Любовь и предательство - Хелен Майерс

     — Волновался твой сын.

     Тейлор нахмурилась.

     — Он прекрасно знает, что из себя представляет моя работа.

     — Он знает, что из себя представляет работа полицейского в большом городе, когда у тебя есть напарник и ты имеешь поддержку. Здесь же ты одна. Он думал, что попадет в какой-то сонный городишко, а вместо этого видит разбитую патрульную машину, тебя в крови после...

     — Шеф, вы хотите сказать, что я не справляюсь с работой?

     — А теперь, когда он думает, как здорово иметь «старика», — растягивая слова, протянул отец, переводя взгляд своих мудрых и обеспокоенных глаз на Хью, — кто-то пытается сжечь тебя, и ты приходишь сюда в таком виде, словно тебя пропустили через ту же мясорубку, что и ее. Надо думать, парнишка просто боится потерять обоих родителей теперь, когда наконец-то обрел «полный комплект», как и все другие дети. Он спросил меня, как я считаю, сломаешься ли ты на этот раз, если тебе снова придется убить.

     Тейлор прижала руку к глазам, Хью готов был броситься к ней, но Эмметт подал ему знак оставаться на месте. Оказалось, он знает свою дочь лучше. Она поморгала, глядя на ведущую вверх лестницу, но направилась к парадной двери.

     — Вернусь, как только управлюсь с делами в магазине, — спокойно сказала она.

     Переборов непреодолимое желание последовать за ней, Хью, как только закрылась дверь, сказал:

     — Черт побери, Эмметт, я знаю, у вас нет причин любить меня, не говоря уже о том, чтобы желать видеть меня рядом с Тейлор...

     — Она любит тебя и всю жизнь любила. Самое глупое, что ты сделал, — это наказал себя и ее, отказавшись от борьбы.

     — Вы же знаете, Мердок хотел, чтобы кто-нибудь непременно заплатил, если не настоящий убийца, то парень, оставивший его сына без сознания на земле.

     — Да. Да, пожалуй, ты прав. — Вздохнув, Эмметт снова махнул рукой в сторону кухни. — Пойди принеси лед и пиво, а потом поднимись наверх к мальчику. Марсден и так много украл у моего внука.

     Почти полчаса спустя Хью постучал в дверь к сыну. Он обдумывал первую фразу, когда услышал голос мальчика:

     — Мама! Послушай, мама, я не хотел... — Дверь распахнулась. — Боже...

     — Привет. Тебе не нужна компания?

     Кайлу почти удалось изобразить подобие улыбки.

     — Я слышал о пожаре. Так вот почему ты здесь? Ты переехал сюда?

     Что скрывается за этими словами — желание или отчаяние? Хью изумляло то, что он знает Тейлор, понимает ее чувства почти так же хорошо, как свои собственные, а вот результат этих чувств представлял собой неразрешимую загадку.

     — Не беспокойся, здания повреждены только снаружи, но жить там пока нельзя из-за дыма. Твой дедушка позволил мне пожить в его комнате. Ты не возражаешь?

     Мальчик явно не ожидал, что кому-то понадобится его одобрение.

     — Нет, конечно. Это клевая мысль.

     — Что?.. Повтори еще раз.

     — Думаю, там, где ты был, нельзя было услышать сленг тинейджеров. — Как только слова сорвались с губ, Кайл поморщился. — Извини.

     — Не стоит извиняться. Я действительно там был.

     Хью нерешительно заглянул в комнату сына.

     Он ожидал увидеть беспорядок, который обычно заставляет родителей содрогнуться. Однако, за исключением огромных плакатов и большого количества бумаги на кровати, комната выглядела относительно аккуратной.

     — Как ты это получил? — Кайл показал на скулу.

     — Левый боковой удар. Я догнал парня, который, по моему мнению, поджег магазин.

     — Классно. А с мамой все в порядке? Где она? Отвозит его в тюрьму?

     — Нет. Пришлось его отпустить. За отсутствием улик.

     — Юристы... Мама говорит, что от них столько же пользы, как и от ядерных отходов.

     Кайл произнес слово «юристы» таким же точно тоном, каким мать Хью обычно говорила «налоги». Хью слегка кашлянул.

     — Твоя мать кое-что доделывает. Вернется с минуты на минуту.

     — Как ты думаешь, она все еще сердится из-за того, что я сегодня натворил? Дедушка рассказал обо всех этих звонках?

     — Упомянул.

     Мальчиком овладело беспокойство.

     — Не могу понять, как позволил себе дать волю плохому настроению.

     — Поверь мне, такое случается. — Хью призадумался и решил продолжать. — Надеюсь, ты унаследовал характер матери, а не мой. Но очень важно понять, что каждый может время от времени расстраиваться. Вся штука в том, чтобы суметь превратить свои огорчения в нечто созидательное, а не разрушительное. Хотя, насколько мне известно, ты на верном пути. Если бы ты был лет на десять старше, нарисовал бы свою карикатуру на бумаге и подписал ее. Держу пари, Маделин Йанси была бы в высшей степени польщена.

     — Да?

     — Безусловно. Это твои рисунки? — спросил он, кивком указывая на разбросанные по кровати бумаги. — Можно посмотреть?

     Сын шагнул в сторону и произнес:

     — Я специально не занимался. Так, валяю иногда дурака.

     Хью принялся ходить вокруг большой кровати, от одного листа к другому.

     — Даже не знаю, что сказать. Для твоего возраста это просто здорово!

     Однако все было не так уж просто. Кайл выглядел довольным, пока его хвалили, но потом постарался сделать вид, будто остался равнодушен к похвалам отца. Это задело Хью, но он решил играть в открытую.

     — Знаешь, так и должно быть, — он глубоко вздохнул.

     — Что?

     — Твое желание держать со мной дистанцию. Тебе нелегко было узнать, что твоим отцом оказался человек, осужденный за убийство.

     Кайл, отведя взгляд, пожал плечами.

     — Мама не считает тебя убийцей.

     Хью видел, что мальчик хочет поверить, но боится быть обманутым. Сколько раз и сколько людей не оправдывали его ожиданий? Как может мир создавать здоровых людей-созидателей, если первый жизненный урок, который получает каждый ребенок, — урок недоверия?

     — Верно, — тихо, но внятно произнес он. — Твой отец не убийца. Не стану отрицать, что я был в ярости, испытывал ненависть и хотел убить Пирза Марсдена в тот день, но клянусь тебе самым дорогим в моей жизни — любовью к твоей матери, — что я не делал этого.

     Подбородок мальчика задрожал. Хью не видел его глаз за ресницами, такими же длинными и густыми, как у его матери. Но когда тот протянул к нему руки, Хью почувствовал, что поступил правильно. Тело его ныло после стычки с этим рябым быком Сандовалом, поэтому он слегка поморщился от крепких объятий мальчика. Но глаза жгло не от боли. Крепко обхватив Кайла в ответ, он едва сдерживал радость оттого, что мог хотя бы на мгновение испытать такую связь.