Афганец - Фредерик Форсайт

О побеге стало известно ещё ночью, когда тюремное начальство, не дождавшись своевременного прибытия фургона, выслало ему навстречу патруль. Полицейские обнаружили четыре тела и сделали соответствующие выводы. То, что машина сопровождения отстала от фургона, списали на обычную некомпетентность. Но к исчезновению осуждённого явно приложила руку какая-нибудь недобитая банда талибов. Охота началась.

К несчастью, американское посольство в Кабуле снабдило местные власти фотографией беглеца, и как ни старались резиденты СИС и ЦРУ помешать такому сотрудничеству, сделать им удалось немного. К тому времени, когда все пограничные заставы получили присланную по факсу фотографию разыскиваемого преступника, Мартин все ещё находился к северу от границы.

Ничего не зная ни об объявленном поиске, ни о ситуации на контрольном пункте, он всё же решил не рисковать, не спешить с переходом и отсидеться до наступления темноты. Поднявшись в горы, Мартин нашёл надёжное укрытие, откуда внимательно изучил местность и наметил маршрут.

Городок лежал в пяти милях от него. Он видел вьющуюся между холмами дорогу и бегущие по ней машины. Он даже видел старый форт, служивший некогда бастионом британской армии.

С захватом этой крепости в 1919 году был связан один любопытный исторический факт: при штурме британские войска в последний раз применили средневековые лестницы. Ночью они неслышно — если не считать воплей ослов, лязга ложек о котелки и проклятий натыкающихся на камни солдат, — чтобы не разбудить защитников города, подошли к стенам. Лестницы оказались футов на десять короче, чем нужно, и в решающий момент подломились. Более сотни человек свалились в сухой ров. К счастью для британцев, притаившиеся за стенами пуштуны решили, что на них надвигается несокрушимая рать, и, поспешно оставив город через задние ворота, отступили в горы. Крепость пала без единого выстрела.

Незадолго до полуночи Мартин выбрался из укрытия, тихонько пробрался вдоль стен, миновал город и вскоре добрался до пакистанской территории. Рассвет застал его в десяти милях от границы, на дороге в Кветту. Там он нашёл чайхану и дождался автобуса, на котором и добрался до города. Легко узнаваемый в здешних местах чёрный тюрбан талиба перекочевал из сумки на голову.

Если Пешавар считается в Пакистане одним из оплотов исламистов, то к Кветте это относится в ещё большей степени. В симпатиях к «Аль-Каиде» её опережает разве что только Мирам-Шахр. В северо-западных пограничных провинциях до сих пор преобладают местные племенные обычаи, а большинство населения здесь составляют пуштуны, яростные приверженцы ультратрадиционного ислама. Тюрбан талиба — знак человека, с которым следует считаться.

Главное южное шоссе ведёт из Кветты в Карачи, но Мартину посоветовали воспользоваться другой дорогой, идущей на юго-запад, в сторону портового городка Гвадар. Расположен он неподалёку от иранской границы, в западном уголке Белуджистана. В не столь уж далёкие времена сонная и протухшая рыбой деревушка, Гвадар как-то быстро и незаметно превратился в крупный порт и перевалочный пункт, специализирующийся на контрабандной торговле, в первую очередь опиумом. Ислам осуждает употребление наркотиков, но это касается только мусульман. Если же неверные хотят травить себя и при том неплохо платить за отраву, то верные слуги и последователи пророка здесь ни при чём.

Выращенный в Иране, Пакистане и главным образом в Афганистане мак перерабатывается в морфий на местных подпольных фабриках и нелегально отправляется дальше, на Запад, где становится героином и несёт смерть. В этой священной торговле Гвадар играет свою роль.

В Кветте Мартин, стараясь избегать пуштунов, которые могли бы распознать в нём чужака, отыскал ещё одного водителя-белуджа, направляющегося в Гвадар. Здесь же, в Кветте, он с опозданием узнал, что за его голову объявлена награда в пять миллионов афгани — но только в Афганистане.

Лишь на третье утро после того, как водитель пикапа пожелал ему счастливого пути, Мартин добрался до намеченной цели и, сойдя с очередного грузовика, с облегчением устроился за чашкой сладкого зелёного чая в открытом кафе. Его уже ждали.

Первый из двух «Хищников» поднялся с базы Тумраит за двадцать четыре часа до появления Мартина в Гвадаре. Сменяя друг друга, два беспилотных самолёта-разведчика будут вести постоянное круглосуточное наблюдение за назначенной территорией.

Продукт компании «Дженерал атомикс», «Хищник» на первый взгляд не представляет из себя ничего особенного и напоминает нечто вышедшее из мастерской любителей-авиамоделистов.

Его длина — двадцать семь футов. Узкий фюзеляж. Размах трапециевидных крыльев — сорок восемь футов. Расположенный в хвостовой части двигатель «Ротакс» мощностью в сто тринадцать лошадиных сил крутит винты, которые и несут аппарат вперёд. Ёмкость бака для горючего — сто галлонов. Столь ничтожная, казалось бы, движущая сила тем не менее позволяет развивать скорость до ста семнадцати узлов или сбрасывать её до семидесяти трех. Максимальная продолжительность полёта — сорок часов, но обычно миссия разведчика не превышает двадцати четырех часов при максимальном удалении от базы на четыреста морских миль.

Как и у всех аппаратов с задним расположением двигателя, приборы дирекционного управления расположены у «Хищника» впереди. Управление осуществляется либо вручную, либо автоматически, через компьютеризованную программу. В последнем случае он функционирует в заданном режиме до получения новых инструкций.

Главное сокровище «Хищника» хранится в его носовой части — съёмный радиоэлектронный узел «Скайболл».

Коммуникационная электроника всегда смотрит вверх, слушая и разговаривая с висящими на орбите спутниками. Они принимают фотоизображения, записывают разговоры и затем передают их на базу.

Вниз же смотрят синтетический апертурный радар «Линкс» и фотокомплект «Вескам Л-3». Более современным версиям, вроде той, что использовалась над Оманом, не страшны ни ночь, ни облачность, ни дождь, ни град, ни снег — они оснащены многоспектральной системой наведения.

После вторжения в Афганистан, когда военным удавалось обнаружить весьма лакомые цели, но недоставало времени для нанесения по ним удара, «Хищник» вернулся к производителям, а через некоторое время появился уже в модернизированном варианте. Теперь «глаз в небесах» получил в своё распоряжение ракету «Хеллфайр».

Двумя годами позже руководитель йеменского подразделения «Аль-Каиды», оставив скрытое в горах убежище, отправился куда-то с четырьмя приятелями на «Лендкрузере». Он и не подозревал, что за ним наблюдают несколько человек, стоящих перед плазменным экраном в далёком американском городе Тампа.

Получив команду, «Хищник» выпустил ракету, и через считаные секунды «Лендкрузер» вместе с пассажирами буквально испарился, свидетелями чему были те самые люди во Флориде.

Два «Хищника» в Тумраите не несли вооружения. Их задача заключалась в том, чтобы вести наблюдение за сушей и морем, оставаясь невидимыми, неслышимыми и недоступными для радаров.

В Гвадаре четыре мечети, но британцы, наведя осторожные справки через пакистанскую МСР, выяснили, что именно четвёртая, самая маленькая из всех, имеет репутацию рассадника фундаменталистской агитации. Подобно большинству мелких мечетей, она существовала на пожертвования правоверных, и служил в ней всего один имам. Звали его Абдулла Халаби.

Имам хорошо знал свою паству, а потому с первого взгляда заприметил новенького — чёрный тюрбан талиба бросался в глаза.

Позже, по окончании молитвы, он перехватил чернобородого незнакомца, прежде чем тот, надев сандалии, успел раствориться в толпе.

— Да пребудет с тобой благословение всемилостивейшего Аллаха, — негромко сказал он по-арабски.

— И с вами, имам, — ответил незнакомец. Он тоже говорил на арабском, но Халиби отметил пуштунский акцент. Подозрение подтвердилось: этот человек пришёл издалека.

— Мы с друзьями собираемся в мадафе. Не желаешь ли присоединиться к нам за чаем?

Пуштун на секунду задумался, потом наклонил голову. Мадафа есть в большинстве мечетей и более всего, если приводить западные аналогии, напоминает частный клуб, место, где правоверные могут отдохнуть, посплетничать, поспорить. Именно в мадафе юные мусульмане Запада знакомятся с идеологией и практикой экстремизма.

— Я имам Халаби. А у нашего гостя есть имя?

Мартин без колебаний соединил имя первого избранного президента Афганистана и фамилию командира спецназа.

— Хамид Юсуф, — ответил он.

— Добро пожаловать, Хамид Юсуф, — сказал Халиби. — Я вижу, ты не боишься носить тюрбан Талибана. Ты был с ними?

— С 1994-го, когда пошёл за Муллой Омаром. Это было в Кандагаре.

В мадафе, ветхой пристройке позади мечети, собралось с десяток человек. Подали чай. Мартин заметил, что один из присутствующих неотрывно наблюдает за ним. Через какое-то время этот человек, явно чем-то взволнованный, отвёл имама в сторону и, отчаянно жестикулируя, зашептал ему на ухо. Правоверный объяснил, что ему бы и в голову не пришло смотреть телевизор, но он проходил мимо радиомагазина и…