Регресс - Алина Распопова

– Методом кванэссенции мне удалось добиться трансмедиальной модуляции генов, – рассказывал мне Закхер после того, как поведал о запатентованных им биоплазмоидах суб-структур.

И до Закхера многим ученым удалось рассчитать модификационные цепочки молекул, соответствующие тому или иному виду биологического объекта, однако похоже только Закхеру на опыте удалось реализовать преобразование одного биологического объекта в другой. Как оказалось, ему удалось получить самое главное – управляемый компонент, под воздействием которого менялось расположение атомов во входящих в состав ядер молекул.

– Майк говорил, ваши опыты на примитивных живых объектах впечатляют, – сказал я.

– О, у вас замечательный друг, – расплылся в улыбке Закхер. – Он так заинтересовался моими работами. Похоже, он считает, что мои энергогенерируемые цепочки можно использовать в работе самой Системы.

Закхер был гостеприимен. Он, то и дело, подливал мне чай, рассказывал о своих работах, интересовался моими, но пока ни словом не обмолвился о том, в чем будет заключаться будущий эксперимент.

– Простите, профессор, но давайте поподробнее поговорим о том, что нам предстоит… – наконец поинтересовался я.

– О! – воодушевился док. – Это будет очень интересная работа. Голубчик, вы даже не представляете, как давно я хотел поставить этот эксперимент. Но вот всё как-то не удавалось найти подходящую кандидатуру… А тут ваш друг Майк связывается со мной и говорит, что вы согласны… Я сначала не поверил своим ушам. Вы не представляете, как я рад!

– Но почему не находилось добровольца? Никто не хотел вам помочь? Можно было, в конце концов, заплатить кому-нибудь с низших этажей, – перебил я Закхера.

– Ох, голубчик… Вы даже не представляете, как трудно иметь дело с людьми с нижних этажей. Я пробовал, но мы что ли на разных языках с ними говорим…

Мне показалось, что я понимаю его.

– Вы – это совсем другое дело. Я уверен, мы найдем с вами общий язык.

Вы сразу же поймете и оцените всю важность предстоящей работы… Знаете, я должен быть с вами откровенен и поэтому предупрежу сразу – участие в эксперименте вызовет у вас ряд проблем. Изменение внешности…

Этим словам я был только рад.

– Это всего лишь 5–6 %, – тут же попытался оправдаться Закхер. – Внешне, это будет почти незаметно, но вот Система… Такое отклонение ваших параметров не позволит ей идентифицировать вас. Однако, ваш друг Майк уверял меня, что пользуясь тем, что он работает на Систему, сможет добиться вашей перерегистрации. Понимаете, для меня это уникальный шанс… Человек из Аптауна, мой коллега… Майк уверял, что изменение вашей внешности не будет проблемой… Так вы согласны?

– Я должен кое-что ещё прояснить. Скажите, в чем суть предстоящего эксперимента?

– Цель эксперимента – проследить воздействие аллиготропных липотронных ксинидов на сложно организованную органическую структуру, в частности их воздействие на то, что мы называем разумом…

– Так это…, – невольно потянулся я к голове.

– Нет, нет, голубчик, ну что вы, – всполошился Закхер. – Вашему уму абсолютно никакая опасность не грозит. Не подумайте ничего дурного.

Все мои расчеты и результаты предыдущих опытов с более примитивными существами показали, что состояние разума остается неизменным… Я могу показать вам все записи, предоставить любой отчет… Для официального подтверждения этого мне и нужен предстоящий эксперимент. Без этого я не могу ответственно публиковать свои работы.

– Мне нужно ознакомиться с аналитической схемой, проверить входные данные, изучить ваши расчетные модели, и естественно, прошу предоставить мне все результаты проделанных работ, – решительно сказал я.

Я не собирался принимать участие в этом рискованном предприятии, не будучи уверенным в его безопасности. Кроме того, я хотел убедиться, что эксперимент приведет меня к столь желанному изменению внешности.

– Да, да, конечно, пойдемте… Я так и думал, что вам будет это интересно. Я покажу вам всё, – снова засуетился Закхер.

Он повел меня на второй этаж. Здесь, усадив меня за один из десятка расположенных вдоль стены работающих мониторов, он развернул передо мной свой отчет.

Проведенная Закхером работа впечатляла. Сто семьдесят четыре успешных опыта по теме липотронных ксинидов с успехом подтверждали основательность разработанной профессором теории. Построенные математические модели происходящих под действием липотронных ксинидов процессов позволяли с точностью до 94 % прогнозировать влияние их на биологический объект. Закхер рассчитал всё, он провел эксперименты над живой материей любой сложности организации, ему не хватало только одного – опыта над многоуровневым биологическим объектом класса А, то есть над человеком, надо мной. Я открыл программу прогнозирования результатов, написанную профессором, и ввел свои данные. Результат очень порадовал меня. Расчеты полностью подтверждали надежды Майка, мои биометрические параметры в ходе эксперимента должны были измениться на 5,4 %. Но, это была всего лишь теория… Я принялся изучать то, что послужило основой для её создания – статистику проведенных опытов. «Изменение биометрических параметров: 4,2 %; изменение в поведении объекта не наблюдается. Изменение биометрических параметров: 5,7 %; изменений в поведении объекта нет…», – гласили профессорские записи. Я был несилен в биологии, а свои последние эксперименты над животными я проводил, учась ещё в школе, поэтому сейчас всё своё внимание я постарался сосредоточить на том, что было для меня особенно важным – на возможности негативного воздействия липотронных ксинидов на организм. Никаких «подводных камней» обнаружить мне не удалось, всё было чисто, однако, кое-что настораживало. Было странно, что опыты свои Закхер проводил не в университетской лаборатории, а дома; данные о промежуточных состояниях экспериментальной материи были очень скудны, кроме этого все свои эксперименты Закхер ставил в одиночку. Почему он не приглашал ассистентов? Неужели Закхер что-то скрывал? Я позвал профессора. На все мои расспросы, Закхер только виновато пожимал плечами. Он работал так, как было ему удобно. Делать нечего, мне нужен был этот старик. К тому же Система, наверняка, контролирует его. Никто не станет держать в Аптауне человека, репутация которого вызывает сомнения. Если наш опыт удастся, то это произведет переворот в работе всей Системы. Закхер располагал к себе, а у меня, если честно, не было другого выхода, как положиться на него и начать ему доверять. Его эксперимент был для меня единственным способом вернуть себе прежнюю жизнь. Внизу я уже побывал…