Мир демонов - Генри Балмер

Теперь Стэд больше, чем когда-либо хотел жить и вернуться в мир, и рассказать людям, что он открыл, что он знал.

Поднимая свое ружье, он подумал о том, делал ли кто-нибудь это открытие раньше, переживал ли кто-нибудь из людей этот взрыв гордости и ужаса, обнаруживал ли, что храброе человечество было лишь паразитом, таящимся за стенами в темноте земли, позади этого великого созданного Демонами мира.

Он подумал о Правилах. И он отбросил их. Он аккуратно нацелил свое ружье в неясно вырисовывающийся глаз Демона.

Ружье громко выстрелило. Но для Демона это, должно быть, прозвучало как очень слабый, очень жалкий плевок. Несмотря на это, полный заряд ослепил чудовище.

Рев Демона был теперь таким громким и вибрирующим, что раскаты звука заставили Стэда прикрыть уши руками. Открылась дверь. Вошел еще один Демон, двигаясь с грациозностью, обусловленной их размерами.

Но Стэд опустился на антиграве на полку кладовой и устремился прочь вместе со своими товарищами.

Он вспомнил удушающий страх, который он ощущал, который, вероятно, ощущали все Форейджеры, когда они отправлялись во Внешний мир. Это запрещенное открытие. Приходил ли кто-нибудь когда-либо к таким же выводам, к которым он вынужден был прийти сегодня? Конечно же, кто-то должен был уже их сделать!

Кто-то схватил его за руки и заломил их назад. Кто-то выхватил у него его ружье.

Торбурн сказал:

— Мы не убьем тебя сейчас, Стэд. Ты отправишься назад в штаб, где ты предстанешь перед судом. Мы же не варвары. Ты нарушил Правила.

— Конечно! — мысли Стэда бурлили от увиденного. — Я сделал это, чтобы спасти свою жизнь, но я выяснил…

— Ведите его с собой! — сказал Старый Хроник каким-то новым и пугающе свирепым голосом.

Эти люди, которые были его товарищами, изменились. Его встретили только враждебные взгляды, все глаза злобно смотрели на него; он был парией, отверженным.

— Но… — произнес он умоляюще, не веря. — Но я верю в Демонов, и я знаю, кто они!

— Мы тоже верим в них. И Правила особо запрещают людям стрелять в них. Торбурн быстро вел группу через продуктовый склад, через дыру, по темному проходу, где валялись мертвые Йобы.

— Ты совершил худшее преступление, какое только может совершить человек, Стэд. Ты увидишь! На твоем суде в твою защиту не будет подан ни один голос; ты умрешь, Стэд, потому что ты нарушил Правила.

— Все, что я сделал — это спас свою жизнь.

— Твою жизнь! Твою жизнь! Разве ты не понимаешь, недоумок, что Демоны будут теперь безжалостно охотиться за нами. Еще многим поколениям не будет покоя.

Это ошеломило и отрезвило Стэда. Он не подумал об этом.

Жгучая важность его открытия внезапно бросила его в дрожь.

Группа Форейджеров угрюмо и молча продвигалась вперед. Все стремились поскорее уйти, и Стэд в том числе. Над ними, казалось, довлел рок, обесценивая все мысли, заставляя их бросать настороженные взгляды через плечо гораздо чаще, чем вперед. Кардон выругался и приблизился к ним, его лицо было черно, как преисподняя. На этот раз Кардону не нравилась его позиция замыкающего.

Когда они наконец достигли временной базы, их встретили с ужасом. Ханей, передав уже по радио новость о том, что сделал Стэд, не могла с тех пор встречать его взгляд. Ее живой взгляд был теперь потуплен.

Люди Командира и люди Пурвиса были выстроены, и на Стэда смотрели ряды угрюмых, враждебных, испуганных лиц. Вся процессия смотрела на него в напряженной тишине. Затем все загрузились на машины, и конвой отправился в путь.

Стэд со связанными руками ехал в кузове машины Пурвиса, и два охранника-Форейджера с ружьями наготове злобно следили за ним всю поездку.

Но их поездка была трагически прервана.

Первый залп изрешетил головную машину. Люди с криками попадали вниз. Из темной расщелины, к которой направлялся конвой, освещая фарами дорогу, прогремели ружейные выстрелы. Солдат помахал фонариком, по нему немедленно выстрелили, и он разлетелся на осколки стекла и дождь обломков.

Два охранника-Форейджера схватили Стэда и кубарем перекатились через задний борт. Два электромобиля столкнулись. Пули взбивали фонтанчики пыли вдоль всего строя. Из темноты раздавалась яростная стрельба.

— Вокруг враг!

Стэд слышал звуки команд, видел, как создавались линии обороны и защитные посты, оказывалась первая помощь раненым. Электромоторы машин завывали, когда храбрые добровольцы пытались расположить их защитным кольцом. По темной расщелине под землей разносился грохот.

Даже в шуме битвы, бушевавшей вокруг него, под домами расы гигантов, для которых человечество было просто паразитом, Стэд думал о своем открытии.

Один из охранников-Форейджеров внезапно вскрикнул, перевернулся и затих. Стэд заметил струйку крови, яркую в свете горящей машины. Он немного отполз в сторону, помогая себе связанными руками. Второй охранник последовал за ним. Ему тоже не хотелось застрять под машиной, которая в любой момент могла взорваться или загореться.

Темный силуэт, покрытый блестящим от огня маскирующим плащом, скользнул к Стэду.

— Держи руки крепко. Нож перерезал его путы.

— Что происходит? — охранник кинулся к ним с перекошенным в ярости лицом, с ружьем наготове.

— Нам нужны все для схватки, — резко ответил Торбурн, убирая нож в ножны. — Занимай оборону. Он повернулся к Стэду, схватил его за руку. — Ты тоже.

В прерывистых вспышках прожекторов Аркона на мгновение стали видны движущиеся фигуры людей, врагов, готовящихся к атаке. Стэд заметил мелькнувшие эмблемы Трикоса. Торбурн, мрачный, закопченный, пыльный, сунул ему в руки еще горячее ружье, и он автоматически прицелился.

Еще вчера Стэд видел в этих солдатах Трикоса только врагов, от которых нужно отделываться и убивать, но теперь его палец замер на спусковом крючке от отвращения, которое он не мог победить усилием воли. Это были люди; зачем нужно убивать своих собратьев, когда этот подземный мир населяет столько монстров, враждебных всему человеческому?

Огненные лучи прожекторов пересекались, прорезая темноту. Люди вскрикивали и умирали, невнятные крики срывались с уже мертвых губ, тела падали, как подкошенные, в лучах света. Мертвенно-бледные лучи шарили по полю битвы, высвечивая маниакальные фигуры в гротескных позах. Марионетки смерти… Огни отбрасывали рваные тени, внезапно выхватывая гибельный блеск стали, дым войны всплывал в лучах света красивыми серебристыми потоками, извивающимися как тонкое газовое покрывало. В воздухе явно ощущался запах битвы. Это ощущение било по нервам.