Перегрузка - Артур Хейли

— Ого, детка, — заметил Бердсон, пробежав взглядом по просторной, обшитой деревянными панелями комнате, где они разговаривали, — я думаю, что работать в такой отличной обстановке просто одно наслаждение. Посмотрела бы на мою свалку. По сравнению с тем, что у тебя здесь есть, это же кошмар.

Она объяснила ему:

— Этот дом достался нам по завещанию много лет назад. В какие-то моменты, а сейчас был именно такой, Лаура Бо Кармайкл считала особняк Кейбл-Хилл, где размещалась штаб-квартира клуба “Секвойя”, чересчур роскошным: слишком многое свидетельствовало о том, что когда-то в нем жил миллионер. Она предпочла бы что-нибудь попроще, но по условиям завещания они, переехав, потеряли бы дом и ничего не получили бы взамен.

— Я бы не хотела, чтобы ты называл меня деткой, — вдруг сказала она.

— Возьму на заметку. — Усмехнувшись, Бердсон достал записную книжку, шариковую ручку и что-то записал.

Закрыв записную книжку, он посмотрел на миссис Кармайкл и задумчиво произнес:

— Завещание, значит? Подарок мертвеца. Мне думается, такие вот подарочки и сделали клуб “Секвойя” таким богатым.

— Богатство — понятие относительное. — Лауре Бо Кармайкл захотелось, чтобы поскорее пришли трое ее запаздывающих коллег. — Нашей организации действительно везет на поддержку страны, но у нас и значительные затраты.

Большой бородач рассмеялся:

— Но уж не настолько, чтобы вы не могли поделиться своим хлебом с другими группами, делающими такую же работу, но перебивающимися с воды на воду.

— Посмотрим, — твердо сказала миссис Кармайкл, — но не думай, пожалуйста, что мы настолько наивны, чтобы принять тебя за бедного родственника. Кое-что мы о тебе знаем. — Она посмотрела в свои записи, которые до той поры не собиралась использовать. — Нам, например, известно, что в вашей организации почти двадцать пять тысяч членов, ежегодно выплачивающих по три доллара, так что сборщики взносов приносят тебе до семидесяти пяти тысяч долларов. Из этой суммы ты выплачиваешь себе зарплату в двадцать тысяч долларов в год плюс неизвестные расходы.

— Надо же парню зарабатывать на жизнь.

— Неплохо зарабатываешь, сказала бы я, — Лаура Бо Кармайкл снова заглянула в свои записи. — Вдобавок тебе идут гонорары за лекции в университете и за твои статьи, да еще одна зарплата от организации по подготовке активистов. Так что твоя борьба за справедливость приносит тебе где-то до шестидесяти тысяч в год.

Бердсон широко улыбнулся.

— Отлично проделанное исследованьице. Теперь наступила очередь улыбнуться и президенту клуба “Секвойя”:

— Да, у нас действительно отличный исследовательский отдел. — Она отложила записи в сторону. — Конечно, это не предназначено для посторонних. Я хотела лишь показать тебе, что мы знаем, как живут профессиональные бунтари вроде тебя. Ты осведомлен о нас, мы — о тебе, и это сэкономит нам время, когда мы перейдем к делу.

Дверь тихо отворилась, и в комнату вошел стройный немолодой мужчина в очках без оправы.

— Мистер Бердсон, полагаю, вы знаете нашего секретаря мистера Притчетта, — сказала Лаура.

Дейви Бердсон протянул большую мясистую руку.

— Мы раза два встречались на поле боя. Здорово, Притчи! После энергичного рукопожатия вошедший сухо сказал:

— Я не стал бы называть слушания по экологии полями боя, хотя их и можно истолковывать таким образом.

— Чертовски верно, Притчи! Но когда я выступаю против такого врага народа, как “Голден стейт пауэр энд лайт”, я бьюсь изо всех сил. Жестче и еще жестче — таково мое правило. Но я, конечно, не говорю, что нет места и для оппозиции вашего типа. Есть! Вы, ребята, делаете все классно. Однако именно я появляюсь в заголовках газет и в телевизионных новостях. Кстати, детки, вы видели меня по телевизору с этим сучарой из “ГСП энд Л” Голдманом?

— В шоу “Добрый вечер”, — вспомнил управляющий-секретарь. — Да, видел. Мне кажется, ты ярко выступил, но, объективно говоря, Голдман весьма искусно отбивал твои атаки. — Притчетт снял и протер очки. — Возможно, что твоя борьба с “ГСП энд Л” справедлива. Не исключено даже, что мы нуждаемся друг в друге.

— Молодчина, Притчи!

— Правильно произносится Притчетт. Или же, если тебе больше нравится, можешь называть меня Родерик.

— Возьму на заметку, старина Родци. — С усмешкой взглянув на Лауру, Бердсон снова взялся за свою записную книжку.

Тем временем вошли еще двое. Лаура Бо Кармайкл представила их: Ирвин Сондерс и миссис Куинн, члены правления клуба “Секвойя”. Сондерс был лысеющий адвокат с грохочущим голосом, специалист по бракоразводным делам, часто упоминающийся в сводках новостей. Миссис Куинн, модно одетая и привлекательная для своих сорока с лишним лет, — жена крупного банкира; принесла известность ей общественная деятельность, но в число своих друзей она включала только богатых, занимающих высокие посты людей. Без особой радости она пожала протянутую руку Дейви Бердсона, рассматривая его со смешанным выражением любопытства и неприязни.

— Думаю, мы можем сесть и продолжить обсуждение дела, — предложила Лаура и показала на длинный красного дерева стол.

— Всех нас касаются недавние предложения “Голден стейт пауэр энд лайт”, которые, как уже решил клуб “Секвойя”, окажутся вредными для окружающей среды. Мы будем активно выступать против них на предстоящих слушаниях, — сказала она, когда все уселись.

Бердсон громко забарабанил по столу:

— И да здравствует “Секвойя”!

Ирвин Сондерс выглядел озадаченным. Миссис Куинн подняла брови.

— Мистер Бердсон предложил установить определенные связи между нашей организацией и его для решения общих задач. Я попрошу его обрисовать их.

Общее внимание переключилось на Дейви Бердсона. Он приветливо кивнул всем по очереди.

— Наша общая задача — борьба против “ГСП энд Л”. Поодиночке мы потерпим поражение. Как и на всякой войне, нападение должно осуществляться с разных фронтов.

Бердсон отбросил игру в деревенского простачка:

— Используя и дальше военную терминологию, скажу, что мы должны вести огонь по “ГСП энд Л” при каждом удобном случае.

В разговор вступила миссис Куинн:

— Думаю, что ваши образные сравнения не совсем уместны. Этот разговор о войне просто неприятен. В конечном счете… Адвокат Сондерс тронул ее за руку:

— Присцилла, дай же ему договорить. Она пожала плечами:

— Ладно.

— Дела частенько проигрываются, миссис Куинн, — многозначительно заметил Бердсон, — из-за излишней мягкости, нежелания посмотреть в глаза жестокой реальности.

Сондерс закивал головой:

— Веское утверждение.

— Давайте все-таки разберемся с определениями, — призвал собравшихся Притчетт. — Мистер Бердсон, вы упомянули о разных фронтах. Что вы имели в виду?

— Прекрасно! — Бердсон был сама деловитость. — Первый, второй, третий фронты — это публичные слушания по объявленным планам относительно Тунипа, долины Финкасл и Дэвил-Гейта. Вот там-то вам, ребята, и сражаться. Как, впрочем, и моей доблестной армии.

— Интересно было бы узнать, — заинтересовалась Лаура Бо, — с каких позиций вы будете выступать против?

— Пока точно не знаю, но не волнуйтесь. Не сегодня завтра мы что-нибудь придумаем.

Миссис Куинн была явно поражена. Ирвнн Сондерс улыбался.

— Потом, есть ведь еще и слушания по расценкам. Это уже фронт номер четыре. Предложению по увеличению тарифов на коммунальные услуги мы будем яростно сопротивляться, как и в прошлый раз. Пока что, добавлю, мы это делали с успехом.

— С успехом? — спросил Родерик Притчетт. — Пока, насколько мне известно, о решении объявлено не было.

— Вы правы, не объявлено, — Бердсон понимающе улыбнулся, — но у меня есть друзья в соответствующих инстанциях, и мне известно, что там произойдет через два-три дня:

“ГСП энд Л” получит нокаут.

— А компании об этом уже известно? — полюбопытствовал Притчетт.

— Сомневаюсь.

— Давайте продолжим по существу дела, — предложила Лаура.

— Пятый, и весьма важный, фронт — это ежегодное собрание “Голден стейт пауэр энд лайт”, которое состоится через две с половиной недели. У меня имеются кое-какие планы на этот счет, хотя я предпочел бы, чтобы вы не особенно расспрашивали меня о них.

— Вы полагаете, — сказал Сондерс, — что нам лучше о них не знать?

— Так точно, советник.

— Тогда о каком взаимодействии может идти речь? Бердсон ухмыльнулся и потер большим и указательным пальцами.

— О денежках идет речь.

— Я так и думал, что мы подойдем к этому.

— И еще кое-что о нашей совместной деятельности, — продолжал Бердсон. — Лучше, если бы сведения о ней никуда не просачивались. Все должно быть конфиденциально, только между нами.

— Выходит, наш договор должен остаться в секрете и для членов клуба? — заинтересовалась миссис Куинн. Заговорил Ирвин Сондерс: