Азатот - Говард Лавкрафт

Тогда же я основательно взялся за изучение психологии; Уянгейт вскоре последовал моему примеру – именно эти занятия положили начало его научной деятельности и принесли ему впоследствии профессорскую должность. В 1917-1918 годах я прослушал специальный курс лекций в Мискатоникском университете. Мой интерес к вопросам медицины, истории, антропологии с годами не ослабевал; я предпринял серию поездок в отдаленные библиотеки, в конечном счете добравшись до мало кому известных трудов по мистике и черной магии, столь привлекавших некогда моего не в меру любознательного двойника. Среди прочих мне попались и несколько книг, побывавших когда-то в его – то есть в моих собственных- руках, и я с волнением прочел пометки на полях и даже поправки, внесенные прямо в текст странным уродливым почерком и в выражениях, указывающих на несвойственные нормальному человеку стиль и образ мышления.

Пометки делались на том языке, на котором была написана каждая из этих книг -писавший, похоже, знал их одинаково хорошо, хотя это знание явно отдавало академизмом. Но одна из надписей на страницах «Unaussprechlichten Kulten» фон Юнцта резко отличалась от всех прочих. Она была выполнена теми же чернилами, что и пометки на немецком языке, но состояла из причудливых криволинейных иероглифов, не имеющих, насколько я мог судить, ничего общего с любым земным иероглифическим письмом. Зато они полностью соответствовали тому алфавиту, надписи на котором постоянно фигурировали в моих снах -надписи, смысл которых порою начинал смутно доходить до моего сознания, но всегда останавливался, не пересекая последней зыбкой грани между реальной памятью и сновидением.

В окончательное замешательство меня привели работники читального зала, утверждавшие на основании данных предыдущих осмотров книг и записей в картотеке их выдачи, что все указанные пометки могли быть сделаны только мною самим – то есть тем, кто, пользуясь моим обликом и именем, изучал эти тома до меня. Достаточно сказать, что сам я ни в каком виде не владел тремя языками из числа задействованных.

Собрав воедино все имевшиеся у меня материалы, старинные и современные, медицинские и антропологические, я обнаружил гораздо более тесное переплетение древних мифов и описанных позднее галлюцинаций, чем это можно было заключить из первых беглых осмотров. Непонятно, каким образом вполне правдоподобные описания пейзажей палеозойской или мезозойской эры могли войти составной частью в мифологические сюжеты, создававшиеся во времена, когда возможность получения столь точных научных данных была совершенно исключена. Факты здесь противоречили здравому смыслу и одновременно они же подсказывали первопричину формирования столь схожих между собой галлюцинаций.

Без сомнения, повторявшиеся случаи амнезии постепенно создали некую общую мифологическую модель, которая, разрастаясь, начала со временем оказывать уже обратное влияние на людей, ставших жертвами этой болезни, возвращаясь к ним в виде одних и тех же псевдовоспоминаний. Лично я в период своего беспамятства прочел и изучил все эти древние сказки – мое позднейшее расследование это полностью подтвердило. Почему тогда не допустить, что мои сны и эмоциональные переживания явились лишь отражением тех знаний, что были получены мной через посредство загадочной второй личности? Некоторые из упомянутых выше мифов близко соприкасались с другими известными легендами о мире, существовавшем на Земле до появления человека – прежде всего с древнеиндийскими сказаниями, где говорилось о неизмеримых и ошеломляющих безднах времени – теми, что позднее вошли составной частью в современную теософию.

Древние мифы и посещавшие меня галлюцинации были схожи в главном: и те, и другие недвусмысленно намекали на то, что человечество являлось лишь одной из множества высокоразвитых цивилизации, в разные времена населявших эту планету. Если верить преданиям, существа странного, непередаваемого облика воздвигли башни до небес и проникли во все тайны природы задолго до того, как первый земноводный предшественник человека триста миллионов лет назад выполз на сушу из теплых океанских волн.

Некоторые из хозяев планеты прилетали сюда с далеких звезд – истоки этих цивилизаций порой терялись в глубинах космоса, который сам по себе был их ровесником; другие зарождались в земных условиях, опережая появление первых бактерий нынешнего жизненного цикла в той же степени, в какой сами эти бактерии опережали появление собственно человека. Измерение велось в миллиардах лет и сотнях галактик. Разумеется, здесь не могло быть и речи о времени в его человеческом понимании.

Но большая часть легенд и снов была связана с одной сравнительно поздно появившейся расой, представители которой, внешне резко отличавшиеся от всех известных нашей науке форм жизни, населяли Землю за сто пятьдесят миллионов лет до человека. Эта раса была величайшей из всех, ибо она одна смогла овладеть секретом времени.

Научившись проецировать свое сознание через миллионы лет в прошлое и будущее, они смогли узнать все, что когда-либо было известно, и все, что еще только будет известно прочим цивилизациям этой планеты за долгое время ее существования. Вмешательством этой расы в жизнь ее предшественников и последователей и объясняются все легенды о прорицателях и ясновидцах, в том числе и те, что вошли в мифологию человечества.

В их громадных библиотеках были собраны тексты и картины, содержавшие весь объем накопленных землянами знаний – начиная с истории развития и физиологии каждой разумной расы и заканчивая полным описанием ее достижений в любых областях жизни, многообразия ее языков и особенностей психологии. Из этого громадного объема информации Великая Раса выбирала и заимствовала те идеи, творения искусства и технические новшества, которые казались ей подходящими к ее собственных условиям. При этом добывать сведения в прошлом, когда перемещенному сознанию запрещалось вселяться в материальные формы, оказалось намного труднее, чем иметь дело с будущим. В последнем случае все происходило примерно таким образом: с помощью специальных технических средств личность исследователя проецировалась в будущее и двигалась по экстрасенсорным каналам вплоть до нужного временного отрезка, где после нескольких предварительных проб выбирала более-менее подходящего по уровню интеллекта представителя разумной расы, преобладавшей на планете в данный исторический период. Утвердясь в его мозгу и завладев соответствующим телом, исследователь отправлял замещенное сознание по обратному маршруту и вынуждал последнее обитать в телесной оболочке своего визави вплоть до завершения тем необходимой ознакомительной программы и возвращения каждого из них на свое место.