Мы – мутанты - Александр Шакилов

– Господа, как раз два баллона и уцелело! – радостно объявил Панк. – Значит, не все еще потеряно!

Это «господа» резануло мне слух. У нас так если к кому-то обращаются, то разве что в шутку, подколоть ради. А Панк всерьез нас так называет. Челюсть даю, всерьез! Русский, что ли? В смысле, гражданин соседней империи? Впрочем, без разницы, хоть узбек-сомалиец, лишь бы под ногами не путался и работать не мешал.

Пока «господа» радовались нашему спасению, снизу вверх со стороны я смотрел на перевернутый джип и ряд емкостей с оружием массового поражения, зависших в воздухе. Эпическая картина, достойная кисти фламандца! Теперь-то уж точно никто не отберет баллоны у «травы», они тут на вечном приколе!

Кстати, с земли «трава» выглядела неестественной донельзя. Будто кто-то неловкий отлил каждую травинку из пластика, затем покрыл ярко-зеленой нитрокраской и в итоге «высадил» на довольно значительном по площади клочке суши.

Пока же я любовался максимально приближенными к нам пейзажами, мои работодатели наконец-то узрели то, что творилось у ворот. А ведь так там было с самого начала нашего визита на Полигон.

Они дружно, не сговариваясь, вскинули стволы и принялись стрелять. Я дал им выпустить пар, а потом рявкнул, что было сил:

– Прекратить огонь!

И с удовлетворением отметил, что меня тут же послушались. Сообразили, значит, что Макс Край тут главный, хоть он на зарплате и, вроде как, наемная рабочая скотинка.

– Господа, что там происходит?! – спросил Панк, будто сам не видел. – Край, ты ведь знаешь?

– Ничего такого, ради чего стоить тратить боеприпасы. Надо лишь чуток пораскинуть мозгами – и сами поймете. – Я вразвалочку двинул прямо к разверстой пасти ворот, за которыми было полно вооруженных людей, и минимум один из них – красавчик-брюнет – мечтал убить нас. – Не в прямом смысле пораскинуть… Просто примите очевидное. Не надо от него отказываться. Я скоро вернусь. А вам – занять оборону, смотреть в оба и не двигаться с места, что бы со мной ни случилось!

Никаких перебежек пригнувшись, я зашагал в полный рост. Орфей попытался было схватить меня за руку, но я, взглянув ему в глаза, явственно представил, что бью его в ребра прикладом АК, ребра с хрустом ломаются, и на этом заканчивается путешествие чудо-следопыта по Полигону – и он тут же отказался от своих намерений. Будь ты трижды инструктором-рукопашником Иностранного Легиона или 25-ой отдельной бригады ВДВ, не мешай Максимке Краевому исполнить задуманное. Я ведь не для форсу отправился к воротам так открыто. Во-первых, я экономил время, не используя ужимки скрытного передвижения по местности. Во-вторых, был уверен, что конкретно сейчас нам не угрожала бы опасность, будь с той стороны ворот хоть танковая дивизия. А в-третьих, хотел поближе рассмотреть черноволосого парня, который примчался за нами к Дворцу Спорта, а потом не побоялся напасть в одиночку у пропускника. Интуиция подсказывала мне, что мы еще с ним встретимся.

Дело в том, что створки ворот все еще были разведены, хотя ворота должно закрывать сразу по прохождении объектов в пределы Полигона или же по выходе из него – во избежание проникновения в наш мир существ, населяющих запретную зону. Так что одно уже это обстоятельство было очень неправильным.

И таких неправильностей было много.

Разве правильно, что у проема ворот встал – застыл! – брюнет, настойчиво нас преследовавший? В каждой руке он держал по автомату. И стволы его оружия изрыгали пламя и пули. Я отчетливо видел это пламя и эти пули и, прикинув траекторию, мог точно сказать: брюнет стрелял нам вслед. Черный «мустанг», поставленный поперек дороги, – удивительно, но машина была цела, царапины не в счет – отсек брюнета от бойцов пропускника. Те тоже замерли с оружием, направленным как в сторону джипа, так и на спортивную тачку и ее обладателя. А вон и майор-усач раскрыл рот в немом крике… Вся эта батальная панорама напоминала спецэффект из фантастического фильма, когда по мановению волшебной палочки режиссера камера облетает застывших в действии актеров-персонажей.

Вот только у нас тут не кино.

Не добрав пары метров до обильных туч пуль, зависших в воздухе перед и за проемом ворот, я остановился. Если так и будет продолжаться, то никаким врагам с той стороны Стены нас не достать, сколько бы они ни стреляли по-македонски и какие свирепые рожи ни корчили бы при этом.

Все потому, что нас разделял невидимый барьер.

Я улыбнулся, глядя в лицо брюнету.

И поднял правую руку с оттопыренным уже средним пальцем.

После чего повернулся и неспешно двинул к ожидающей меня троице, – ну точно ничем не обремененный мужчина на прогулке по дивным курортным местам. При этом я прямо-таки физически ощущал ту ненависть и ярость, которую выплескивал мне в спину неприятель – уж для этой дряни границ и барьеров никто и никогда не придумает, это за гранью передовых технологий, это вне пространства и времени.

– Край, есть мысли по поводу? – Турок перезарядил автомат.

– Ну вот на кой это надо было делать? – Орфей не понял моего юмора и цели прогулки к воротам.

Я подмигнул Панку:

– Эй, господин, пораскинул мозгами, или что там у тебя под петушиным гребнем?

Стремительно вечерело. Пока окончательно не стемнело, нам надо найти укрытие.

Или хотя бы убраться с открытой местности.

Черный «мустанг» мчался по улицам Вавилона. Стрелка спидометра ушла вправо и больше не вернулась.

Дым из трубки войны висел в салоне мутным туманом, он насквозь пропитал синтетическим наркотиком рельефные мышцы Вождя, промариновал его плоть и кожу, словно кусок свиного ошейка, забальзамировал вместе с волосами, как мертвеца, которому больше ничто не может угрожать, кроме бактерий, вызывающих гниение плоти.

Но дым никак не мог избавить Вождя от голоса матери, который настойчиво звучал в голове:

«Погрузитесь в эту реку,Смойте краски боевые,Смойте с пальцев пятна крови,Закопайте в землю луки…»

– Заткнись! Хватит! – В припадке бессильной ярости Вождь потерял самообладание и, вывернув резко руль, едва не сшиб с «зебры» пешеходного перехода молодую парочку, в обнимку переходившую дорогу. «Мустанг» резвым жеребцом перепрыгнул через бордюр и ободрал краску с крыла о столб светофора. Вождь утопил педаль газа, вернулся с тротуара на проезжую часть и рванул на красный. Плевать. Все равно машина испорчена…

Там, у пропускника Полигона, Вождь превзошел самого себя в искусстве войны.

Привезенные вместе с матерью духи ирокезов и родовиды здешних мест, доставшиеся Вождю от отца, были с ним в том бою, направляли его, дергали руками, заставляли послушное тренированное тело уворачиваться от пуль и хранили его тачку от фатальных повреждений. Они говорили с ним на языках предков, отдавали приказы, умоляли уничтожить кровника и обещали, что никто и ничто не сможет остановить Вождя.