Боец 3: лихие 90-е (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Я подумал, что наблюдения вряд ли будет, но…

— Спасибо, доктор. И знаете, что?..

Я объяснил про гостиницу, что мотаться туда-сюда неохота, устал… Короче говоря, можно мне здесь переночевать где-нибудь, а днем, глядишь, вы пациента выпишите, и я с ним удалюсь?.. да и самому бы неплохо зашиться и подмарафетиться после турнира.

Медики переглянулись. На отказ не решились.

— Зоенька, займись молодым человеком, — протянул врач. — Что до переночевать, то уж не взыщите, комфорт не ахти…

— Не беспокойтесь, доктор, — вежливо улыбнулся я. — Все отлично.

Зоенька улыбнулась, взяла меня в оборот, подштопала, напоила какими-то лекарствами, укольчик организовала. После положила на кушетку, и виляя бедрами ушла. Я сунул под голову подушку… и провалился в сон.

…Проснулся от того, что меня трясли за плечо, и довольно бесцеремонно. Открыл глаза — батюшки, Танк! Побитый, с распухшим лицом, но улыбающийся.

— Здорово, братан! Как ты здесь⁈

— Обыкновенно, — усмехнулся я, встав. — Сам-то как?

— Да ничего, пойдет! Ну мать твою, надо же!..

Несомненно, он был очень рад и тронут, что я приехал к нему, и выражал радость как умел. Он тут же забросал меня вопросами о том, что дальше было после его боя:

—…а то ни хрена не помню. Веришь? Как вырубили, и то не помню! Помню, что бьюсь с этим… и вдруг просыпаюсь тут, и рожа надо мной, это лепила, оказывается. Здрасьте!.. Ну, тут-то я начал соображать, а эти мне: вас, говорит, ваш товарищ ждет… А это ты!

Подошел доктор с выписными бумажками, что-то настоятельно заговорил, но Танк отмахнулся:

— Ладно, нормально все, Айболит, не дребезжи… — и ко мне: — Да ты-то как? Чем кончилось⁈

— Пошли, увидишь.

Он недоверчиво воззрился на меня:

— То есть? Ты чего, это?..

— Идем, идем.

То ли веря, то ли не веря, он проследовал за мной, а когда увидел тачку, онемел. На миг. А потом его прорвало:

— Да ты чо, братан? Победил⁈

— Победил.

— Ну… Н-ну!.. Нет, правда⁈

Я рассмеялся:

— Если хочешь, можешь считать, что тебе это снится.

— Не, братан, ну это… Слушай, а можно мне за руль⁈

Я бросил ему ключи:

— Погнали.

Он поймал ключи на лету, еще обалделый:

— Не, брат, это сказка… Куда едем, в гостиницу?

— Да можем малость прокатиться. Заодно и побазарим.

Глава 17

Я, признаться, опасался, что друган мой Танк сейчас раздухарится не по делу, все-таки вчера еще наполучал изрядных плюх, и что у него может быть с головой, одному Богу ведомо. Если боец пробитый, то проблемы могут разные возникнуть. И тогда недолгой будет моя радость от нового авто… Но к некоторому удивлению моему, пацан не стал безумно лихачить. Погнал тачку скоро, но уверенно, все в меру, правда, не переставая нецензурно восхищаться быстротой хода и легкостью управления.

— Не, братан, ну от души! Класс! Поздравляю!.. Слушай, а как ты грохнул-то всех⁈ Давай рассказывай!..

Посмеиваясь, я стал рассказывать, а Танк рулил все так же четко и стремительно, мы неслись в прямом смысле с ветерком, влетавшим в салон, приятно овевавшим наши горящие после боев лица. Поначалу я, признаться, хотел поднять тему о стрельбе в ресторане и назначенной на сегодня сходке, по-товарищески предупредив, чтобы по горячке пацан не наделал глупостей… Но видя его незамутненную радость, решил эту беседу отложить.

Тем не менее — покатались, пора и честь знать. Примерно так я и сказал Танку:

— Все, брат, поехали на базу. Не знаю, как ты, а я еще и отдохнуть не прочь.

И потом…

Не договорив, я осекся.

На руке Танка не было перстня! Нашего фирменного. А у меня в кармане есть!

Конечно, я и помыслить не мог, что это его перстень — ну не он же заказчик покушения, не Танкова ума дело! Однако…

Сам он, похоже, в вихре эмоций просто забыл про кольцо. Да и я прикусил язык, поразмыслив. Незачем поднимать трезвон, события только разворачиваются, ничего еще не ясно, и пока самая разумная позиция — ждать. Хрен его знает куда Танк мог засунуть свой перстень, дрался то он без него.

— Ладно, — с несильным огорчением вздохнул мой товарищ. — На базу, так на базу…

Вскоре мы были у «Рубина», по-прежнему бдительно охранявшегося братковской «пехотой», отнесшейся к нам с должным почтением. Прошли в номер, и вот тут-то я сообщил Танку о вчерашнем конфликте и предстоящей сегодня сходке, на которой мы оба должны присутствовать. По такому делу у нас есть еще где-то час-полтора для отдыха, что надо использовать. Он, несмотря на показную бодрость, вряд ли ощущал себя вполне оправившимся. Поэтому воспринял мои сообщения достаточно здраво, легко согласился, мы улеглись, и не знаю, как он (Танка то наверняка хорошенечко прокапали), а я почти мгновенно провалился в сон.

Спал, правда, беспокойно, и вот что удивительно: спроси меня, что снилось, и я не скажу. А ведь снилось — и нечто нехорошее, беспокойное, я отчетливо помню чувство тревоги и особого предчувствия чего-то мрачного, но как-то это не воплотилось в образы, оставшись неприятной мутью…

Примерно она и носилась в моем сознании ли, подсознании, не знаю — когда меня разбудили, энергичной тряской за плечо:

— Спортсмены, подъем!

Я открыл глаза.

Надо мной склонился Степаныч:

— Как самочувствие?

— В пределах нормы, — я сел.

И в общем-то, не соврал, хотя отходняк от боя уже начал накрывать меня в полной мере. Мышцы болели, двигаться было тяжеловато, я то бился без «фармы», хотя тут не факт, что отходняки бы переносились лучше…

Степаныч все это понимал:

— Вставай, вставай, брат. Через час где-то начало этого… собрания, вам надо быть. Демид велел.

Тут только я заметил, что Танка нет, а в ванной шумит вода.

— Да, сейчас.

Я полностью пришел в себя, хотя дурные сновидения еще тяготили память. Но я постарался их отшвырнуть и стал одеваться.

Шум воды в ванной стих, но неожиданно оттуда донеслась нещадная ругань.

Лицо Степаныча вытянулось:

— Что это с ним там?..

Выяснилось это через несколько секунд, когда мокрый, закутанный в простыню Танк вылетел из ванной:

— Братва, слышь! Перстень мой куда-то делся, не могу найти!..

Я мгновенно ощутил, как перстень, найденный у мертвеца, упирается мне в бедро.

— Блин!.. — Танк продолжал изрыгать матерщину. — Как это понимать? Неужели кто-то скрысятничал? У своего⁈

Степаныч наставительно поднял палец:

— На армейской службе есть такая мудрость: нет понятия украли, сперли, и так далее. Есть понятие: про…бал! Сам потерял — сам и виноват. Где он у тебя был?

— Да не помню уже… — Танк опечаленно присел. — Я в каком напряге был-то, разве теперь вспомнишь⁈ Сунул кому-то…

— Это верно, — примирительно сказал я. — Да и не ты один. Шухер-то поднялся до небес, мало ли что могло быть. Официанты, обслуживающий персонал… Да просто могло залететь куда-то, там и валяется. Если так, то найдется.

— А если нет?

— Ну… — я пожал плечами. — Просто попробуй вспомнить кому перстень сунул.

По-прежнему помалкивая о находке, я продолжал напряженно думать, и кое-какая версия у меня выстраивалась… но понятно, что она нуждалась в проверке. Даже не столько проверке, думая я, сколько жизнь сама покажет, прав я или нет…

— Ладно, молодежь, — Степаныч решительно встал. — Собирайтесь, через час… — он посмотрел на часы: — через пятьдесят минут надо быть в зале. Задача ясна?

— Яснее некуда, — сказал я.

Мы собирались, Танк по инерции все сокрушался насчет перстня. А я, испытывая некоторые угрызения совести, утешал его, говоря, что при таком кипише, что случился вчера, потерять небольшую штуковину и немудрено… Ну или тот, кому Танк перстень дал на передержку, при первой встрече обратно его отдаст. Словом, через полчаса мы были готовы. Тут я сказал товарищу, что немного прогуляюсь, он не возражал, и я вышел. В самом деле, мне хотелось побыть одному.

Но судьбе моей почему-то не захотелось дать мне этого. Не успел я выйти, как в коридоре наткнулся на Лиду.