Большая книга ужасов – 19 - Екатерина Неволина

– Тогда возвращаемся к моему первому плану, – сказал Юра, – все равно терять нечего. Может, нас выпустят отсюда, если мы, как Билл Мюррей, будем совершать хорошие дела.

Серый почесал голову:

– Не уверен, что это поможет, – усомнился он. – Хотя, конечно, другого плана у нас нет…

– Попробуем, – согласилась Динка. – Еще одну ночь здесь я точно не выдержу. Тем более вспоминая ту гадость, которую мы видели, – она брезгливо поморщилась.

Глава 6

Распахни врата кошмара

Жарко палило солнце. Асфальт казался раскаленным, а бюсты пионеров-героев смотрели злобно и торжествующе.

Юра, Серега и Динка сидели среди пахучих кустов сирени. Все было тихо.

– Ничего не понимаю, – бормотал Серый, прислушиваясь к жужжанию одинокого шмеля, пытающегося выбрать себе цветок по вкусу. – Я же говорил, что там было с библиотекаршей! Наверное, они все здесь монстры и принимают свое настоящее обличье в то время, когда думают, будто их никто не видит.

– А я думаю, что и библиотекарша, и неправильные кровати вроде как дырки в сюжете. То, что не додумано тем, кто этот мир создал, и если неожиданно заглянуть за угол, там будут такие же монстры, – предположил Юра.

– С чего ты взял? – вскинулся Серега. – И вообще дурацкая идея. Ты вправду думаешь, что спасем мальчика – и нас тут же отпустят, а еще по медали дадут?

– Если мы не станем ничего делать, то никогда не выберемся отсюда! – возразила Дина. – Лично я хочу домой! Понятно?

– Тихо, – прервал разгорающийся спор Юра. – Они идут…

– Эй, малявка! Чего здесь шляешься! Тихий час! – донесся до них чей-то голос.

Ребята посмотрели на Юрку.

– Это ОНИ, – прошептал он одними губами.

Друзья чуть-чуть раздвинули ветви сирени, чтобы лучше видеть происходящее на площадке перед спальным корпусом мальчиков.

Высокий толстый мальчишка, лет, наверное, шестнадцати, держал за ворот рубашки тщедушного паренька.

– Отпусти! – пискнул тот.

– Разбежался! – хохотнул обидчик. – Ну-ка посмотрим, что у тебя в карманах!

– Всё, ребята, идем! – воскликнул Юрка и, первым выскочив из кустов, бросился на хулигана.

Остальные немного замешкались и когда появились на площадке, драка уже шла полным ходом. Юрка и хулиган с неприятным лоснящимся лицом мутузили друг друга изо всех сил, и у Юрки уже была разбита губа. Видимо, ему приходилось туговато.

Серый уже собирался кинуться на защиту друга, но его остановил громкий голос вожатой.

– Ну-ка, что здесь творится? – спросила Лена, высоко поднимая выщипанные в ниточку брови.

Худенький мальчишка сидел на асфальте, утирая грязным кулаком слезы. У него был подбит глаз и разодрана коленка.

– Это он начал! – радостно заявил толстяк и ткнул пальцем в Юрку и одновременно за спиной показал кулак сидящему на асфальте мальчишке. Тот звучно всхлипнул и… промолчал.

– Это не он! – закричала Динка. – Жиртрест врет!

– Ах так?! Ну, Соколов, теперь тебе несдобровать! – топнула ногой вожатая и… схватила за руку Юрку.

– Но Соколов – это он, – удивленный Юрка взглянул на вожатую и кивнул в сторону своего противника.

– Я не Соколов, – толстяк равнодушно пожал плечами. – Моя фамилия Крошев, если тебе интересно. Вова Крошев, спроси любого.

– Вот видишь, – пионервожатая недобро улыбнулась. – Соколов – это ты!

– Здесь какая-то ошибка. Давайте разберемся! Я знаю, он и вправду не Соколов… – в глазах у Динки ясно читалась растерянность.

– Вижу, ты поймала нашего хулигана и драчуна на месте преступления, – вступил в беседу старший пионервожатый. – Ну что же, самое время наказать его. Чулан уже ждет.

– Я не Соколов! – в отчаянии воскликнул Юрка, пытаясь вырваться из Лениных рук, но его перехватил Глеб.

– Давай прежде произведем небольшой обыск. Выверни, пожалуйста, карманы, если не хочешь, чтобы я обыскал тебя сам, – предложил старший пионервожатый.

– Да у меня ничего и нет, – растерялся Юрка, и тут рука его наткнулась на забытые в кармане джинсов часы.

– А врать нехорошо! Пионеры так не поступают! – заявил пионервожатый и быстрым движением выхватил из Юркиного кармана улику. – Так-так, посмотрим, и что у нас тут?.. «Со-ко-лов», – торжествующе прочел он надпись на задней стенке циферблата. – Ну что, Соколов, будешь упорствовать или попробуешь ответить за свои действия?

– Я ничего не делал! Я только хотел помочь!

– Это не он, – тихо проговорил обиженный мальчишка и тут же получил затрещину от своего толстого обидчика.

– Как это не он? Ты, будущий пионер, и врешь! Как тебе не стыдно! – оборвала мальчишку Лена. – Нельзя покрывать хулиганов и разгильдяев. Знаешь же: «Не бойся врагов, в худшем случае они могут тебя убить, не бойся друзей – в худшем случае они могут тебя предать. Бойся равнодушных – они не убивают и не предают, но только с их молчаливого согласия существуют на земле предательство и убийство».

Кажется, такое чувство называется дежавю. Когда тебе кажется, что какое-то событие уже происходило. Ты идешь, словно по оставленным на песке собственным следам, не в силах изменить хоть что-то, и от этого рот наполняет полынный привкус страха и безнадежности. Ты еще пытаешься сопротивляться, но уже сам перестаешь верить в счастливый исход.

– Отпустите его! Что вы делаете! – Динка бросилась на Глеба и стала колотить его кулаками, но тот лишь отмахнулся, словно от назойливой мухи.

– В чулан его! Нет, всех! – велел он, подхватывая свободной рукой сопротивляющуюся Динку.

Лена схватила за шкирку Серегу, и всех троих поволокли к небольшой дощатой пристройке.

У дверей пристройки стоял темноволосый мальчишка. Тот самый, которого они столь безуспешно искали.

– Вот видите, я знал, что всё закончится плохо, – объявил мальчишка, с явным удовлетворением оглядывая Юрку и его друзей. – Однако у вас еще будет немного времени. До того, как всё случится, вы сможете насладиться беседой. Хорошая компания подобралась: один сын убийцы, другой предатель… Так что приятного отдыха! Добро пожаловать! – мальчишка захохотал и услужливо распахнул дощатую дверь.

Дверь захлопнулась, и они оказались взаперти. Небольшая комнатка – шагов десять в длину и шесть в ширину – была почти пуста. У двери, в углу, стояли флаги, чуть дальше разместились несколько пустых ящиков, еще один картонный ящик, заполненный толстыми папками с бумагами неизвестного назначения, у крохотного – примерно как в тюремной камере – окошка стоял большой металлический бочонок, наверное, в нем раньше хранилось молоко, валялся перевернутый бидон. Видимо, использовался чулан как хранилище всякого хлама. Ну и заодно, как показала практика, для устрашения и наказания нарушителей дисциплины этого образцового пионерлагеря.