Тень великого канцлера - Владимир Пучков

— Смотри-ка. — Она ткнула пальцем в направлении тучи. — Это что? Никак буря надвигается?

— Торнадо! — со знанием дела произнес граф. — Видишь, быстро летит. Сейчас как даст!

Странный вихрь с неописуемой скоростью мчался прямо на город. На мгновение Яге показалось, что она различает в пыльном столбе какие-то фигуры, но в этот момент торнадо ударил в городские ворота, и они брызнули мелкими щепками. Сметая все на своем пути, вихрь пронесся по опустевшим улицам, срывая ставни, вывески и двери; разметал рыночные палатки на городской площади и, оставив в стене мэрии огромную дыру, скрылся в направлении Парижа.

Яга долго смотрела вслед пролетевшему вихрю, затем потрогала шишку на голове и сказала, обращаясь к графу:

— Все. Хватит гулять. Надо срочно связаться с шефом. Наши враги на полпути к Парижу!

18.

Стены Парижа вырастали из колючей звездной тьмы и были сами частью этой тьмы, словно могучие титаны сошлись плечом к плечу и стали на страже ночного неба. В окошке сторожевой башни мерцал слабый огонек. Вся охрана собралась в караульном помещении. Играли в кости на копеечку, пили дешевое вино и вели неторопливые беседы «за жизнь». Беспокоиться было не о чем. Стены неприступны, могучие ворота заперты, а в подкопах расставлены хитроумные капканы.

Было уже за полночь, когда со стороны большой дороги послышался странный гул. Порыв ветра едва не загасил свечу, и начальник стражи, досадуя больше на проигрыш, нежели на непогоду, встал и захлопнул ставень. Поэтому он и не видел, как к воротам подлетел темный вихрь, обдал пылью сторожевую башню и распался, оставив вместо себя четырех всадников на бронированных рыцарских конях.

— Вот это была скачка! — сказал Попович, сплевывая на землю пыль. — Аж дух захватывало!

— Это когда через город проскакали? — уточнил Илья Муромец. — Ну, так и не мудрено! Ты ж головой ворота снес, от этого у кого хошь дух захватит!

Яромир спешился, подошел к воротам:

— Будем высаживать или как?

— Тебе, Яромирка, все бы чего-нибудь сломать или высадить! — прищурился Илья. — Что о нас франкмасонцы подумают? Это тебе не в Суждале воротины сворачивать, здесь культура.

— У нас тоже культура, только другая, — проворчал Добрыня. — Раз в лоб, и клади в фоб! У них тут тишь да гладь, а нас упыри заели!

— Да ладно, братцы. — Яромир притронулся к железной обшивке ворот. Под ней чувствовалось тихое деревянное тепло. — Не надо крушить, так и не будем. Можно с краю подломать.

— Братцы! — возмутился Попович. — Мы в чужой стране. Это столица! Вы понимаете, что будет, если мы ее разнесем? Нам не нужны дипломатические неприятности! Поэтому предлагаю вести себя тихо и дождаться утра. Уже недолго осталось.

— А если упыри?

— Нет здесь упырей! — разозлился Алеша. — Здесь страна культурная!

— Значит, говоришь, нет? А это кто? — Яромир ткнул рукой в сторону кургузой фигуры, которая топталась неподалеку, переминаясь с ноги на ногу. Даже в темноте существо выглядело дико и устрашающе.

— Эй! Ты кто такой, непричесанный? — окликнул его Илья. — Иди сюда, знакомиться будем!

— Для упыря толстоват, — прошептал Яромир. — Может, мертвяк?

— На может — плохая надежа, — проскрипело существо, с необыкновенным проворством подбираясь поближе.- А вы, значит, припозднимшись? Опоздамши и устамши?

— Ты кто, чувырло? — невежливо осведомился Яромир. — Сам-то что здесь делаешь?

— Воххр! — Существо оскалило в улыбке удивительно зубастую пасть. — Как мне сегодня везет! Целый день я ждал, голодный, несчастный, воххр! И такая удача! Тебя, толстяк, я засолю в бочке, — он ткнул пальцем в сторону Муромца. — Тебя, — он показал на Яромира, — съем сырьем. А остальных завялю. И не пытайтесь удрать, все равно догоню!

— Да мы и не пытаемся, — сказал Яромир. — А ты, значит, людоед? — он с интересом уставился на кургузое существо.

— Воххр! — сладко уркнуло чудовище. — Ты не ошибся. Я именуемый есть! — Он с гордостью выпятил грудь и снова показал полную пасть зубов. А почему вы не бежите, не теряете сознания? Ах да! Вы остолбенели от страха!

— Слушай, сынок! — Илья подошел к существу почти вплотную. — И как ты докатился до такой жизни? Это же разврат, извращение. Нехорошо! Ты, выходит, маньяк!

Людоеду, очевидно, в первый раз в жизни читали мораль. Он замер, уставившись на Илью горящими глазками.

— Да что с ним разговаривать! — вскипел Яромир. — А ну, пошел отсюда, нечисть поганая!

— Воххр! — воскликнул людоед. — Я понял. Вы иностранцы! Иначе вы были бы померши от страха. Ах, как давно я не емши иностранцев! Ах, как мне повезло!

— Ты уверен, что тебе повезло? — спросил Яромир, разминая пальцы.

— На все сто! — заявил людоед и бросился на богатыря.

Его прыжок был стремительным, как бросок пантеры. Поэтому, когда он вписался в бронированный кулак, эффект получился что надо! Пушечный удар отбросил чудище к стене. Сторожевая башня дрогнула, сверху посыпалась мелкая каменная пыль. Существо сползло по стене и встало на четвереньки.

— Значит, говоришь, повезло? — повторил Яромир, подходя ближе. — Еды, говоришь, подвалило? А ну глотай бульники!

— Ка-ка-какие бульники? — с трудом шевеля языком, спросил людоед.

— А вот эти, которые под ногой! — Яромир указал на кучу бутового камня.

— Это не едят! — взвизгнуло чудовище.

— Людей тоже не едят, — заметил Илья.

— Нет, едят, едят! — заскулило существо и попыталось тяпнуть Муромца за ногу.

Обломки чудовищных зубов лязгнули в воздухе. В следующую секунду сапог Яромира вписался в широкую задницу людоеда, посылая его к Добрыне. Добрыня принял чудише на противоходе и передал Поповичу.

— А где ворота, ворота где?! — азартно крикнул Яромир.

— Набивай в стену, работай на отлете! Богатыри запыхтели, как паровозы. После каждого удара людоед отскакивал от стены, как мяч, но не успевал приземлиться и снова вписывался в стену. Башня гудела и тряслась, но никто из стражников даже не выглянул наружу. Только один раз до земли донесся испуганный возглас, но тут же смолк, словно кому-то поспешно зажали рот. Наконец Яромир перехватил людоеда поудобней и несколько раз стукнул о кучу бутового камня.

— Ну что, будешь бульники есть?

Людоед молчал, пуская пузыри. Пришлось дополнительно стукнуть его по голове.

— Буду! — обливаясь слезами, сказал людоед.

— Тогда вперед!

Богатыри уселись в кружок и стали наблюдать за процессом. Хитрое чудовище начало с маленьких камушков, но Яромир пресек эту халтуру в корне. Он стал лично выбирать самые большие булыжники. Людоед глотал их, страшно напрягаясь и синея от натуги.

— Кушай, мальчик, кушай! — ласково подбадривал его Илья. — Уж сразу наешься на всю оставшуюся жизнь! Был людоед, стал камнеед, ха-ха!

Куча бутового камня становилась все меньше, зато чудовище толстело на глазах. Оно уже не сопротивлялось, только разевало пасть и лапами помогало проталкивать камни внутрь. Когда был проглочен последний булыжник, существо попыталось приподняться, но не смогло.

— Вот и все, а ты боялась, даже челюсть не помялась! — неумело пошутил Илья.

— Нет, не все! — сурово сказал Яромир. — Вот еще один кирпич. Поверх сыти!

— Он вытащил из-под себя полуторный кирпич, на котором сидел, и протянул его людоеду. Тот обреченно принял его, запихал себе в пасть, но до конца проглотить не смог. Половина кирпича так и осталась торчать из пасти чудовища.

— Вот теперь порядок! — воскликнул Яромир и отряхнул ладони. — И волки сыты… — тут он погладил людоеда по квадратной голове, — и овцы целы.

Людоед не пошевельнулся и не произнес ни звука.

— Окаменел! — ухмыльнулся Добрыня.

— Причем заметьте, господа, в буквальном смысле! — добавил Попович.

— Ну и проглот! — Илья сплюнул. — Целую кучу кирпича сожрать!

Между тем небо порозовело, и скоро стало совсем светло. Откуда-то, наверное, из ближайших деревень, стали подъезжать телеги с молоком, фруктами, свежей рыбой. На сторожевой башне распахнулось окно. Кто-то выглянул, сказал:

— Ой, мама! — и скрылся.

Крестьяне, вначале поглядывавшие на богатырей с опаской, постепенно осмелели, подошли ближе. Чудовище сидело, лупало стеклянными глазами и с тоской смотрело на людей.

— Да это же Гаргантюа! — крикнул крепыш в холщовой рубашке. — Он у меня тещу сожрал!

Существо зашевелило кургузыми пальцами и снова безуспешно попыталось подняться.

— Ишь ты, топорщится!

Яромир подошел ближе, вгляделся в потухшую морду людоеда.

— Он хочет что-то сказать! — пояснил богатырь и одним ударом вколотил торчащий из пасти кирпич внутрь.

— Я не Гаргантюа! — истерически пискнул людоед. — Я Пантагрюэль!

— Ах, Пантагрюэль! — оживился другой крестьянин. — Вот уж мою тещу сожрал точно ты!

— Он что, по тещам ударяет? — заинтересовался Яромир.

— Специалист узкого профиля, — тихо сказал Попович.