Магнолия мадам Бовари - Влада Ольховская

– Хорошо, что ты понимаешь это.

Ева ушла, так ничего и не объяснив – в этом она точно была верна себе! Вика попыталась следовать ее совету: приняла душ, забралась под одеяло, прижалась к теплому боку Марка. Но сон все равно не шел, да этого, пожалуй, и следовало ожидать! Она слушала спокойное ровное дыхание мужчины, лежащего рядом с ней, и периодически посматривала на часы.

Девочка вернулась около четырех утра. Вошла тихо, словно кошка, нигде не включала свет. Если бы Вика не прислушивалась, она бы и не заметила ее прибытия. Выходить в коридор она не рискнула: снотворное должно было окончательно прекратить действие, шансы разбудить Марка повышались.

Утром Ева вела себя как обычно, ничего не изменилось ни в ней, ни вокруг нее. Догадаться о том, где она была, не представлялось возможным – и Вику это угнетало.

– Твоим просьбам вняли. Правда, я не уверен, что тебе это понравится.

Эрик предпочел не переспрашивать, он вообще не отреагировал на слова Анри. Потому что давно уже понял: друзей у него здесь нет, кроме Линн. Когда Аворио нет на базе, распорядитель просто копирует его полномочия – и его волю. Ничего не меняется.

А что до выполнения просьб… вряд ли это будет что-то хорошее. Он никогда не просил отпустить его или Линн напрямую, понимая, что это бесполезно. Да он вообще ни о чем не просил! Так что подобную формулировку следует воспринимать, скорее, как издевательство. А причина… причину ему все равно придется узнать через пару минут.

Он почти никогда не работал один. Его проверяли, контролировали. Вряд ли они что-то понимали в его действиях, им все равно приходилось все объяснять в отчетах. Но они следили, чтобы он не отвлекался… А может, наслаждались зрелищем: Эрик не скрывал, что вынужденная работа с трупами его раздражает.

Вероятно, сегодня они придумали что-то другое. Это не делает ситуацию лучше. Они не заинтересованы в том, чтобы упрощать его жизнь.

Подвох он почувствовал сразу, когда вошел в здание. Здесь было слишком много света. Обычно работала лишь половина лампочек – для того чтобы пересечь коридор и спуститься в подвал, больше и не нужно. Но не в этот раз.

А еще… еще не было привычной тишины. Вместо этого Эрика встречал звук, который мужчина узнал, но верить своим ушам отказывался…

Пение?

– Нам сюда. – Анри кивнул на операционную.

– Здесь теперь будут вскрытия?..

– Не вскрытия. Ты сам жаловался, что работаешь не по профессии и занят не своим делом. Поэтому сеньор Аворио решил любезно предоставить тебе возможность проявить себя иначе.

Сеньор Аворио редко когда бывает любезным и уж точно никогда не делает что-то ради другого человека. Поэтому в операционную Эрик заходил с неспокойным сердцем. Однако никакой уровень настороженности не мог подготовить его к тому, что он там увидел.

На операционном столе лежали младенцы – двое… или один? Эрику потребовалась пара секунд, чтобы понять, что перед ним – сиамские близнецы. Малыши были совсем маленькие, месяца два от роду. Они срослись боками на уровне ребер и плеча, у каждого было по одной полноценной ручке, третья рука-отросток безжизненно торчала на месте соединения.

Рядом с детьми сидела пожилая тайка и мягко напевала что-то на своем языке. Хотя детям это вряд ли требовалось: малыши уже находились под наркозом, подключенные к медицинской аппаратуре. Увидев вновь прибывших мужчин, тайка встала, поклонилась и поспешила уйти. Судя по полному безразличию, дети не имели к ней никакого отношения – да и белый цвет их кожи указывал на это.

– Что это? – с трудом произнес Эрик. Возможность говорить вернулась не сразу.

– Это два сиамских близнеца, – безразлично отозвался Анри. – Точнее, это одно тело, которое тебе предстоит усовершенствовать.

– Зачем вы украли младенцев?!

– Украли? Нет, не стоит приписывать нам столь отвратительные действия. Эти дети родились здесь, на территории базы.

О том, что где-то есть дальний корпус, населенный «подопытными», Эрик прекрасно знал. Это ведь они оказывались трупами на его столе! Но о том, что там содержатся беременные, проходят роды… он и подумать не мог! Желание покинуть это проклятое место с каждым новым фактом только крепло.

– Дети родились такими, – продолжил распорядитель. – Как видишь, с очевидным дефектом. В таком состоянии эти двое долго не проживут. От тебя требуется разделить их. Понятно, что сохранить жизнь обоим не получится. У нас нет донорских органов для них – и это как минимум. Поэтому сохрани одного младенца, а второго используй как источник материалов.

Эрик все ждал, когда будет сказано нечто логичное. Например, объявление о том, что это всего лишь розыгрыш. Ведь не могут же они на самом деле требовать нечто подобное! Но нет, Анри продолжал смотреть на него с ледяной невозмутимостью.

– У тебя появились какие-то вопросы? Задавай их.

– Вы совсем спятили?!

– Задавай конструктивные вопросы и не тяни время. Детям вредно находиться под наркозом слишком долго.

– Ты издеваешься?! – Эрик даже не знал, с чего начать. С этой ситуацией все было не так! – Так дела не делаются! Я подобным не занимался – и не должен, я не детский хирург! Где анестезиолог? Где ассистенты? Где оборудование? Я не могу проводить сложнейшую операцию вот так! Разделить сиамских близнецов – это тебе не пивка в баре выпить!

– Таков приказ сеньора Аворио, – пожал плечами распорядитель базы. – Его личное распоряжение. Скажу тебе честно, это в первую очередь тест для тебя. На этих детей всем плевать, их все равно собирались умертвить. Просто сеньор Аворио хотел увидеть, как много ты можешь. Младенцы обречены, но у тебя есть реальный шанс спасти одного. Тот, которого ты спасешь, будет жить.

– Но я не спасу его в таких условиях!

– Придется попытаться. Из оборудования у тебя то, что ты видишь в этом зале. Анестезиолога не жди. Ассистенты… мы можем пригласить сюда Линн, думаю, она не откажется помочь тебе.

Заставить ее смотреть на такое? Нет уж! Ей и так тяжело приходится, а если она увидит, какие дети здесь рождаются… Эрик просто не мог этого допустить.

Судя по самодовольной ухмылке Анри, все они прекрасно знали. «Шанс спасти», как же! Ни одного из этих детей нельзя спасти, только не так! А он… он и подумать не мог, чтобы резать крошечные, хрупкие тела младенцев, да еще и разрезать на куски одного из них! Это не его работа. Его работа – сохранять жизни!

– А если я откажусь?

– Лично я ничего не сделаю. Ни тебе, ни Линн. Я просто передам твой отказ сеньору Аворио – как ты знаешь, базу он уже покинул. Он сам решит, как реагировать на твой отказ от сотрудничества.

Тут и гадать не приходится, увы. Эрик ни на секунду не забывал, что он у них на коротком поводке. Если он откажется резать этих младенцев, пострадает его собственный ребенок, пострадает женщина, которую он любит.

Он обязан их защитить!

Знать бы только как… Эрик никогда даже не присутствовал на столь сложных и уникальных операциях. Он не представлял, с какой стороны подойти! А времени на полноценное изучение ситуации и стратегию не оставалось, Анри правильно сказал: дети уже под наркозом. Плохо, если они пробудут в таком состоянии слишком долго.

– Хорошо, я… Я согласен.

– Не обязательно было это озвучивать, я знал, что ты согласишься. Вот там лежат результаты обследований и рентгеновские снимки. Мы ведь не звери, чтобы заставлять тебя работать вслепую!

Да уж, им просто памятник нужно поставить за такое милосердие!

Эрик попытался абстрагироваться от эмоциональной стороны происходящего. Нужно просто… просто не думать о том, что это дети. Воспринять лежащее перед ним тело как некую игрушку, просто программу тренировки. Он никого не убивает, он лишь делает свое дело!

Пока есть хотя бы крохотный шанс спасти одну жизнь, он не должен отступать!

Судя по результатам обследований, один младенец был очевидно крепче второго. Ему достался почти полный набор органов, и скорее брат зависел от него, чем наоборот. Второй ребенок вряд ли выжил бы и с донорской пересадкой. Но одно дело – обозначить это, другое – убить этого малыша, свести к нулю вероятность его выживания.

– Не хочешь присоединиться? – Эрик посмотрел на своего спутника через плечо. – Тут будет твоя любимая часть!

– Ирония неуместна. Мне даны четкие распоряжения: либо пристрелить обоих детей, либо дать тебе делать все самому.

Чего и следовало ожидать от Аворио. Сложно сказать, применимо ли к этому человеку само понятие «слишком жестоко». Эрик не хотел об этом думать – и вообще ни о чем. Но он уже знал, что каждый момент, каждый кадр этой операции запомнит навсегда. Эти воспоминания каленым железом отпечатаются у него внутри и будут возвращаться в ночных кошмарах… и уходить, когда он посмотрит на своего ребенка.

Эта цель оправдывает все.

Первый младенец умер тихо и быстро. Он, погруженный в наркоз, ничего не почувствовал. Эрик не мог сейчас позволить себе рефлексировать. Вся его выдержка уходила на то, чтобы сдержать дрожь в руках. Его ведь всегда хвалили за ювелирную точность? Что ж, настало время проверить, какова ей цена!