Инквизиция: Омнибус - Дэн Абнетт

В Экклезиархии не оказалось ни единой записи о священнослужителе с таким именем. Но я вспомнил, как Ковиц во время банкета рассказывал, что Даззо был связан с миссионерским орденом, спонсируемым Гло, на пограничном мире под названием Дамаск. К счастью, Дамаск оказался вполне реальным миром на самом краю Геликанского субсектора — одно из сотен редко посещаемых, захолустных мест. И астрогеографически он размещался всего лишь в нескольких месяцах пути от не нанесенных на карты областей таинственных сарути.

Как только я достаточно окреп, в одно из посещений вместе с Эмосом пришел Ловинк. Он вытащил из моего сознания портрет «курильщика», который тут же был психометрически перенесен на графическую пластину. Изображение получилось немного размытым, но все-таки достаточно внятным, чтобы его можно было разослать по всем структурам, связанным с расследованием происшествия на Гудрун. Но никто не смог опознать этого человека.

Ловинк извлек и образ Понтиуса. Картина поставила в тупик всех, кто смотрел на нее. И только Эмос мгновенно подтвердил, что странный предмет по форме и габаритам идеально соответствует нише в ларце Эйклона, обнаруженном в Молитвеннике Два-Двенадцать. И как мы догадывались, именно его ждал Эйклон, ради него он затевал массовую бойню в ледяной гробнице на Спеси.

— Уризель Гло говорил про Понтиуса так, как если бы тот все еще был жив, — обратился я к Эмосу. — И нечто, без сомнения обладающее огромной психической мощью, вырубило меня в том помещении, где хранился Понтиус. Можно ли его вернуть к жизни, если некая часть его, возможно какая-то ментальная эссенция, заключена в это устройство?

Эмос кивнул:

— Сохранение разума после перенесения тяжелых физических повреждений или даже смерти не выходит за пределы высоких технологий Империи. Но подобные технологии недоступны даже для столь могущественной семьи, как Гло.

— Ты говорил, что это напоминает какие-то мистерии Адептус Механикус.

— Именно так, — ответил он. — И это очень странно. Могло ли омерзительное преступление на Спеси ставить своей целью выкачивание жизненных сил жертв в этот артефакт? Дать Понтиусу огромную мощь?

На третье утро моего пребывания в Госпитале ко мне зашел Фишиг. Его раны уже исцелились, и похоже, он был раздосадован тем, что пропустил случившееся в поместье Гло. Он принес с собой бесценный старинный планшет, содержащий собрание вдохновенных стихов, составленное Юрием Сатаскином, викарием-исповедником одного из генералов Махариуса. Это был подарок от Максиллы, из его частной коллекции.

Формирование полка, которое задержал инцидент с Гло, возобновилось. Новые гвардейцы Империи отправились на транспортные суда флотилии, повисшей на орбите. Наконец завершились последние церемонии. Лорд главнокомандующий стремился как можно скорее начать свой поход к беспокойному Офидианскому субсектору, решив, что и так слишком много времени и сил потрачено на дело местного значения.

Но на десятый день происшедшее перестало казаться таким уж местным. По астропатической связи начали поступать сообщения об инцидентах по всему субсектору: череда взрывов на Трациан Примарис; захват и уничтожение пассажирского судна, направлявшегося к Гесперусу; город-улей, выкошенный вирусным заражением, на Мессине.

Тем же вечером в небе над Дорсаем ненадолго вспыхнула новая яркая звезда. Взорвалось четырестатысячетонное бронированное судно «Ультима Виктрикс». Взрывом были повреждены еще четыре корабля, располагавшиеся поблизости.

Час спустя стало ясно, что происшествие на этом не закончилось. Даже командованию Военного флота было непонятно, почему несколькими кораблями взрыв был идентифицирован как нападение противника. Звено фрегатов, которым командовал капитан Эструм, вылетело на перехват, и несколько истребителей передовой группы приняли их за врага и открыли огонь. В течение двадцати семи диких минут Военный флот Скаруса вел войну против самого себя. Шесть кораблей уничтожено. Звено Эструма вместе с мобильной группой из пятнадцати судов прыгнули в варп, чтобы выследить «врага». Адмирал Спатиан пустился в погоню с флотилией из восьми тяжелых крейсеров. Оставшееся войско пыталось восстановить порядок и справиться с полученными повреждениями.

Как я узнал, лорд главнокомандующий был так взбешен случившимся, что личному врачу пришлось давать ему успокоительное.

— Это не просто досадное недоразумение, — произнес Бетанкор. Мы сидели в моей отдельной палате, с выходящими на Гранд-Канал высокими окнами. Ночь освещали призрачные отблески взрывов и выбросов энергии, похожие на падающие звезды. — Имперские боевые флотилии числятся среди наиболее организованных и дисциплинированных космических организаций. Подобный бардак просто не может произойти случайно.

— Думаю, ты хочешь также сказать, что и дезертиры не могут так просто захватить сторожевой катер и вызнать имя владельца судна, которое берут на абордаж? Наш незримый противник демонстрирует свое могущество. Вок говорил о некоем родительском культе, надзирающем за многочисленными мелкими ячейками и тайными организациями. Он считал, что именно Гло и были на вершине заговора. Но я в этом не уверен. Есть кто-то более значительный.

Уризеля Гло содержали в Имперской Базилике. С момента поимки его допрашивали и пытали по нескольку часов ежедневно. Но так ничего и не добились.

Той ночью я сам отправился к нему. Вок и его следователи все еще работали над еретиком, теперь уже понимая всю срочность дела.

Они держали его на глубине девяносто метров под серой каменной крепостью, в помещении, которое иначе как темницей не назовешь. В соседних камерах содержались все остальные заключенные, захваченные во время штурма поместья Гло. Чтобы удержать и допросить их всех, Воку потребовалась помощь местных Адептус Арбитрес, солдат планетарной армии Гудрун и должностных лиц Министориума.

Добравшись до Базилики на гравискифе, я был встречен высоким седым человеком в длинном красно-коричневом плаще и с эскортом из двух боевых сервиторов. Я узнал его сразу. С инквизитором Титусом Эндором мы были примерно одного возраста и оба учились у Хапшанта.

— Ты поправился, Грегор? — спросил он, пожимая мою руку.

— Достаточно, чтобы продолжать работу. Не ожидал увидеть тебя здесь, Титус.

— Отчет Вока по делу Гло дошел до представителя нашего Ордена в данном субсекторе. Верховный Инквизитор Роркен потребовал скорейшего расследования и раскрытия дела. Неспособность Вока выжать что-либо из Уризеля Гло раздражает его. Меня послали на помощь. И не только меня. Шонгард уже здесь, а Молитор находится в пути.

Я вздохнул. С Эндором, собратом-амалатианином, я мог работать. Шонгард представлял собой фанатичного монодоминанта и, на мой взгляд, лишнюю обузу. А Конрад Молитор был из того сорта радикалов, которым, по моему мнению, и вовсе нет места в Ордене.

— Это необычно, — сказал я.

— У всех свои причины, — заметил Эндор. — То, что выявила ваша с Воком деятельность здесь, представляет собой кусок огромной головоломки, связанной с множеством различных дел и расследований. Две недели назад я сжег еретика на Мариам и в его вещах обнаружил документы, связывавшие его с семьей Гло. Шонгард занимается выслеживанием источника богохульных текстов, которые, как он уверен, первоначально попали в субсектор в трюмах торговцев из Гильдии Синезиас. Молитор… Кто его знает, над чем он работает, но это тоже как-то связано.

— Иногда, — сказал я, — мне кажется, что мы работаем друг против друга. Сейчас многое вышло наружу. И ты только взгляни! У всех нас есть частички одной и той же тайны. Ведь вполне возможно, что мы могли захватить этого противника и разрушить созданную им структуру еще месяц или даже два назад, стоило нам только обменяться информацией.

Эндор рассмеялся:

— Грегор, ты подвергаешь сомнению методы работы Священной Инквизиции? Методы, сложившиеся столетия назад? Ты сомневаешься в побуждениях наших собратьев по Ордену?

Я знал, что он шутит, но ответил серьезно:

— Я порицаю систему, которая приводит к тому, что мы не доверяем даже друг другу.

Мы спускались в глубины тюремного блока.

— Что с Гло?

— Ничего не говорит, — сказал Эндор. — Под пытками, которые к нему применяют, ломалось большинство еретиков. Во всяком случае, они почти всех заставляли умолять о пощаде или пытаться наложить на себя руки. А этот сопротивляется и, можно даже сказать, сохраняет хорошее настроение. По-прежнему высокомерен, словно надеется победить.

— И он прав. Мы ни за что не подпишем приказ о его уничтожении до тех пор, пока не узнаем его тайн.

Люди Вока трудились над Гло в вонючей камере, стены которой были выкрашены в красный цвет. От Уризеля остались только искалеченные останки, жизнь в которых поддерживалась исключительно мастерством палачей.