Египет. Возвращение утерянной цивилизации - Джойс Тилдесли

Питри сделал в Абидосе много важных находок, среди которых была мумифицированная рука с четырьмя золотыми браслетами, найденная спрятанной в стене в гробнице царя 1-й династии Джера. По наличию драгоценностей Питри предположил, что эта рука принадлежала царице. Ей была уготована печальная участь, подтверждающая недоверие, которое Питри питал к музеям и их работникам:

Обнаружена рука царицы Зер [Джер] с золотыми браслетами, спрятанная в дыре в стене. Парни, нашедшие ее, увидели золото, но оставили все как есть и принесли руку мне. Я снял бинты и увидел на ней браслеты. На следующее утро моя жена могла сделать их точную копию.

Когда по поручению музея приехал Квибелл, я передал браслеты через него. Рука – самая древняя часть мумии из всех, которые я знаю, – и великолепная ткань, в которую она была завернута, также доставили в музей. [Эмиля] Бругша заботила только его выставка: от одного браслета он отрезал половину, сделанную из плетеной золотой проволоки, и выбросил руку и материю. Музей – это опасное место.[94]

Питри больше не работал на «Фонд», но продолжил свои полевые работы. В Гизе он изучил один небольшой участок, который оставили без внимания и американцы, и итальянцы, и немцы, и обнаружил там гробницы периода 2-й династии, которые подтвердили, что Гиза использовалась как кладбище задолго до того, как Хуфу построил здесь пирамиду. На кладбище Тархан он нашел удивительно много предметов одежды.

В 1914 г., в возрасте 68 лет, Гастон Масперо во второй раз оставил свой пост, он умер двумя годами позже в Париже. Его преемником в качестве генерального директора «Службы древностей» стал уважаемый французский ученый Пьер Лако, хорошо принятый всеми египтологами. Но идеи Лако сильно отличилась от идей добродушного Масперо, к тому же он был ловким политиком. Он прекрасно понимал один очевидный факт: Египет быстро меняется. В марте 1922 г. Фуада I провозгласили королем Египта. В апреле 1923 г. была принята новая Конституция. С отменой протектората египтяне захотели взять под свой контроль все, включая предметы старины. Вдохновленный волной послевоенного национализма, Лако решил, что все последующие раскопки должны контролироваться государством, а все находки, независимо от обстоятельств, остаются в Египте, кроме случаев, когда власти решат сделать исключение. От старой практики деления находок приблизительно пополам отказались. Неожиданно Судан и Ближний Восток, с их более мягким законодательством, показались для археологов, включая Питри, который всегда предпочитал частное финансирование, более привлекательной альтернативой. Это объясняет, почему после окончания второй мировой войны Питри переключился с Египта на Палестину.

Питри уволился их колледжа Лондонского университета в 1933 г., проработав там в должности профессора 41 год, и умер в Иерусалиме 29 июля 1942 г. Его тело захоронено на протестантском кладбище на горе Цион, но голову сохранили в сосуде в больничной лаборатории. Последним желанием Питри было, чтобы ее отправили в Лондон для изучения, но из-за войны исполнить его волю не представлялось возможным. В конце концов, голову отправили домой, но и по сей день мозг не подвергся изучению.

Когда 78-летний Флиндерс Питри начал писать свою автобиографию, он подсчитал, что «потратил на археологию 70 лет своей жизни». В течение этих 70 лет он сделал больше, чем кто-либо еще для того, чтобы египтология превратилась из охоты за сокровищами в достойную уважения науку. Он оставил после себя богатое наследие. Он глубоко уважаем египтологами, а его книги до сих пор читают все археологи. В колледже Лондонского университета основан музей Питри – вечная ему память. Но для большинства людей достижения Питри затмила работа другого человека – человека, которому повезло сделать одну впечатляющую находку. Пришло время узнать о необычных открытиях, сделанных в Долине царей и ее окрестностях.

Глава 9

Долина Царей

С 1894 по 1895 г Жак де Морган периодически работал в пирамиде Дахшура. На кладбище периода Среднего царства он очистил несколько гробниц, в которых были захоронены представители элиты, обнаружил драгоценности – «Сокровище Дахшура» – принадлежащие царицам и принцессам 12-й и 13-й династий. Затем он провел раскопки в Нагаде, где нашел великолепную гробницу царицы Нейтхотеп, жены первого царя объединившегося Египта Нармера. После этого он решил оставить землю фараонов и отправился на раскопки в Персию. Он покинул свой пост в «Службе древностей» в 1897 г., а на его место пришел Виктор Лоре, человек, не испытывающий никакого доверия к археологам нефранцузского происхождения. Многие боялись, что новый режим будет напоминать режим Гребо. Реверенд Сейс, всеми уважаемый ассириолог, который каждый год зимовал в лодке на Ниле, рассказывает нам о грубом стиле управления Лоре:

Вскоре после назначения [Лоре], ко мне пришел Бругш [Эмиль Бругш], куратор музея, с такими словами: "Вчера мне довелось повидаться с новым директором. Я был у него по делу. Когда я вошел, он сказал: «В будущем, монсенъор, я должен просить вас, если захотите повидаться со мной, сначала присылайте мне записку или визитку». Я ответил: «Монсенъор директор, моя тень никогда больше не упадет на ваги порог». Так и случилось.[95]

Лоре обратил свое внимание на Долину царей, где со времен незабываемого открытия гробницы Сети I, сделанного Бельцони, исследования почти не велись. 12 февраля 1898 г. он обнаружил гробницу «египетского Наполеона», царя-воина 18-й династии Тутмоса III (KV34). Усыпальницу, конечно же, очистили еще в древние времена, а тело самого фараона было обнаружено в тайнике в Дейр эль-Бахри и теперь находилось в Каирском музее, но для разжигания интереса публики в гробнице оставили много погребальных принадлежностей царя – разбитые деревянные статуи, фигурки, прекрасный резной кварцитовый саркофаг.

Менее месяца спустя, 9 марта, Лоре обнаружил гробницу сына и наследника Тутмоса – Аменхотепа II (KV35). Новая гробница была длинной и таила в себе опасности: крутая, заваленная мусором лестница, низкий потолок и открытые шахты, которые нелегко было заметить (они совмещали в себе функции ловушки для воров и водостока). Свет шел только от свечей и факелов. Повсюду были признаки того, что это не обычная усыпальница. В коридоре, который вел от входа, стояла небольшая деревянная лодка. А в лодке лежало нечто настолько жуткого вида, что заставило впечатлительного Лоре замереть на месте:

…в лодке лежало тело, черное и отвратительное, его лицо, исказившееся в ужасном оскале, смотрело прямо на меня, на голове редкие длинные черные волосы. Я бы и на секунду не подумал, что это была просто развернутая мумия. Ноги и руки казались связанными. В грудине зияла дыра, череп был пробит. Был ли это объект человеческого жертвоприношения? Или вор, убитый своими товарищами при дележке добычи или, возможно, солдатами, заставшими его за грабежом?[96]

Было очевидно, что эту гробницу открыли и ограбили еще в древние времена, и почти все погребальные принадлежности исчезли – некоторые из них уже появлялись на рынке антиквариата. Но в камере стоял открытый саркофаг, а в саркофаге – деревянный гроб. В нем Лоре обнаружил и самого Аменхотепа – на тот момент единственного фараона в Долине, найденного в своей собственной усыпальнице. Стало ясно, что это не первое место погребения правителя. Царь был «спасен» жрецами Амона, которые сняли с него бинты и драгоценности, снова завернули и поместили в его собственный кварцитовый саркофаг.

Но Аменхотепа не оставили лежать в одиночестве. В опечатанной боковой камере, в которую вел проход от главного зала с колоннами, аккуратно в ряд лежали три мумии без гробов с дырами в голове:

Мы нашли трупы. Первый, похоже, принадлежал женщине. Плотная вуаль покрывала ее лоб и левый глаз. Сломанная рука лежала рядом. Изорванная и обветшалая одежда едва прикрывала тело. Густые черные вьющиеся волосы разметались по полу. Лицо хорошо сохранилось, можно было различить благородные и величественные черты.

Вторая мумия, лежавшая посередине, принадлежала ребенку лет пятнадцати. Одежды на нем не было, а руки были соединены вместе на животе. Сначала показалось, что голова его абсолютно лысая, но при ближайшем рассмотрении мы выяснили, что она побрита, за исключением правого виска, откуда росла впечатляющая длинная коса черных волос… На лице молодого принца, казалось, гуляла улыбка, будто он и не думал о смерти.

Последний труп, скорее всего, принадлежал мужчине. Его голова был выбрита, но рядом, недалеко от него, лежал парик. Лицо человека застыло в ужасе, но в то же время в нем было что-то комичное. Рот его искривился, в нем был кляп, с обоих уголков рта свисала веревка. Глаза мужчины были полузакрыты, а взгляд – неестественен. Казалось, он умер, задохнувшись от кляпа, но выглядел как молодой кот, играющий с клубком шерсти…[97]