Снэк (ЛП) - Бертон Эмми

***

Я примеряю туфли и прикидываю, что надеть на сегодняшнее свидание, когда раздается звонок в дверь. Для Снэка еще слишком рано. Он должен был заехать за мной только через два часа.

Надев одну пару туфель-лодочек и держа другую в руках, я спускаюсь по лестнице и выглядываю в одно из окон рядом с дверью. Это Снэк. Я даже не успеваю открыть дверь до конца, когда он целенаправленно распахивает ее.

— Привет.

Я качаю головой, глядя на великолепного, чрезмерно напористого и пунктуального мужчину передо мной.

— Привет!

Он прижимает меня спиной к двери.

— Все, о чем я мог думать весь день, это ты — то, как ты выглядела этим утром в зеркале, голая.

От одних его слов мои бедра нагреваются, а сердце воспламеняется. Его руки в моих волосах, его глаза на лице и губах заставляют меня стонать.

— Я тоже. — Он мог бы легко прижать меня к этой двери без каких-либо жалоб с моей стороны. — Ты рано.

— Как я уже сказал, я не мог ждать.

— Я даже не одета.

— Даже лучше.

Я подталкиваю его к лестнице. Поднимаясь за ним, я нахожусь в очень выгодном положении, чтобы полюбоваться его упругой круглой попкой, идеально очерченной джинсами.

Когда мы возвращаемся в мою спальню, я спрашиваю:

— Ну, что думаешь? Черные или открытые? — Я держу черные туфли в руке и соблазнительно моделирую ногами в открытых лодочках. Снэк не отвечает. Он стоит в другом конце комнаты и смотрит на меня. Он переводит взгляд с моих ног на мое тело. Может быть, он меня не расслышал.

— Снэк? Какие?

Снэк крадется ко мне.

— Э-э… что? Я отвлекся после того, как ты сказала «открытые».

О… Боже. Он неисправим! Я бросаю в него одну из черных туфель. Он ловит ее, отбрасывает в сторону, а затем бросается ко мне.

Он практически рычит, когда говорит мне:

— Это хорошие туфли. Интересно, как бы они выглядели в качестве сережек?

В вихре движений Снэк подхватывает меня, сбивает с ног, швыряет на кровать и нависает надо мной.

Он берет одну из моих ног и поднимает ее вверх, пока моя ступня не оказывается у моих ушей. Он делает то же самое с моей другой ногой. Я смеюсь на протяжении всего этого навязанного занятия йогой, пока он не опускается и не втирает свой затвердевший, обтянутый джинсами член в мои теперь уже влажные трусики. Я покачиваюсь, прижимаясь к шероховатости его джинсов.

— Вот, теперь твои туфли — это серьги. И я могу снять их с тебя.

Снэк за несколько секунд превратился в игривого. Я могу ругаться, как моряк, но это было просто грязно, и мне хочется кончить на месте.

— Нам нужно что-то сделать с трусиками. — Снэк целует и сосет мою ключицу, покачиваясь рядом со мной. Он щелкает резинку на моих трусах, что только побуждает меня тереться еще больше. — Но я не хочу, чтобы ты двигала ногами.

Едва прервав наш обжигающий контакт, Снэк хватает горсть кружев и быстро срывает мои темно-синие трусики с моей попки, бросая их через голову. Я наблюдаю за всем этим с изумлением и восторгом.

Вскоре я остаюсь без своего большого свитера и не могу понять, как он его снял и умудрился выскользнуть из джинсов, боксеров и футболки, в то время как мои туфли все еще на мне и подняты над головой. Возможно, все дело было в отвлекающем покусывании моей груди и живота. Как бы он это ни сделал, мне все равно. Снэк управляет моим телом и растущими потребностями. Он делает все медленно, чтобы довести меня до изнеможения. Я просто хочу прикоснуться к нему. Я провожу рукой по его пульсирующей и достаточно твердой плоти и провожу большим пальцем по головке его члена. Он шикарный, и клянусь, что чувствую мельчайшие пульсации под своей ладонью. Просто держа его и прикасаясь к нему, я разрушаю любой контроль, который пытаюсь сохранить.

Снэк стонет.

— Да!

Очевидно, что он тоже едва контролирует себя.

Я направляю его в себя, не заботясь о том, что мы даже не подумали об использовании презерватива. Прямо сейчас мне все равно. Снэк заполняет меня полностью. Как он и обещал, он входит в меня по самую точку G и нажимая на мой клитор большим пальцем. Неумолимое сокращение и высвобождение моего оргазма посылает волны удовольствия из моей сердцевины, и я вся дрожу. Весь контроль официально утрачен.

Снэк выкрикивает мое имя и отпускает свою руку. Прекрасно видеть, как он расслабляется и восстанавливается, насытившись. Снэк опускает голову в пространство между моим плечом и шеей, утыкаясь в меня носом.

— Открытые, определенно открытые.

Я громко смеюсь. Поскольку он все еще во мне, это вызывает еще несколько легких сокращений и последнюю волну экстаза.

Я думаю, он слушал.

***

Прижавшись к нему, я переплетаю наши пальцы. Я могу заметить углубление от его кольца на безымянном пальце левой руки.

— Где твое обручальное кольцо?

На несколько мгновений воцаряется тишина. Я собираюсь повторить вопрос, когда он убирает руку.

Он кладет его на свой вздувшийся живот с чмокающим звуком, как будто он шлепает себя, наказывая.

— Ты не захочешь это слышать.

— Да, знаю, — говорю ему и сажусь рядом, забирая его руку обратно. Я провожу другой рукой по тому месту, куда он ударил, чтобы успокоить боль. — Но хочу.

Снэк приподнимается на кровати, пока не садится, прислонившись спиной к изголовью. Мы находимся лицом к лицу и обнажены. Я не верю, что было бы возможно быть еще более незащищенным.

Грубым и полным боли голосом Снэк рисует трагическую картину.

— Я снял его и отдал Меган в больнице прямо перед тем, как она умерла. — Он несколько раз сглатывает и переводит взгляд с моего лица на наши руки. — Я надел его ей на большой палец, а потом они начали выключать все машины, и она… — Голос Снэка напрягается и практически исчезает. Я нежно сжимаю его руку, и он смотрит на меня покрасневшими глазами. — Она сжала мою руку. Точно так же, как ты сейчас. Вероятно, это был просто рефлекс или что-то в этом роде. — Он делает долгую паузу, выдыхает. — А потом она ушла.

Проводя большим пальцем по его щеке, чтобы поймать одинокую слезинку, которая только что упала, я говорю:

— Это все разрушило.

— Да, мы много общались ближе к концу. Долгие разговоры. О том, как я должен продолжать жить? Быть счастлив. Найти свою любовь. Хочешь верь, хочешь нет, но она даже упомянула тебя. Я думаю, она знала, как я к тебе отношусь. Она даже сказала, чтобы я не расстраивался из-за этого. Это была последняя просьба. — Снэк говорит, вытирая глаза тыльной стороной ладони, прежде чем вытекает новая слеза.

— Она была замечательным человеком. — Я говорю с полной честностью. Даже из могилы, как и при жизни, Меган была добра ко мне. Она вернула мне Снэка.

— Минни, что я сказал тебе прошлой ночью? Это правда. Я боялся перейти с тобой на другой уровень, боясь потерять тебя навсегда. От того, что тебе больно. Но это было нечто большее. Твой брат постоянно говорил мне не причинять тебе вреда и это всегда сидело у меня в голове. Я никогда не хотел причинить тебе боль.

Я беру другую руку Снэка в свою.

— Теперь я это знаю.

— Я попытался воспроизвести связь, которая у нас была с… с Меган, но я не смог.

Я полностью понимаю, что значит пытаться заставить другие отношения работать так же, как старые, как я чувствовала, когда была со Снэком. Разве это не то, что я искала? Пыталась что-то построить с Генри? И с треском проваливалась. Этот разговор подходит слишком близко к сути.

— Итак, ты оставил меня в резервном списке. Ты хотел убедиться, что у тебя длинная скамейка!

Он улыбается и смеется, натянутым смехом, полным подавленных эмоций, но все же смехом. Он тянет мои руки к себе.

— Посмотри на себя! Используешь спортивную метафору.

— Я всю свою жизнь прожила среди мужчин. Я разбираюсь в спорте, — защищаясь, произношу я. Дело в том, что я не лгу. Я все еще живу с мужчинами. Ну как. Лицо Генри вспыхивает в моем сознании. Мне действительно нужно рассказать о нем. Или нет? Если я собираюсь расстаться с Генри завтра, почему я должна говорить ему об этом?