Принц лжи - Джеймс Лоудер

Богине Магии казалось, что весь облик ее старого друга излучает житейскую мудрость. В каштановых волосах то тут, то там пробивались строгие седые прядки. Вокруг зеленых глаз появились крошечные морщинки. Подбородок с ямочкой был таким же решительным, а черты лица сохранили строгость. Только шрам Адона несколько поблек. Когда-то это была злая красная полоса, пролегавшая от глаза к подбородку, теперь же след от старой раны превратился в сморщенную складку, чуть бледнее загорелого лица. Священник словно смирился со своей раной, и это помогло ее немного залечить.

- Кайрик пришлет и других убийц, - заметила Мистра. - Ты должен быть осторожным.

Адон кивнул, его рука потянулась к булаве, висящей у пояса. Потертость на штанах свидетельствовала, что священник редко отправлялся куда-то без своего оружия.

- Попытки и раньше были, но кольцо, которое ты изготовила, прекрасно справляется со своей работой - каждый раз предупреждает меня об опасности.

- Кайрик задумал пойти против церкви,- мрачно сказала Мистра.- Твоя смерть явится для него долгожданной наградой, сравнимой разве что с… - Она замолчала, не договорив.

- Он пожалеет, если когда-нибудь найдет Кела, - сказал священник и, отбросив черную, как вороново крыло, прядь со лба Мистры, заглянул в ее глаза. - Каким-то образом Келу удавалось скрываться все эти годы. Насколько нам известно, он сейчас в безопасности, вынашивает план мести Кайрику.

- Я ценю твои чувства, Адон, но я больше не девчонка в любовной горячке, чтобы меня можно было утешить такими фантазиями, - строго сказала Мистра, но потом все-таки улыбнулась. - Мне остается только надеяться, что кто-нибудь из богов прячет душу Кела, а потом, выждав немного, в обмен на нее попросит у меня какое-то одолжение.

Адон пожал плечами:

- Кел, когда еще был жив, сумел провести Бэйна так, что тот снял с него проклятие. Если, ему хватило хитрости на это, то вполне вероятно,он еще осуществит свою месть. - Священник заметил, как на тонком лице Мистры промелькнула печаль, словно темные облака закрыли солнечный розарий, и решил переменить тему, но сделал это довольно неуклюже. - Церковь в Тигее процветает, как и деревня. Мы славно потрудились, чтобы обратить вспять проклятие герцога. Корина…

- Я знаю, как обстоят дела в моей церкви, Адон. Ты прекрасно справляешься со своими обязанностями, а твоя протеже делает выдающиеся успехи на поприще служения церкви. - Мистра замолчала, вглядываясь в пургу. - Она довольно красива и очень тебя любит.

- Миднайт. - Адон произнес имя богини, вкладывая в него всю свою преданность и уважение. - Ты ведь не для того привела меня сюда, чтобы поговорить о Корине.

Богиня печально улыбнулась:

- Да. Я привела тебя сюда с более важной целью. Я думала, увидев это место, ты лучше поймешь, что именно мне нужно тебе сказать.

Мистра принялась вышагивать по холму, ее тонкие одежды закружились вокруг нее, как пылинки в солнечном луче. Защитный шар двигался вместе с ней. Адон пошел рядом.

- Мне нужно с кем-то поговорить, - начала она.

- Я, конечно, помогу, - тихо сказал Адон, - но нас может увидеть какой-либо другой бог…

- В том-то все и дело, Адон: другие боги ничего не видят, кроме того, что хотят, а мир они представляют весьма узко.

Богиня Магии небрежно махнула в сторону холма, погребенного к этому времени под горой снега. Не успела она опустить руку, как лед и снег начали таять, обнажив черные камни. Обледеневшие скелеты кроликов и лисиц, содрогнувшись, ожили и, завыв от боли, принялись сражаться, как обезумевшие рыцари на турнире.

- Кажется, я никогда не говорила тебе, почему Хельмландия такая как есть, почему здесь царствует дикая магия? - Богиня продолжила, не дожидаясь ответа: - В некоторых местах, где аватары вызвали наибольшие разрушения во Время Бедствий, ткань реальности почти совсем истощилась. А здесь, где энергия умиравшей Мистры взорвала землю подобно миллиону пушечных ядер, ткань сделалась тоньше всего.

- Какое все это имеет отношение к тому, каким боги видят мир? - спросил Адон.

- Там, где ткань такая тонкая, Равновесие самое непрочное, - пояснила Мистра. - Земля раскачивается туда-сюда, раздираемая разными силами, которые на короткое время захватывают власть. Зеленая весна, которую мы только что видели, это работа Летандера. Затем землю присвоил снова Аврил. Сейчас… - Она взглянула на сражающиеся скелеты посреди унылого поля камней.- Это может быть работа Кайрика. Или Талоса. - Она прерывисто вздохнула и прикрыла сияющие глаза. - К тому же богам неведомо, что они творят вред. Они не могут понять, что, кидая мир из зимы в лето, они тем самым его разрушают.

- А ты не можешь им объяснить? Если ты видишь опасность…

- Вот именно, - сказала Мистра, сердито сверкнув глазами.- Боги видят мир так, словно это какое-то поле, которое можно завоевать или проиграть. Но каждый из них на этом поле играет в свою собственную игру. Талое стремится всё разрушить, тогда как Летандер добивается только: одного - все должно возродиться к жизни. Они и друг друга-то замечают, только если им кто-то начинает мешать.

Адон покачал головой:

- Мне очень жаль, богиня, но я не понимаю. Я хочу сказать, они ведь боги, разве нет?

- Да, - многозначительно сказала Мистра. - Они боги. Но это вовсе не означает всего того, во что ты веришь, всего того, о чем говорят в своих проповедях и трактатах священники. Я проникала в сознание богов, я видела мир их глазами.- Она помолчала, изучая безумную битву, разворачивающуюся на каменном поле. - Возможно, мне удастся тебе объяснить по-другому…

Мистра едва шевельнула рукой, и они исчезли из Хельмландии. Но когда богиня и ее спутник через секунду прибыли в другое место, вокруг них царил не меньший хаос.

- Где свет, Гарет? Не оставляй меня с ними в темноте. Они ползают повсюду… Ай, убери их с моих глаз!

- У ангелов клыки. У ангелов клыки!

- Их всех забрал Змий! Он проглотил все мои сны…

Адон зажал рукой рот и ноздри. Смрад здесь стоял невыносимый. Священник начал озираться как одержимый. Повсюду лежали охапки сырой грязной соломы. На некоторых из них дремали безумцы, другие самодельные кровати оккупировали крысы, тараканы или еще более мерзкие твари. В темных углах огромной мрачной комнаты бесновались, выли, метались какие-то фигуры, в которых с трудом можно было узнать людей. У многих головы были забраны в клетки, а руки крепко связаны толстыми бинтами. Одеты они были в лохмотья, хотя в комнате стоял такой холод, что изо рта шел пар.

Но больше всего Адона поразили в этом адском заведении пронзительные, полные ужаса, крики сумасшедших.