Обжигающая любовь - Нэн Райан

Он воображал себя завоевателем, а ее пленницей, а Тэмпл считала, что все наоборот: ведь это она удерживала его глубоко в недрах своего тела. Женщина раздвинула ноги так широко, как только могла, ее нежное тело открывалось навстречу его мужской агрессивной требовательности.

Она все отдаст ему, ничего не сохранив для себя, но и от него потребует полной отдачи. Она не отпустит его, прежде чем все, что предназначено ей, не станет ее.

Тэмпл и не догадывалась, что на свете существует такая сильная страсть. Она и не мечтала о том, чтобы испытать такие сильные чувства к мужчине.

Теперь для нее не имело никакого значения, что любовником ее был дикий бедуин, который выкрал ее и держал в плену. Все, что раньше имело смысл, стало безразличным. Сейчас главным было то, что он гладит ее тело, целует ее губы и глубоко-глубоко входит в нее своим мужским естеством.

Все желания Тэмпл свелись к одному: лежать в шатре с нагим предводителем бедуинов и наслаждаться его любовью, примитивной, чувственной и дикой. Она прекрасно понимала, не испытывая при этом даже намека на стыд, что сделает все, о чем ни попросит этот варвар. Она станет тем, чем он захочет.

Полностью подчинившись воле и ритму своего возлюбленного, Тэмпл почувствовала, что вот-вот достигнет апогея. Она покрепче обвила руками его шею и прильнула губами к его губам.

Шариф почувствовал, что его возлюбленная скоро взойдет на вершину блаженства. Он подложил руки под лопатки Тэмпл и начал целовать ее. Он ритмично входил в нее, словно прилив, окропляющий влагой морское побережье.

Тэмпл почувствовала, что ее вот-вот разорвет на мелкие кусочки. Она оторвала от Шарифа пылающие губы, глаза ее стали огромными от предвкушения чего-то необычного. Она застонала, и из груди ее вырвался звериный крик страсти.

Потом она слегка повернула голову в сторону и укусила Шарифа прямо в плечо. Он даже не почувствовал боли.

Тэмпл медленно разжала зубы, голова ее мягко опустилась на ковер, и она посмотрела на него счастливыми глазами.

На лице шейха появилось такое милое и доброе выражение, что на секунду Тэмпл показалось, что перед ней находится невинный ребенок. Лицо его преобразилось: глаза сияли чистой радостью, на губах играла застенчивая улыбка. Не говоря ни слова, он положил свою, темную голову ей на грудь и, обессиленный, сник.

Вздохнув, Тэмпл нежно провела рукой по его непокорным кудрям и счастливо улыбнулась.

Глава 24

Шариф тотчас уснул глубоким сном без сновидений. Через несколько минут задремала и Тэмпл.

Любовники предавались отдыху, а день медленно клонился к закату. Шариф пробудился, когда горячее солнце пустыни скрылось за горизонтом. Ресницы его вздрогнули, он лениво приоткрыл глаза. Над Шарифом вздымался к небу белоснежный купол шатра, под ним лежал мягчайший персидский ковер. Осмотревшись, он понял, что находится на полу в гостиной совершенно голый. Он даже не понял сразу почему. Потом его словно осенило. Он медленно повернул голову и… увидел ее.

Тэмпл, обнаженная, прелестная, как ангел, тихо спала, покоясь на разбросанной по полу одежде. Она лежала на спине, вытянув одну ногу и слегка поджав другую. Одна рука ее как бы стыдливо прикрывала грудь, вторую она подложила под голову.

Золотистые волосы светлым ореолом разметались по ковру. Один длинный локон упал девушке на шею и обвился вокруг груди. Шариф тихонько повернулся на бок, уперся локтем в пол и принялся разглядывать спящую золотоволосую красавицу. Взгляд его восхищенно скользил по ее белокожему телу. Она была намного стройнее, чем казалась в одежде. Сквозь тонкую кожу просвечивали все ребрышки, и на месте живота образовалась впадинка, как это бывает, когда худые люди спят на спине. У Тэмпл были длинные стройные ноги с полными, изящной формы коленями. Стопы у этой женщины — само совершенство, изящны и мягкие пальчики на ногах могли принадлежать ребенку. Грудь молодой женщины ритмично поднималась и опускалась.

«Интересно, сколько времени понадобится, чтобы разбудить эти спящие груди, да и саму красавицу поцелуями», подумал Шариф. Но не только груди манили его. Его томный взор скользнул к талии и поспешил дальше вниз, где виднелась чуть более темная золотая полоска волос, которые особенно сильно курчавились между ног, образуя заветный треугольник.

Шариф замер. Ему мучительно захотелось протянуть руку, возложить ее на этот бугорок и объявить лежавшую перед ним женщину своей собственностью.

Потом ему пришла фантазия скользнуть вниз, раздвинуть ей ноги и прильнуть губами к тому месту, которое подарило ему сегодня столько наслаждения. Одно движение языка — и она откроет глаза. После первого всплеска удивления она станет вздыхать, стонать, визжать, пока он возбуждает языком ее женское естество.

Шариф тяжело вздохнул. Он снова желал ее. Ему совершенно необходимо обладать ею. Он едва успел отдохнуть от предыдущей любовной битвы, как его уже тянуло к следующей. Один-единственный взгляд на ее обнаженное тело — и он испытывал сильнейшее возбуждение.

Глаза его неожиданно похолодели. Он прищурился и бросил на нее недобрый взгляд. Собственная слабость раздражала его, и он пытался обвинить в этом свою партнершу. Эта белокожая женщина казалась такой нежной, такой слабой, но она чрезвычайно опасна своей притягательностью. Шейх содрогнулся. Эта женщина приобрела над ним колдовскую власть, которой до нее не обладала ни одна другая. Это унизительное чувство возбудило желание поставить ее на место, объяснить ей, что господин здесь он, а она — не более чем игрушка в его руках. Он всемогущ. У нее же нет никакой власти над ним. Никакой.

Шариф скрежетал зубами, глядя на женщину. Во взгляде его смещались ярость и желание.

Итак, она лежала перед ним, беззащитная, в полной его власти. За годы его мужской жизни не одна женщина была измучена и иссушена его не слишком нежной любовью. Эта ничем не отличалась от прочих. Нет никакой необходимости играть обходительного любовника, целовать и нежить ее, прежде чем взять силой. Она ведь думает о нем не иначе как о дикаре, варваре, грязном животном. Почему бы не подтвердить ее правоту? Почему бы не заставить ее мучиться от сексуальных домогательств невоспитанного бедуина?

Как раз в это время Тэмпл проснулась.

Первым, кого она увидела, был злобный, подозрительный шейх. В ее изумрудных глазах плескался такой сильный страх, что Шариф поспешил успокоить Тэмпл.

— Все в порядке, — прошептал он. — Нэкседил. Полежите спокойно.

Странно, но Шариф снова почувствовал желание ласкать и опекать эту женщину, потому что только так можно было вызвать у нее потребность отдаться ему. Тэмпл взглянула в его черные глаза и зарделась, вспомнив животную страсть, с которой они предавались любви всего несколько часов назад. Боже, что она наделала?! Как это могло случиться? Как она могла позволить бессердечному главарю шайки бедуинов…