настройки на нужный лад требуется совсем небольшое усилие. Чтобы испытать грандиозный О., нужно много стонать и говорить неприличные вещи, а затем, откуда ни возьмись, ты уже всерьез думаешь то, что говоришь, и все твои стоны настоящие — и раз, ты уже на пути, — сказала одна удачливая леди. Под леди я, конечно же, подразумеваю фокусницу. Она буквально вытащила кролика из шляпы. Даже я удивилась (и, признаться, слегка позавидовала) ее открытию.

Фальшивый оргазм гораздо менее популярен (это еще мягко сказано) у ребят. Во время занятий в спортзале один приятель-жеребец признался, что фальшивый оргазм — его самый страшный кошмар. Придя в ужас от того, что девушки прибегают к притворству, он сказал:

— Не симулируйте оргазм. Пожалуйста, не надо. Мы будем стараться снова и снова, пока не добьемся успеха.

Вам понравилась эта настойчивость, эта исполненная решимости позиция? (Позвоните мне, я дам его номер.)

Один суперсамоуверенный пижон сказал мне, что с ним девушки всегда испытывали настоящий оргазм. Я поинтересовалась, почему он так уверен. Он ответил, что всегда спрашивает своих девушек, испытали ли они грандиозный О., и они всегда твердо отвечали: «Да».

Гм…

Ладно, приятель, давай посмотрим на это немного критически. Если она уже зашла так далеко, что симулировала оргазм, ты думаешь, она испортит свою работу, сознавшись? Солгать тебе в лицо легче, чем солгать твоему пенису.

Другой, скажем так, менее чувствительный индивид заявил:

— Мне на вас наплевать. Это как соревнование — кто первым получит печенье.

Мило. У меня такое чувство, что данный джентльмен уже довольно давно кусает себя за яйца, поэтому я хочу знать, как можно получить печенье, если его никто не испек.

Решений проблемы фальшивого оргазма раз два и обчелся. Правда в том, что девушкам для него требуется немного больше, чем ребятам. Просто помните, что совершенство достигается практикой, практикой и еще раз практикой. Или, чтобы решить данную проблему легко и быстро, приезжайте в субботу на игру. Бесчисленные источники сообщили мне, что с защитниками команды Йеля вам никогда не придется притворяться. Ох уж эти мужчины, эти мифы, эти легенды…

Вперед, «Бульдоги»! (Я серьезно.)

6

Приезд из колледжа домой на праздник — одновременно проклятие и благословение. Видите ли, в колледже начинаешь осознавать, что твои родители правы почти во всем, что когда-либо тебе говорили. Ты больше не испытываешь к ним жгучей ненависти, как в школе. И это прекрасно, за исключением того, что теперь ты чаще, чем когда-либо, оказываешься не права. Кроме того, приезд домой на праздник обычно включает несколько неприятных разговоров о деньгах (ты тратишь их слишком много) и бойфрендах (у тебя его нет). Что наводит твоих родителей на мысль, будто ты, дорогая, лесбиянка. Вот таким образом, как правило, начинаются мои каникулы на День благодарения.

Небольшое отступление. Во-первых, немного о моих родителях. Моего отца зовут Ричард (Дик) Каррингтон. Меня всегда интересовало, почему это люди, будучи названы Ричардами, выбирают уменьшительное имя Дик[20]. Например, мой отец.

Он самый настоящий белый англосакс, протестант. Высокий и светловолосый, с квадратной челюстью, носит шерстяные куртки, пьет «Джеймсон» со льдом. Он окончил Гарвард, занимался греблей и теперь — преуспевающий банкир по инвестициям в каком-то отделе в «Что-то там энд компани».

Больше всего он любит проводить время, изображая из себя республиканца, плавая под парусом и изо всех сил сдерживая свои эмоции, чтобы ни за что не устроить публичной сцены. Или приватной, коль на то пошло. Кто может его обвинить? В конце концов, он женился на моей матери.

Чанна.

Да, вы прочли правильно, мою мать зовут Чанна. И она еврейка. Но не просто еврейка. Она израильтянка. Большинство людей не вполне понимают, что это значит, потому что на данной планете всего около трех миллионов израильтян, и только они понимают друг друта, но я попытаюсь объяснить.

Израильтяне громогласны, надоедливы и никогда не стоят в очереди. Они толкаются в аэропортах. Они вопят, но считают, что разговаривают нормально. Они выкладывают тебе все, что думают, даже если ты не спрашиваешь их мнения. В глубине души они щедры, добры и милы, но, напоминаю вам, эти качества запрятаны очень глубоко.

Чанна еще и красива. У нее густые, темные волосы, и в юности она снималась в малобюджетной рекламе шампуня для одного израильского парикмахерского салона. Еще у нее большие зеленые глаза, пухлые губы и гладкая кожа оливкового цвета. С тех пор как ей исполнилось сорок (лет десять назад), она постоянно и безуспешно пытается скинуть пятнадцать фунтов. Моя мать — одна из тех женщин, которые три часа занимаются в спортзале, а затем съедают шесть булочек с низкокалорийным сырным кремом. Вдобавок ко всему у нее ненормальное влечение к шляпам, расшитым блестками. И к спортивной обуви фирмы «Кедс».

Но постараюсь не заводиться.

Мои родители — очень странная пара на взгляд любого человека, ну, или по крайней мере любого, кто с ними встречался. Сами они познакомились на вечеринке в Нью-Йорке, устроенной их общей знакомой (как они умудрились иметь общую знакомую, недоступно моему пониманию), там мой отец немедленно влюбился и продемонстрировал это, весь вечер игнорируя Чанну. Та со своей стороны громко спросила хозяйку: «Что с этим человеком?» — засовывая в рот макароны-зити и благодаря Бога за свою молодость и отличный метаболизм.

Два дня спустя он ей позвонил, и после четырех месяцев знакомства они, к ужасу обоих семейств, сочетались браком в здании городского совета Нью-Йорка — без сомнения, самом неподходящем для этого месте на земле.