Ленка-пенка - Сергей Арсеньев

Дали приказ контратаковать фашистов и выбить их из наших окопов. А как атаковать? Наших бойцов человек сто пятьдесят осталось, да и устали все. Там фашистов больше в окопе сидит. И ещё у фашистов два бронеавтомобиля были. Но приказ дали, нужно атаковать. Поднялись наши и в атаку побежали, а впереди наш танк единственный.

Только фашисты стрелять начали и наши залегли. Тогда Николай и говорит мне, давай, мол, Лёнька, жми на них, да и остановись прямо над окопом. Так я и сделал. На всей скорости подлетели мы, да над окопом резко и встали, только земля в разные стороны. Вот и стоим враскоряку, окоп прямо под танком проходит и в обе стороны тянется.

Николай развернул правую башню направо, а Димка свою левую —налево. Да и принялись с двух стволов окоп поливать. Я после боя ходил смотреть, что мы натворили. Это мясорубка была какая-то. Только один наш танк не меньше семидесяти фашистов расстрелял в окопе. Окоп прямой, спрятаться там негде, а фашисты тесно сидели, в нитку прямо по линии огня вытянулись. Да и расстояние совсем маленькое. Там одна пуля по нескольку фашистов могла насквозь прошить. А Николай с Димкой каждый по четыре магазина расстреляли.

По нам бронеавтомобили стрелять стали, только наши 13 мм брони им не по зубам были. Я бронещиток опустил над своей смотровой щелью, а пули прямо градом по броне бьют. Мы по автомобилям не стреляли, знали уже, что в лоб из пулемёта не взять нам его. Но потом один фашистский автомобиль захотел, то ли нам с борта зайти, то ли на нашу пехоту напасть, поехал вперёд, да неосторожно сам борт свой подставил. Наш командир не растерялся, быстро поменял магазин в пулемёте, вставив с бронебойными пулями. Да бронебойными метров с трёхсот фашисту в борт! Тот проехал ещё немного, и встал. Там всех внутри побило в кашу!

Вот, а была бы у нас одна башня, не смогли бы мы так. Тот же Т-34 новенький здесь один бы не справился, а мы справились. А Т-34 фашисты бы гранатами закидали. Нас же не смогли, к нам не подобраться им было.

Самое опасное, это если бы прямо под танком фашисты оказались. Броня в днище у нас слабая. В упор её и из винтовки можно пробить. Но фашистов под нами не оказалось. Наверное, все разбежались в стороны, когда мы к окопу летели.

Приказ мы тогда выполнили и фашистов выбили. Не выдержали они атаки одного советского Т-26, побежали. И последний их бронеавтомобиль уехал, пятясь задом. Мы ему ничего сделать не могли, жалко, что наш пушечный Т-26 сломался, был бы он с нами, не ушёл бы никто! А пока фашисты удирали к лесу, мы им ещё добавили из пулемётов. Штук тридцать положили на поле. И в плен наши их человек двадцать взяли, в основном раненых. Поэтому Т-26 —это очень хороший танк, если его правильно использовать.

А за этот бой нас всех троих представили к медалям «За отвагу». И может быть, у меня скоро будет самая настоящая боевая медаль!

Расскажите это всё деду и бабе Тане. Передайте Ленке, чтобы вела себя хорошо и слушалась. И пусть она скажет Сашке Круглову, что я про его уши помню. Обязательно оторву их, если будет продолжать свои выходки.

Пожалуйста, ответьте мне скорее, я очень волнуюсь!!

Механик-водитель танка Т-26, будущий кавалер медали «За отвагу» и ваш сын Леонид. Написано 5 декабря 1941 года в селе <ЗАМАЗАНО ЧЁРНЫМ>. * * *

Здравствуй, дорогой мой любимый братик Лёнечка!!!

Это я, Лена, твоя сестрёнка. Огромное спасибо, что написал письмо, я сильно ждала его. Никаких других писем от тебя ещё не приходило, это первое. Наверное, почтовое сообщение с Большой землёй недавно наладили.

Милый мой братик, мне очень тяжело писать тебе такое. Крепись. Я уже прошла через это и смирилась, а тебе сейчас пригодится всё твоё мужество. Мы с тобой остались вдвоём. Кроме меня, у тебя больше никого нет. Все умерли, Лёня. Все-все.

Первой умерла наша мамочка. Я поехала с ней собирать с поля остатки капусты, потому что у нас не было кушать дома. А фашисты начали стрелять из пушек, и нашу милую мамочку убило снарядом. Она накрыла меня собой и защитила. Но сама она погибла. И я даже не знаю, где она похоронена, её увезли чужие люди.

Потом погиб Миша. Я сама совсем недавно узнала про это. Мне пришла на него похоронка. Миша погиб 12 октября, где-то на юге Норвежского моря. Как он погиб, я не знаю, не спрашивай меня. Наверное, их подводную лодку утопили фашисты. Мише больше не пиши.

Следующим погиб наш папочка. Он пошёл к дедушке, проведать его, и не дошёл. Было очень холодно, трамваи не ходили, он ослабел от голода, у него ножка болела, но он всё равно пошёл. Я знаю, что папа не дошёл, потому что потом сама ходила к дедушке. А вот я дошла и вернулась нормально. У дедушки я узнала, что он тоже умер.

Наш дедушка Кондрат умер 12 декабря, у него не выдержало сердце. Про это написала в записке баба Таня. Она писала на бумажке, когда выходила куда-то из дома. Последняя запись на той бумажке —она пошла в 11 часов 17 декабря за хлебом. Я пришла к ним 20 декабря. Кроме этой бумажки, дома никого не было. Баба Таня умерла где-то на улице. Сейчас у нас это нормально, Лёня. Я пока к дедушке от дома шла, десятки мертвецов видела на улице. И это ещё собирают их постоянно. Специальные похоронные команды есть.

Все умерли, Лёня, мне очень жаль. Остались только мы с тобой.

И поэтому, Лёнечка, я не разрешаю тебе геройски погибнуть. Ты должен, ты обязан выжить. Выжить, победить, и вернуться домой с Победой. Иначе я обижусь на тебя.

По поводу ушей Саши Круглова можешь не беспокоиться. Саша —мой брат. И твой тоже теперь. Обижать Сашу я не позволю никому, даже тебе. Мы столько уже пережили с ним вместе, что на пять жизней хватит. Да, ты был в бою, а я нет. Но, Лёня, извини, только тут у нас тоже бой. В декабре вообще бой был за каждый день. Прожил ещё один день, покушал хлеба, чтобы не умереть ночью —вот и победил фашистов ещё раз. И так день за днём, Лёня, день за днём.

К нам приезжал Сашин папа, дядя Игорь. Он нас и спас, потому что привёз покушать. Если бы он не приехал, сейчас я бы уже была мертва. Если встретишь случайно дядю Игоря, скажи ему ещё раз спасибо от меня. Он тоже на Западном фронте воюет, как и ты, только я не знаю, в какой армии. Знаю только, что в артиллерии служит.

У Саши тоже все умерли. Его мама, тётя Шура, замёрзла на улице. А Вовочка Круглов умер 12 декабря, как и наш дедушка. Он от голода умер. Вова всё время молочка просил, но у нас молочка не было. Мне очень жалко Вову, он тоже стал моим братом.

У нас с Сашей всё хорошо. Мы с ним вдвоём остались в живых из всей нашей квартиры. У нас есть буржуйка и запас дров. Спим мы с ним вдвоём в моей кровати, потому что очень холодно. Спим в тёплой одежде и в шапках. Отопления нет, воды нет, электричества тоже нет в доме. Но у нас в комнате уцелели стёкла! Это очень важно, Лёня, потому что без стёкол гораздо холоднее. Как здорово, что окна у нас выходят в наш узкий двор-колодец! Бомбе трудно попасть внутрь двора, а взрывы на улице нашим стёклам не страшны.

С едой стало лучше в последнее время. Мы начали ходить в столовую, там хорошо кормят. У нас есть что кушать. Но всё равно в Ленинграде ситуация очень тяжёлая. Тем, кто подошёл к грани в конце декабря, очень тяжело сейчас, хоть хлебную норму и повысили. Нам с Сашей легче, нам дядя Игорь сильно помог. Мы не слишком голодаем. Недоедаем, конечно, но на фоне других ленинградцев мы ещё о-го-го!

В общем, Лёнечка, за меня и Сашу можешь не беспокоиться. Мы приспособились. Если шальным снарядом или бомбой не убьёт, то мы выживем. И мы тут не просто выживаем, ты не думай. Мы помогаем, как можем. Мы и на чердаке дежурим, зажигалки ловим. Я сама дежурила не раз. Это не страшно совсем, Лёня. Я пожар один раз потушила на чердаке, одна. Осенью мы лом цветных металлов собирали для заводов Ленинграда, и я тоже собирала. И бутылки пустые ещё собирала, в них потом горючую смесь заливали, чтобы жечь фашистские танки. А ещё мы в тимуровском отряде, помогаем ослабевшим. И у нас в школе была новогодняя ёлка, праздник назло фашистам. Была музыка, Дед Мороз из Вари Степановой и горячий обед для детей. А я на ёлку Борю похитила и меня его мама потом обозвала идиоткой.

И это не только мы так. Ленинград —это не обуза! Мы работаем! Дядя Игорь же не проведать нас приезжал. Он за новыми орудиями приезжал, вот зачем. Наш Ленинград делает оружие для всей страны! Даже в блокаде, всё равно мы работаем!! Мы —не обуза! И мы сражаемся, Лёнь. Наша артиллерия стреляет каждый день. Балтфлот жив, он тоже сражается! Лёня, Ленинград —это не ад. Совсем нет. Нам тут трудно, тяжело, но мы стараемся помочь стране.

Лёнечка, у меня к тебе будет одна огромная просьба. Пожалуйста, когда ты будешь в Берлине, найди там развалины дворца, в котором жил Гитлер, отковыряй от них какой-нибудь кусочек и привези мне. Я очень-очень тебя прошу, Лёнечка. Пожалуйста. Подари мне такой обломок дворца Гитлера.