Антихакер - Алексей Сабуров

– С ним поеду.

Ехали минут сорок. Когда добрались до места, Ян растолкал игрока.

– Давайте за такси рассчитаемся.

Тот вроде стал получше, подремав сзади. Адекватно нашел бумажник во внутреннем кармане пиджака и отдал Яну три сотни. Ян передал таксисту две купюры:

– Подожди меня, сейчас в Измайлово поеду.

Он помог мужчине выбраться и довел до двери подъезда. Холод проник в него, одетого в одну рубашку, зубы заклацали, и, весь уже трясясь, Ян спросил:

– Ваш подъезд?

– Мой, – ответил мужчина. – Спасибо, друг. Что-то меня клинануло в вашем «Карнавале». Подмешиваете чего-то, что ли?

Ян презрительно посмотрел на него. С фига ли он тут мерзнет, чтобы еще выслушивать какие-то намеки.

Вдруг клиент что-то вспомнил и быстро хлопнул себя по заду. Нащупал выпирающий карман и довольно вытащил долларовые купюры.

– Держи, – он схватил несколько купюр и протянул Рощину. – Заработал.

Рощин взял деньги и побежал к ожидающему такси.

В тот день Ян получил семьсот долларов. У мамы месячная зарплата в школе была примерно четыреста. А что он сделал? Просто честно проводил пьяного клиента до дома. Ладно, это просто повезло, может. Второй раз так не пропрет. Хотя клиенты и оставляли чаевые, особенно когда выигрывали, но они пилились на весь персонал, и для Рощина, работающего всего две смены в неделю, выходило не сильно заметно. Но семьсот долларов заставили задуматься.

Он видел разных игроков: и тех, кто проигрывал сто долларов и считал это концом света, и тех, кто, попивая виски и шутя, оставлял за игрой десятки тысяч. Кто эти люди? Почему он и его семья вынуждены выживать, а кто-то, не стесняясь и не сожалея, прожигает за вечер зарплату целого завода?

Мать всегда говорила Яну: «Учись, получи интересную и востребованную специальность, стремись, работай усердно, и тебя будут ценить, высоко оплачивать твой труд, и сможешь в итоге добиться всего». Но контингент казино вдрызг разбивал эти здравые в целом слова. Эти слова подкреплялись сотнями фильмов и песен, прославляющих честный труд, вдалбливались с разной степенью убедительности начиная с детского садика. Но в казино приходил известный депутат, закрывался в вип-кабинете и на блатном жаргоне шпынял обслугу заведения, не выказывая ни образования, ни интеллекта. Наоборот, все знали про него: на каком денежном потоке он сидит, кому заносит и какие вопросы разруливает. Что-то не было в его формуле успеха усердной учебы и стремления быть полезным обществу. Скорее, наоборот.

Математический, структурный ум Яна отчетливо схватывал это несовпадение. Но видеть и понимать – это разные сущности. Он долгое время объяснял себе эту несправедливость какими-то случайностями или неправильной выборкой личностей в таком месте, как казино. Но вот в какую-то из ночных смен, когда валишься от необходимости быть на ногах и омерзения от услужливости хамам, он яркой кометой осознал схему обмана. Она вдруг стала ясна ему, пусть и в крупных штрихах, без деталей.

Государство так настраивает жизнь людей, чтобы они тянули свою лямку за кусок хлеба и идею. Как здесь, в казино. Сколько бы он ни бегал между столами, разнося алкоголь и сигары, у него никогда не будет шанса сесть за первый игровой стол с топовыми ставками. Как и игрок, который приходит сюда не за эмоциями, а за деньгами, никогда не обыграет заведение. Система всегда работает против и работает безжалостно.

Есть только одна возможность изменить эту ситуацию. Перестать позволять системе управлять собой. Забыть все незыблемые правила: что можно, а что нет, закачанные с детства на жесткий диск любого гражданина. Только тогда он сможет прийти сюда и дать волю азарту, ставя по-крупному. А может, и купить это место или любое другое, где будут работать уже его законы.

Его ноги подкосились от раскрытия плана, который всегда лежал на самом видном месте. Он почти что бросил свой поднос с бокалом виски на пол, чтобы тут же развернуться и выйти из игры, проигранной еще с раздачи фишек. Но плана, на что купить еду на следующей неделе, не было. Поэтому Ян выпрямился и отнес напиток клиенту. И занимался этим еще до летней сессии, не видя возможности спрыгнуть с чужого бесконечного конвейера.

Но Рощин уже поставил себе задачу. Стать тем, кто придумывает правила, а не исполняет их. Расспросами и разговорами среди однокурсников и обитателей общежития он нашел человека, который, может, и не учится, а живет в их общаге, нигде вроде не работает, а на отсутствие денег не жалуется. Корпус Б, триста пятнадцатая комната.

Ян дошел до блока, рассматривая облупившуюся краску на стенах. Дверь в комнату триста пятнадцать была новая, металлическая, с блестящими хромом ручками. Единственная такая среди остальных деревянных побитых временем и ногами пьяных. Со страхом Ян постучал, для мотивации представляя образ того самого матерящегося нетрезвого депутата – он ведь борется, чтобы больше никогда не видеть его вживую.

– Кто там? – выкрикнули из глубины.

– Ян, – прямодушно ответил Рощин.

– Что надо? – снова издалека.

– Заказ.

Через несколько секунд дверь приоткрылась. На Яна смотрел человек непонятного возраста. Вроде молодой, но неопрятная борода с остатками какой-то пищи меняла это впечатление. Черная футболка, на ней улыбающийся желтый значок ЛСД, тоже как будто выглядывал в коридор в поисках приключений и фана.

Он осмотрел Рощина снизу вверх, оценивая, видимо, возможность заработка.

– Ящик у подружки сломать?

Ян для убедительности достал из заднего кармана джинсов стодолларовую купюру, сохраненную еще с семисотдолларовых чаевых клиента, и хлопнул ею о косяк двери.

– Можно и ящик, если сумеешь.

– Ну заходи, – улыбнулся хозяин комнаты широко, под стать смайлу на футболке. – Наличку мы любим.

Комната была того же размера, что и Яна, но заставлена огромным столом с компьютером и большим монитором, столиками с проводами, сетевыми и видеокартами, роутерами и другим, неизвестным Яну оборудованием, тумбами со старыми мониторами, пустыми стойками под цифровую технику, пока что пустыми. Видимо, хозяин хотел прибраться в этом бардаке, но не успел. Или его все устраивало. Окна были завешены плотными шторами. Как в казино, чтобы не наблюдать течение времени. Тусклый свет исходил лишь от монитора и полок, подсвеченных светодиодной лентой, на которых грудой лежали диски с играми.

Хозяин сгреб на пол с черного кожаного дивана пакеты от чипсов, обертки «Сникерсов» и пустые пластмассовые бутылки с этикетками «Кока-кола» и жестом предложил Рощину сесть. На сером линолеуме хлама было столько, что новая порция просто растворилась в нем. Но владелец комнаты, не замечая беспорядка, представился:

– Василий.

– Ян, – снова произнес Рощин.

– Кто тебя ко мне отправил?

– Просил не называть, – смутился Ян.