Судьба клана - Дем Михайлов

— Трындец… Рос… ты выпей, отпустит чуток.

— Успокойся, Влас — грустно рассмеялся я — Это же не вчера было. Давно уже отпустило.

— Ты не обижайся, конечно, но у тебя предок совсем с катушек слетел. По описанию место больше всего на военный могильник смахивает. Я даже не представляю, куда тебя запихнули. Не, он реально переборщил. Да, натворили дел, но ведь отмазались, верно? Какого хрена такой беспредел творить, да еще с родным сыном? А если бы ты там умер? Заболел? А если еда кончилась, или еще что? Не понимаю…

— Жратвы там хватало — отмахнулся я, набивая рот чипсами. Вкусно. Или это мне на пустой желудок так кажется? — И подвозили регулярно. Но ты угадал.

— Угадал? Погоди, не рассказывай. Чета меня знобить начало, давай накатим сперва. Теперь понятно, почему ты сам на себя не похож.

— За родителей — хмыкнул я, поднимая стакан.

— Ага, за них. Чтобы жили как можно дольше и знали как можно меньше.

Выпили. Похрустели чипсами. Задумчиво покатав стакан между ладонями, я опустил его на стол и рассмеялся. Странным, лающим смехом. Влас вздрогнул от неожиданности и расплескал водку.

— Ты чего?! Не пугай так блин. Сперва страшилки рассказываешь, потом смеешься как-то… как-то ненормально.

— Да просто ты на самом деле угадал, Влас, вот и смеюсь. Прямо в точку угодил.

— Угадал? Насчет того что еда закончилась?

— Не. Насчет того что умер. Отец меня туда как закрыл, периодически письма мне отсылал, все спрашивал, чего я надумал. А я не отвечал. Озлобился я, понимаешь? И на отца и вообще на всех сразу и вместе взятых. Решил, что лучше сдохну, а просить ни о чем не буду. Но время прошло, мне так хреново стало, что не выдержал, написал письмецо покаянное. И отправил с вертолетом. Уже на все согласен был. Хм…

— Ну, это понятно. Тебя еще надолго хватило, я бы уже через неделю волком выл и лбом о землю бился. А причем тут — "ты угадал"?

— Слушай. Прошло дня три и как-то одним веселым снежным утречком, тот немой старикан из своего вагончика не вышел. Ни утром, ни в обед. Я постучал — не отвечают, дверь дернул — закрыта. Вокруг вагончика обежал, с окон иней отскреб как мог, продышал проталинку. Заглянул и увидел — лежит старик на полу у кровати, на меня смотрит и улыбается ласково так.

— В смысле… в смысле улыбается?

— Умер он — спокойно ответил я, подхватывая рюмку — Давай. За тех, кого с нами нет.

— Ты погоди нафиг! Шутишь что ли?! Как это умер?!

— А как люди умирают? Говорю же — умер — пожал я плечами и одним глотком заглотнул водку, не почувствовав горечи — Может сердце, может еще что.

— М-мать… и чего ты?

— Сперва орал, в окна стучал как дурак. В ответ понятно тишина полная. А войти не могу — дверь мощная, открывается наружу, на окнах решетки. Объект же типа режимного. У меня из инструментов только сточившийся нож для чистки картошки и консервная открывалка. Хрен что откроешь. А все остальное у старика хранилось. В общем, было там два жилых вагончика, а теперь получился один мавзолей и одна теплушка. А я вроде почетного туриста с правом обзора драгоценного тела, но без права доступа к оному. Короче жил как на Красной площади у стен Мавзолея и каждый день ходил на экскурсию. Смешно да?

— Ты гонишь, Рос! Это вообще нахрен не смешно! — рявкнул Коготь, глядя на меня выпученными глазами — И не надо так странно улыбаться, Рос, у меня от тебя мороз по коже! И что ты сделал?

— А что я мог? Стал ждать вертолета. Продукты у меня были. Не то чтобы много, но не голодал. Жалко только заварка быстро кончилась и на пятый день я без чая остался. Вторяк заваривал, правда, но вкус не тот, сам понимаешь. Ел, читал, спал, ветер заунывный слушал, потихоньку дверь ножом скреб как индеец Джо… и каждый день к окошку бегал, на Никитича поглядеть — это старика так покойного звали. Проталинку в стекле продышу и любуюсь себе. А он каждый день меняется. В вагончике же тепло, обогреватели работают, свет горит. Знаешь, запах появился нехороший. И вроде бы он есть, а вроде бы и нет. Вагончик же закрыт, откуда запах спрашивается? А мне все равно чудится. И покойник того… портиться начал… и двигаться понемножку…

— Как двигаться… куда двигаться?

— Кажется, к двери он двигался. Сантиметра на два точно сдвинулся — абсолютно серьезно ответил я — Наверное, мне показалось с перепугу. Но дверь я скрести перестал и даже подпер пустой бочкой из-под дизельного топлива. На всякий случай, а то кто его знает. Потом, дней через десять-двенадцать, Никитич местами стал на тушенку похож. Или на кильку в томате. Ну, понимаешь, когда тело разлагается…

— Не надо, Рос! В задницу такие подробности! Что дальше то было?

— Вертолет прилетел — бледно улыбнулся я — С отцом. Только не через одиннадцать дней как я ожидал, а через семнадцать с половиной. Я к тому моменту голодный как собака был, только консервы остались, а я их хоть убей жрать не могу. Как в банку загляну, так Никитича вспоминаю. Потому уже узнал, что отец специально вертолет задержать попросил, чтобы вместе с ним прилететь и с блудным сыном серьезно поговорить. Шесть дней не критично же, а у него в адмиралтействе дела какие-то важные были, не мог раньше вырваться. Но прилетел. Вертушка села, он вышел весь важный такой из себя, смотрит сурово из-под бровей, как я к нему ковыляю. Дождался пока между нами два шага осталось и серьезно так говорит: "Сын". Я кивнул и как врезал… прямо в глаз.

— Отцу?

— А кому еще? Ему. Врезал и орать начал, у меня как припадок начался — невесело усмехнулся я — Трясет всего, слюной брызжу, руками-ногами машу. Раза два в него попал, если не считать первого раза, а потом он меня скрутил, мордой в снег сунул, еле держит. Остальные из вертолета выскочили, лица у всех ошалевшие — еще бы, прямо на их глазах какой-то салага целому контр-адмиралу в морду засадил. Я реву как бешеный, всех склоняю в различных родах. Извернулся, отца скинул, пилота душить кинулся — реально. Руками ему в глотку вцепился, он хрипит, меня три мужика еле отодрали. И опять мордой в снег. Ты чего замолк, Влас? Выпьем еще по одной?

— Давай… выпьем — как-то заторможено кивнул он — Не помешает. А пилота за что?

— Ну, вертолет он водит — пожал я плечами — А вертолет вовремя не прилетел. Поэтому, наверное. Да я просто немного не в себе тогда был. В принципе больше и рассказывать нечего. Связали меня как редиску, влили грамм сто коньяка, я немного очухался. Рассказал что случилось. И на этом моя полярная одиссея закончилась.

— Домой отвезли?

— Ага. Только сначала к доктору одному военному. Тоже в возрасте уже. Он, кажется, подводников на профпригодность проверяет. Беседует там с ними, расспрашивает. Меня к нему первым делом. Знаешь, как доктора зовут? Не поверишь! Андрей Никитич! Никитич! Я как услышал, так хихикать начал и минут сорок остановиться не мог. Но мужик хороший, добрый. Я сам не заметил, как всю свою жизнь рассказал, начиная с самого детства. А потом он меня порадовал на прощание.

— В смысле?

— Ну, он после того как со мной пообщался, вежливо так извинился и в другой кабинет вышел, к отцу моему, а стенки там тонкие. Как он орал! Это надо было слышать! Я матерных слов штук пять новых выучил. А потом меня уже домой. К маме. Такие вот дела, Влас. Я несколько месяцев дома покантовался, таблетки попил, а как в себя пришел, так и свалил. Отец денег дал, мать добавила и я сюда. А что о себе не дал знать, так-то извини. Сам не знаю почему. Правильно ты мне в челюсть дал. Можешь еще раз двинуть.

— Прекрати, Рос. После твоего рассказа… — качнул головой Коготь. Помолчал и неожиданно широко улыбнувшись, рыкнул — Хотя… Раз уж ты предлагаешь. Давай я тебе еще раз в кочан тресну!

— Только попробуй! — в дверях нарисовалась Кира в пижаме и с полотенцем на голове — Я тебе так двину!

— Оппа… И как давно ты нас слушаешь, радость заразная? — поинтересовался Влас.

— Все тебе расскажи!

— Ты же в ванне должна быть!

— Что я там целый час плавать должна? Рос…

— Давайте выпьем — поспешно перебил я девушку — А затем я в ванну пойду.

— Зачем? — удивился Коготь.

— Мыться! Зачем еще?

— Нет, брат — не согласился со мной Влас и авторитетно добавил — Ща тебя в горячей воде развезет до овощного состояния. Нет уж. Мыться будешь после ресторана. Никто тебя нюхать не собирается. А вот выпить можно! Кира, тебе чего плеснуть? Опять вина или чего покрепче?

— Водки — отозвалась девушка, опускаясь рядом со мной.

— Вот это по нашему — обрадовался крепыш — Кира, чипсы это не еда — это закуска! Убери ручонки!

Проигнорировав вопль Власа, девушка ткнула пальцем в висящую на стене железяку и спросила:

— Так что это такое? Или опять страшный и ужасный секрет?

— Да какой там секрет — недовольно отмахнулся я — Просто старая железяка, которую давно пора отправить на помойку. Откуда ее собственно и взяли.