Великая Испанская революция - Александр Шубин

По мнению «Гораци» операция под Касса де Бланка — «доказательство того, что арагонский фронт может действовать в существующем положении без придания каких-то отдельных технических частей или общевойсковых соединений… Что касается операций, имеющих большее значение и влияние на другие участки фронта, требуется техника и наличие вооруженных резервов.

Рассчитывать на получение последних вряд ли приходится, ибо предубежденность, не лишенная некоторого основания, к анархистам со стороны Ларго Кабальеро чрезмерно велика»[378]. Ирония ситуации заключалась в том, что как раз в это время предубежденность Ларго Кабальеро против анархистов стала проходить, а это открывало новые перспективы перед Арагонским фронтом и всей Республикой.

Франко продвигался к Мадриду. Координация действий революционных сил, а значит, и вооруженных формирований, была организована плохо. Для того, чтобы скоординировать усилия многочисленных политических сил Республики, нужно было менять правительство.

Широкий союз левых сил, опирающийся на массовые организации, и прежде всего на профсоюзы, который возник в Каталонии, теперь был жизненно необходим в центре. Падение Талаверы поставило вопрос ребром: для согласования многочисленных региональных, партийных и социальных интересов кабинет Хираля не годился. Поскольку Кортесы не отражали фактической расстановки сил (анархо-синдикалисты в них вообще не были представлены), правительство нужно было формировать с опорой на левые организации, пользующиеся реальным влиянием.

Президент Асанья поручил формирование правительства Ф. Ларго Кабальеро. По словам историков П. Бруэ и Э. Темиме, «участие ВСТ и поддержка НКТ должны были в нормальных условиях дать ему (правительству — А. Ш.) авторитет, которого не было у Хираля»[379]. Асанья не без колебаний пошел на такое полевение курса[380]. Но что было делать старому либералу, когда его страна ушла еще дальше влево.

Задачей номер один для Ларго Кабальеро было вовлечь в правительство коммунистов, чтобы теснее привязать СССР к Испанской республике и в то же время обеспечить лояльность этой сплоченной партии. Позиция Коминтерна о вхождении КПИ в правительство была сформулирована 24 июля 1936 г. и допускала приход коммунистов к власти в коалиции «только в крайнем случае, если это абсолютно необходимо в целях подавления мятежа»[381].

Сталин продолжал колебаться по этому поводу до сентября. В условиях острого социально-политического кризиса политика коммунистов может оказаться неудачной, что скомпрометирует все коммунистическое движение, и без того проводящее после VII Конгресса Коминтерна «оппортунистическую» политику[382]. Приходить к власти предпочтительно на волне разгрома франкистов. В сентябре 1936 г. ситуация стала значительно хуже, чем в конце июля, и не получится ли, что коммунисты разделят ответственность за позорное поражение? Понимая суть этих колебаний, Ларго стал убеждать коммунистов в том, что они будут нести ответственность за поражение, если в решающий момент уклонятся от вхождения в правительство. «Конечно, — говорили нам, — вы остаетесь вне правительства, чтобы не компрометировать себя. Нет, вы войдете в правительство, и мы либо вместе победим, либо вместе умрем»[383]. Этот довод сработал.

4 сентября правительство Ларго Кабальеро было сформировано. Большинство в нем принадлежало ИСРП — сам Ларго, который взял также пост военного министра, близкий к нему А. Галарса[384] (министр внутренних дел), И. Прието (министр авиации и флота)[385], Х. Альварес дель Вайо[386] (иностранные дела), Х. Негрин (министр финансов). В правительство вошли два коммуниста — В. Урибе (министр сельского хозяйства) и Х. Эрнандес (образование). Также два места получили представители ЛРП — в кабинет вошел, правда, без портфеля, экс-премьер Х. Хираль, представлявший интересы Асаньи. По одному месту получили также Республиканский союз и Эскерра.

С анархо-синдикалистами все было сложнее. Выступая на заседании секретариата ИККИ, А. Марти утверждал: «Влияние анархистов имеет решающее значение для всей страны и даже для Мадрида, где находится правительство»[387]. Ларго Кабальеро и коммунисты понимали, что привлечение этой силы в единую систему, координируемую правительством, имеет решающее значение для сопротивления франкизму. А. Марти на заседании ИККИ заявил о необходимости «втянуть в работу государственного аппарата не только Каталонии, но и всей страны, анархистов. Это повысит в них чувство ответственности и сократит безответственную критику с их стороны… Борьба с ними перед лицом фашизма — это конец. Значит, не нужно останавливаться перед тем, чтобы уступить им кое в чем, а после победы мы с ними посчитаемся, тем более, что после победы мы будем иметь сильную армию»[388]. Надежды Марти оправдались лишь частично — войдя в систему власти, анархисты продолжали проводить те же преобразования, что и раньше, и остро критиковать коммунистов за стремление остановить социальную революцию. Решающее столкновение между коммунистами и анархо-синдикалистами произошло «до победы» и подорвало шансы на нее.

В сентябре НКТ была готова войти не в правительство, а в некий «национальный совет обороны» (это словесное различие было важно для противников государственных институтов). Возможность вхождения в такой орган обсуждалась анархо-синдикалистскими лидерами в конце августа — начале сентября, во время кризиса кабинета Хираля. Анархо-синдикалисты предложили столь радикальное переустройство политической системы, что это вызвало слухи о готовящемся государственном перевороте[389]. Впрочем, в планах анархо-синдикалистов не было ничего секретного. 18 сентября они были изложены в резолюции Национального пленума НКТ, который предложил сформировать Национальный совет обороны с реальными полномочиями и включить в него по пять представителей от ВСТ, НКТ и республиканцев (коммунисты должны были войти в Совет через ВСТ). Так была выдвинута идея создания исполнительной власти, ответственной не столько перед партиями и президентом, сколько перед массовыми организациями трудящихся. Позднее эта идея трансформируется в проект «профсоюзного правительства», к которому весной 1937 г. будет склоняться Ларго Кабальеро.

Совет должен был организовать народную милицию на основе всеобщей воинской повинности, провести социализацию промышленности и осуществлять планирование работы крупных предприятий, гарантировать свободу социальных экспериментов в деревне[390]. В сентябре 1936 г. для Ларго Кабальеро эти меры были еще слишком радикальными. Он считал, что НКТ собирается «навязать государственную структуру, основанную на неправительственных органах, которые в действительности привели бы к исчезновению республиканского государства (такое обвинение для анархо-синдикалистов звучит как похвала, ведь исчезновение бюрократического государства было их программной целью — А. Ш.). Они хотели, чтобы премьер-министр стал президентом анархо-синдикалистского государства. Он ответил, что принял власть для того, чтобы сделать все возможное для спасения республики, а не для того, чтобы ее предать»[391]. Эти возвышенные строки были написаны уже после событий. В 1936–1937 гг. Ларго Кабальеро не исключал переустройства республиканских институтов в направлении прямой демократии. Но предложение НКТ шло куда дальше его намерений, лишало реальной власти президента, партии и правительственные органы. Осенью 1936 г. Ларго Кабальеро побоялся остаться без этой опоры, без привычной республиканской легитимности. Когда партии проигнорировали идею Национального совета обороны и сформировали обычное правительство, НКТ сначала отказалась от участия в нем.

Как говорилось в установочном материале «Солидаридад обрера» от 4 сентября 1936 г. (то есть в день формирования правительства Ларго Кабальеро), «координация сил Народного фронта и организация снабжения продовольствием при одновременном развитии коллективизации предприятий жизненно важны для достижения наших целей… Однако до сих пор это осуществлялось не регулируемым государством, а децентрализованным и немилитаризированным образом» на основе союза НКТ и ВСТ[392]. Правительство в этих условиях не нужно и даже вредно. Оно является «всего лишь слабым охранником „статус-кво“ в распределении собственности и международных финансовых интересов»[393]. Продолжая по инерции критиковать правительство, орган НКТ в целом верно определил его положение в республике — регулятор («охранник») распределения собственности (то есть соотношения экономических секторов) и отношений с миром. Располагая собственным сектором в экономике и нуждаясь в налаживании отношений с другими государствами, анархо-синдикалисты вскоре начнут претендовать на свое место в таком правительстве. Это будет логично вытекать из их решения проводить преобразования в рамках Республики.