Кирилл и Ян (сборник) - Сергей Дубянский

– Вы что, пьяный? – старлей втянул носом воздух.

– Что вы, товарищ старший лейтенант! – глаза отчима забегали, а руки инстинктивно поднялись к груди, – это вчера… праздник у нас был… но у нас все тихо… – отчим старался дышать в сторону, зато смотрел на старлея с таким подобострастием, что Олеся даже усмехнулась. На нем были ужасные мятые брюки, падавшие с тощей фигуры без старого потрескавшегося ремня, и желтая майка с двухнедельным пятном кетчупа, – а что она, паршивка, натворила?

Улица Героев Летчиков не относилась к Центральному району, поэтому старлей не стал копать глубже, относительно происходящего в квартире.

– Уж натворила, – он совсем не грубо втолкнул девушку внутрь, – но люди оказались хорошие – не стали заявление писать. Она избила мужчину, причем не понятно, с чего и зачем… вы б показали ее психиатру, что ли.

– Я ей сейчас дам психиатра! – отчим протолкнул Олесю дальше по коридору, – спасибо за сигнал, товарищ старший лейтенант, – поспешно захлопнул дверь, и едва представители власти оказались по другую ее сторону, вновь почувствовал себя хозяином; больно схватив Олесю за ухо, он потащил ее в комнату.

– Что ж ты, сука, делаешь? Ментов нам только не хватает! Слышь, Любка!

Олеся увидела мать, безразлично сидевшую над пустым стаканом; почему-то она всегда умудрялась напиться именно тогда, когда дочери было плохо; сейчас, правда, она не спала, как в тот ужасный день, и по-дурацки сведя брови, погрозила пальцем.

– Дочь, ты на кого похожа? Пойди, немедленно умойся.

Смотреть на нее было еще противнее, чем на отчима, и Олеся с радостью скрылась в ванной; закрыв задвижку, подняла глаза к зеркалу – от слез весь великолепный макияж потек, превратив лицо в маску трагичного клоуна.

– Олеська, а ну, иди сюда! – раздалось под самой дверью, и Олеся услышала, как звякнула пряжка ремня, – снимай штаны, тварь! Сейчас у тебя глаза повылазят!

– Разбежался! У самого повылазят! – крикнула Олеся, скорее, по инерции, потому что ей было совершенно все равно, что будет дальше.

– Открывай, сучка! – дверь при этом дернулась, но задвижка устояла.

– Саш, не бей ее… – донесся из комнаты голос матери; он был совсем не агрессивным, и, наверное, это подстегнуло отчима.

– Ах, не бить?! – шаги, вместе с голосом, стали удаляться, – она ментов на хату наводит, а я спускать ей должен? Будут они тут копать – пьяный я или не пьяный!..

– Она ж… – мать громко икнула, – ребенок…

– Ты слышала, что мент сказал – она мужика избила! Она всех нас до зоны доведет! А ты, заступница, твою мать!.. Сейчас я тебя тоже проучу!..

Упал стул, послышался шум борьбы, треск рвущейся ткани и наконец характерные хлесткие удары; после каждого мать вскрикивала, а отчим повторял – Вот тебе!.. Вот тебе!..

…Так ей и надо… – равнодушно подумала Олеся. Взгляд остановился на серой коробочке с надписью «Gillette»; рука потянулась к ней сама, как вчера за висевшей на стуле сумкой, и вытащила тонкую блестящую пластину…

– Саша, меня-то за что?.. – мать уже пьяно рыдала в голос.

…А меня за что? – Олеся посмотрела на свою руку, – говорят, надо резать вдоль… Да что ж ты так орешь, дура? Тебя что, никогда не били?.. А ты привыкай – кого он будет лупить вместо меня?.. Она включила горячую воду, сунула под нее запястье. …Боже!.. К чему она вспомнила Его, неизвестно, но мысли запрыгали, словно шарики, – а ведь получается, что я все вернула – и телефон там остался, и деньги мент забрал… сумка!.. Как же с сумкой-то быть?.. Неужто все из-за нее?..

– Сашенька, пожалуйста, хватит!.. Больно же!..

…А мне?.. Олеся зажмурилась, но вместо мстительного Бога, не простившего ей сумку, перед глазами заплясали веселые цветные звезды. Наверное, просто вода была очень горячей, и она ничего не почувствовала; зато сделалось фантастически хорошо и спокойно – возможно, именно таким был мир на пресловутой Альфе Центавра…

КОНЕЦ

Заключенный 2862

– Валер, ты замечаешь, даже воздух другой становится, когда выходишь за эти чертовы ворота? Вроде, глупость – стена и стена, а дышится как-то свободнее.

– Воля, – Валера засмеялся, – воля, Коленька.

– Нет, правда. Никогда не думал, что это так зримо. Собственно, мы кто? Мы – наладчики, а не заключенные…

– Тут говорят – «ос у жденные».

– Какая разница! Я ж вольный человек, а как прошел эти пять дверей с кнопками, тоже стал чувствовать себя зеком. Ты не смейся, правда!.. Да пропади она пропадом такая жизнь!..

Они дошли до остановки, и Валера остановился, повернувшись спиной к ветру.

– Не, был я хулиганом… – продолжал Коля, – не то, чтоб «отморозок» какой, но сам знаешь, как выпьешь, на подвиги тянет – и морды бил, и в ментовку забирали пару раз, но теперь все! Чуть не в себе, сразу домой и на все засовы. Очень впечатлило. Я б сюда экскурсии устраивал…

– Ага, по линии молодежного туризма, – хитро прищурившись, Валера смотрел на напарника. Ему уже не раз приходилось бывать в подобных учреждениях, и он давно пришел к выводу, что ничего страшного в них нет – просто всем воздается по заслугам и подсознательно каждый понимает, на что может рассчитывать в конечном итоге. Не делай того, что не положено и можешь спокойно наблюдать все эти ужасы, как в кино, – ты еще не видел жилой зоны, – продолжал он подчеркнуто зловеще, – промзона – это так, показуха.

– Мне хватает.

Подошел автобус, и они успели занять сиденье рядом с двигателем, который хоть ревел и вибрировал, зато выдавал такой жар, что сразу хотелось расстегнуть куртку. Тепло пробуждало чувство усталости, ведь они лишь утром приехали в этот городок, протрясшись сутки в плацкартном вагоне.

– Черт, все-таки приятно видеть ондатровые шапки, лохматые головы!.. Валер, как думаешь, мы сюда надолго?

– Как пойдет. Сам прикинь, если хочешь.

– Как я прикину? Ты ж знаешь, у меня это первая поездка. Я ж только позавчера узнал, чем ползун от шатуна отличается.

– Бедолага ты мой, – Валера потрепал Колю по плечу с отеческой лаской. Ему нравился новый напарник – хотя тот и совершенно не разбирался в прессах, но все время спрашивал, а из людей любознательных получаются хорошие наладчики.

– Не переживай, хозяйство это я освою, – Коля словно угадал Валерины мысли, – уже понял – техника не архисложная, а я пришел сюда деньги зарабатывать; с неба они не падают, поэтому я не собираюсь тупо слоняться по Союзу и пропивать командировочные. Я ж не трахаю дочь миллионера и родственников в Штатах у меня нету…

– В Штатах родственники тоже бывают разные, – заметил Валера философски.

Его радовало, что они ушли от производственной темы – вновь говорить о прессах было так же неинтересно, как заново читать книгу, которую знаешь наизусть. Конечно, он все объяснит, но не сейчас, когда вместо лязгающих колес, шлангов и трубок змеями расползающихся по зеленой лужайке траверсы, перед глазами возникали и исчезали живые человеческие лица, а за окном уютно укрылся снегом абсолютно незнакомый городок со своими прелестями и нехитрыми искушениями.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});