10 безумных лет. Почему в России не состоялись реформы - Борис Федоров

Однако, как обычно, исполнительная власть не смогла распорядиться плодами победы и начала совершать все новые и новые ошибки (особенно кадровые) и откровенно бездействовать. Это же мы наблюдали в 1998–1999 годах.

Мне становилось очевидным, что никто не хочет вникать в существо экономических вопросов. Общий курс один — политическая конфронтация.

Как пример можно привести вопрос о создании налоговой полиции. А.Починок и С.Шаталов (тогда члены бюджетного комитета, а потом руководители налоговой службы и Минфина) выступали за создание нового ведомства. Я же полагал, что нет никакой необходимости плодить дополнительную бюрократию и нужно лишь иметь соответствующее «силовое» подразделение внутри налоговой инспекции, причем под эгидой Минфина, как это делается во всех цивилизованных странах.

Я пытался аргументировать, но никто ничего в Верховном Совете не слушал. Раздавались лишь выкрики, что Б.Г.Федоров «все гребет под себя». А раз так — то все нужно делать наоборот.

Соответствующую поправку Президента дружно отклонили. Я был этим раздосадован, стал уходить из зала заседаний Верховного Совета, не дожидаясь завершения вопроса. Обсуждать было больше нечего — от Минфина в зале оставался первый заместитель министра С.Дубинин. Это вывело из себя Ю.Воронина, который вел заседание парламента, и он прямо из президиума стал кричать, чтобы я остался в зале.

Он истерично угрожал мне, что будет жаловаться Президенту, Поскольку угрожать мне бесполезно, то я ушел с этого спектакля. После этого Верховный Совет РСФСР вынес постановление рекомендовать Президенту отстранить меня от должности (храню его как реликвию). Вывод: существо дело Верховный Совет не интересовало, главное — доказать, что они самые важные.

Еще более любопытный эпизод вспоминается в связи с другим моим выступлением в парламенте (по бюджетным вопросам). Я решил серьезно подготовиться к этому выступлению на «враждебной территории» и запросил в библиотеке Минфина все, что написано Р.Хасбулатовым или связано с ним.

Получилась небольшая стопка рефератов, книг в соавторстве, брошюр. Творчество члена-корреспондента Академии наук России произвело жалкое впечатление — о науке речь явно не шла. Как я помню, среди всех «трудов» была только одна «самостоятельная» книга — по экономике современной Канады. Я сильно удивился — мой брат, международник! Однако тут же вспомнил: Р.Хасбулатов в английском языке, как известно, не силен и книга может быть лишь компиляцией чужих переводов.

Я сделал нужные выписки из работ, поскольку в них оказалось множество вполне нормальных положений, в том числе с точки зрения «махрового монетаризма».

И вот я в парламенте. К тому времени Р.Хасбулатов уже выработал стиль грубости, откровенного хамства, двусмысленностей в адрес выступающих членов правительства[15]. Я выхожу на трибуну и держу речь в защиту реформ и финансовой стабилизации. В частности, я говорю, что в период бюджетного дефицита любой министр финансов обязан либо увеличить доходы, либо сократить расходы, чтобы не допустить рост инфляции (весьма актуально для Е.Примакова и С.Степашина в 1999 году).

Затем я делаю паузу и, глядя в зал, спокойно говорю: «Так писал известный экономист Руслан Имранович Хасбулатов в своей книге „Экономика современной Канады“ в 1979 году на странице такой-то. Я с ним абсолютно согласен по всем вопросам».

Эффект от такого заявления был внушительным, и Р.Хасбулатов решился пустить пару колкостей мне в спину, лишь когда я уже сошел с трибуны и не мог ему ответить без микрофона на весь зал.

Разумеется, приведенные слова не имеют отношения к собственным убеждениям Р.Хасбулатова — он просто аккуратно переписывал чужие мысли из чужих книг. Так всегда работали многие так называемые «ученые» в сфере общественных наук в СССР.

…Российское правительство никогда не было едино и монолитно. Самым лучшим подтверждением тому — попытки отдельных министров использовать парламент в личных целях. Большинство отраслевых министров бегали и бегают в Верховный Совет и потом в Госдуму, чтобы жаловаться на бюджет собственного правительства.

Эти попытки прямого противостояния линии правительства никогда адекватно не пресекались. В 1993 году я неоднократно указывал В.Черномырдину на недопустимость «подрывной» деятельности в парламенте, например, аграрного вице-премьера А.Заверюхи, но все было тщетно. В 1999 году с этим уже столкнулся Е.Примаков, публично потребовавший прекратить такую практику.

Сам я периодически пытался информировать Верховный Совет РСФСР и его руководство о самых горячих экономических проблемах, с тем чтобы заручиться их поддержкой или, по крайней мере, нейтралитетом.

В этой связи я помню письмо Р.Хасбулатову по вопросу кредитов странам СНГ с конкретными цифрами — оно в какой-то степени подействовало. В другой раз я обращался ко всем высшим руководителям страны по вопросу долларизации и запрета не принимать рубли в платежи на территории России.

В 1993 году я в несколько меньшей мере взаимодействовал с парламентом, чем в 1990-м. Главная причина-изменившаяся политическая ситуация. Конфронтация ветвей власти стала всеобщей, а с сентября парламент вообще перестал существовать и на какое-то время перестал быть источником сопротивления реформам.

Сегодня, смотря на прошедшие годы, я считаю, что мы могли бы проявить больше гибкости в общении с парламентом и тем самым добиться большего результата в деле реформ. Потом аналогичную ошибку, на мой взгляд, допускали А.Чубайс и Б.Немцов, а Е.Примаков ее постарался исправить, но столкнулся с проблемами другого порядка.

Наша демократия принимает часто весьма уродливые формы, но, перефразируя У.Черчилля, «есть ли что-нибудь лучше демократии?».

ПРЕССА И ПРОПАГАНДА

На мой взгляд, ключевая ошибка команды реформаторов при Е.Гайдаре и всех последующих правительств — отсутствие должной пропаганды реформ, постоянного разъяснения сути проблем и принимаемых мер населению страны через средства массовой информации. К сожалению, я тоже не смог добиться кардинального перелома в этом, хотя активно старался изменить положение.

В тот период я начал массированный выпуск пресс-релизов Минфина России по разным вопросам, причем чаще всего писать их мне приходилось самому. Ни правительство, ни другие ведомства пресс-релизами тогда не занимались.

Я также, наверное, был единственным членом правительства, который, в бытность министром, публиковал в «Известиях» статьи программного характера, причем статьи писал я сам, не привлекая «литературных рабов».