Выкупи меня - Яся Белая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А он? Любит ли он меня? Ничего подобного я от него не слышала — только «хочу», «ты моя собственность», «я тебя купил». И это здорово охлаждает и не способствует пробуждению чувств.
Да и последнее время — несмотря на наш классный секс — Аристарх совсем не стремится к какой-то духовной близости. Если раньше он искал пути единения, прощупывал общность интересов, то теперь — словно зависает в каком-то своём странном состоянии.
У «РесФарм» новый проект. Это, конечно же, занимает все мысли главы корпорации. Я и сама, если гружусь чем-то серьёзным, застываю со стеклянным взглядом. Но в исполнении Аристарха это выходит жутковато. Словно кто-то выключает его изнутри. Вырубает батарейку. И он — как сдохший андроид — сидит и тупо пялится в одну точку. А на днях я вошла в его кабинет и услышала, что он с кем-то разговаривает. Но я точно знала — к нему никто не проходил. Просто потому, что невозможно пройти мимо меня. Да и разговор был странный — скорее монолог. Арис будто отвечал на вопросы, причём по-военному: «Есть», «Так точно», «Будет сделано». Это не очень вязалось с образом слегка безалаберного Ариса.
Но пазл окончательно сложился после сегодняшнего факультатива по видам психологического воздействия на человека. Наш преподаватель — Мирон Дмитриевич, бывший сотрудник спецслужб в отставке — всерьёз вещал о психотропном оружии и реальных фактах его применения. И не верить ему не было причин.
Но я решила перепроверить и слова профессора, и собственные догадки. Для этого мне нужен был человек, достаточно трезво смотрящий на жизнь, но при этом знающий изнутри кухню секретных подразделений. Мне не терпелось поговорить с Глебом Темниковым и расставить, наконец, все точки над «i».
Набираю его и узнаю, что он в больнице. У Алёны. Вздыхаю с облегчением — хоть Вадим и не пришёл в себя, несмотря на положительную динамику, навещать его пока не спешу. А вот заглянуть к Алёне — можно и нужно. Давно ведь собиралась, и всё откладываю. После тяжёлых родов она восстанавливается дольше, чем ожидалось. Да ещё и Глеб настаивает — лучше находиться под присмотром специалистов и полностью поправить здоровье.
За то сам каждую свободную минуту бежит к обожаемой жене.
Вот и сейчас, приехав в лучшую частную клинику нашего города, я застаю его в палате Алёны… Успеваю лишь приоткрыть дверь и замираю от увиденной картины: Глеб — обычно строгий и холодный — стоит на коленях перед кроватью, на которой сидит Алёна, прижимающая к груди крохотного малыша. Оба родителя просто…светятся. В буквальном смысле этого слова. А Алёна — так ещё и сияет. Золотистые волосы, рассыпанные по хрупким плечам и ниспадающие до самой талии, искрятся в лучах солнца. Она сейчас просто нереально красива. Наверное, поэтому Глеб смотрит на жену, как на божество.
Поспешно закрываю дверь и прикладываю руку к взбесившемуся сердцу. Чувствую себя святотатцем, проникшим за храмовый алтарь.
Пока прихожу в себя, из-за двери появляется взъерошенный и взволнованный Глеб. Сейчас он совсем не похож на опасного хищника, как обычно. Это дезориентирует меня, я туплю и ляпаю невпопад:
— А на твоей репутации сурового безопасника не отразится то, что ты стоишь на коленях перед женой?
Он фыркает, складывает руки на груди и возвращает лёд во взгляд:
— Что за глупые измышления в головах современных дев? — произносит с лёгким презрением. — Мужчина, преклоняющийся перед женщиной, подарившей ему сына, — это нормально. Не понимаю, как подобное может вредить репутации? Мне кажется, на репутации сказалось бы обратное, — он хмыкает и закругляет разговор: — Но речь ведь не обо мне? Ты же не за этим сюда приехала? И даже не Алёну навестить?
— Верно, — вздыхаю. — Из-за Аристарха.
— Тоже заметила… странности?
— Ещё какие…
— Это началось с того дня, как он съездил в «Серебряный лотос».
— И на что это, по-твоему, похоже?
— На гипноз, внушение, воздействие. Я видел подобный эффект, ещё когда служил в ФСБ.
Он не вдаётся в подробности — при каких обстоятельствах. Это и неважно. Важно, что он подтвердил самые жуткие из моих догадок.
— И что будем делать? — спрашиваю я.
— Наблюдать, следить, анализировать… Я уже приставил к нему лучших своих людей…
Наш разговор перерывает сообщение. От Аристарха:
«У меня для тебя сюрприз. Жду в парке аттракционов».
Показываю Глебу.
Он трёт подбородок:
— Поезжай, но будь на связи. Чуть что — шли сигнал. Помнишь о приложении в твоём айфоне? — Киваю. — Сразу задействуй его. При малейшем подозрении. Поняла?
— Да.
— Мои люди будут рядом. Они профессионалы высшей категории. Всех отбирал лично. Не бойся, иди.
И я, кивнув на прощание, ухожу на самое странное в моей жизни свиданье…
Машины — и та, в которой я, и следующая, до отказа набитая охраной, — останавливаются на парковке самого крутого в нашем городе парка аттракционов. Я была здесь один раз, с Вадимом. У него выдавалось не так много свободного времени, но тот день… он остался в памяти яркой картинкой, полной света и тепла…
Я судорожно сглатываю, отгоняя видение, в котором привлекательный голубоглазый парень нежно улыбается рыжеволосой девушке.
Они умерли. Их больше нет.
Есть только настоящее. У него другие глаза — цвета тёмного янтаря. И сейчас в них вспыхивают золотистые искорки радости. Моё настоящее очень красиво. Аристарх сегодня в простом полосатом джемпере и светлых джинсах, чуть взъерошенный и совершенно домашний. Он держит в руках два рожка мороженого — клубничное и шоколадное.
И когда я оказываюсь рядом — протягивает мне со словами:
— Выбирай.
Беру клубничное, решив, что ему больше подойдёт шоколадное.
Аристарх улыбается, поднимая палец вверх.
— Чур, даешь мне попробовать! — говорит он. — Слизать с твоих губ.
От перспективы краснею, но не могу не улыбаться в ответ. Мы идём
