Контора Игрек - Антон Орлов

Живущий-в-Прохладе исчез, и опять пришлось ждать, вернулся он вместе с Полем минут через двадцать. Они материализовались около дивана, Лиргисо усадил Поля и отступил в сторону. Поль откинулся на кожаную спинку – бледный, под глазами залегли тени, сами глаза на осунувшемся лице кажутся огромными. Вместо бронекостюма на нем были рубашка и брюки из темно-синей с серебристым блеском ткани.

Тина снова отошла к окну, Лиргисо пристроился рядом. Не было риска, что их увидят: снаружи окна выглядят как золотые зеркала – анизотропный ситал, выдерживающий прямое попадание гранаты. Стекло придавало панораме коричневатый оттенок, как на древней тонированной фотографии, но города с тех фотографий не имели ничего общего с рубиконским мегаполисом.

– За ним надо присматривать, как за ребенком, – вполголоса заметил Лиргисо. – В следующий раз я приставлю к нему «цербера», чтобы опять не сбежал кого-нибудь спасать. А рубиконские вояки хвалятся, что подорвали мою станцию! Во-первых, для того чтобы взорвать мирную дерифлодобывающую установку, особой доблести не надо, во-вторых, я сам ее взорвал. Запрограммировал на самоуничтожение с пятисекундной отсрочкой, перед тем как мы с Хинаром оттуда телепортировались. Я уже выступил с опровержением – дал коротенькое интервью, из-за этого и задержался.

«Ага, распинался перед журналистами сорок минут, а мы здесь ждали!»

Тина заранее приготовилась к стычке, так как предполагала, что Лиргисо будет зол из-за гибели станции, а он улыбается, и никаких упреков в адрес Поля.

Стив окликнул их:

– Все, я закончил.

Поль выпрямился – мышечный тонус восстановлен, на щеках проступил слабый румянец. Взгляд темный и напряженный.

– С тобой все в порядке или что-то осталось? – спросил Стив.

– Порядок. Спасибо.

– Твоих бомжей завалили гуманитарной помощью, – сообщил Лиргисо с покровительственной усмешкой. – Они разбили лагерь на берегу, а рядом открыл свой пункт «Красный крест». Твоими стараниями домберги стали модной темой! А агентов «Конторы» я упустил, что очень грустно. Я посылал за ними своих людей, но те немного опоздали.

Стив вернулся в кресло возле камина, Поль пошел за ним и прислонился рядом к мраморной арке, скрестив на груди руки. Хочет быть поближе к Стиву – но почему? Если бы им здесь угрожала опасность, он бы предупредил. Или он опасается какой-нибудь выходки со стороны Лиргисо? Но тот выглядит до странного умиротворенным, едва ли не счастливым, даже не предъявляет претензий за погибшее оборудование.

Из ниши выкатился робот-официант, появились напитки и закуски. Стив покосился на Поля, и одно из пародийно-величественных кресел оторвалось от паркета, проплыло через всю комнату и встало возле его кресла.

– Спасибо, – пробормотал Поль, усаживаясь.

Лиргисо скорчил снисходительно-ироническую гримасу, но вслух ничего не сказал.

– На Унгане мы не только превратили в руины базу «Конторы», но также узнали кое-что важное, – заговорила Тина. – Все рассказывать долго, посмотри потом вот это, – она выложила на столик коробку с компьютерными кристаллами. – Если в двух словах, то у «Конторы» есть главная база, штаб-квартира, и не где-нибудь, а на Норне. Точнее, на одном из ее спутников.

– О Норне я слышал от Хинара, – задумчиво отозвался Лиргисо. – Своеобразное местечко…

– Там нарушена структура трехмерного пространства, – пояснил Стив. – Оно там вывернутое, разросшееся, неправильное, словно его поразила опухоль. Фласс не может проникнуть в эту область, да и не хочет – насколько я уловил, его там что-то пугает.

– О, вот это уже приятно! – ухмыльнулся Живущий-в-Прохладе. – По крайней мере, с Флассом мы там не столкнемся.

Фласс всем лярнийцам внушал неискоренимый ужас, и Лиргисо не был исключением. Несмотря на свою способность к телепатическому общению, живой студень далеко не всегда понимал, что перед ним разумные существа; энбоно, негов и чливьясов он до недавнего времени за таковых не считал. Он мог создавать собственные гиперпространственные коридоры и через них проникал в Галактику – в поисках пищи, так как на Лярне ему еды не хватало, а питался он любой органикой.

Энбоно на протяжении нескольких веков жили бок о бок с плотоядным океаном, и их странная, пронизанная мотивами обреченности и смерти культура, наверное, не могла быть иной.

– Надо решить, берем ли мы с собой на Норну девочек, – продолжила Тина. – Что для них безопасней – лететь с нами или если мы их где-нибудь спрячем?

Девочки – это Ивена и Лейла. Ивене четырнадцать, она родилась на Манокаре и после смерти родителей попала в государственный приют, а Поль ее оттуда забрал, когда они со Стивом разыскивали Тину. С Лейлой все куда сложнее, даже на вопрос о том, сколько ей лет, однозначно не ответишь.

Больше года назад на Ниаре умерла шестнадцатилетняя Дина Вански, страдавшая неизлечимым заболеванием. Мягкие, как желе, кости, атрофированные мышцы, тонкая мертвенно-бледная кожа, вечно слезящиеся глаза. Мать Дины во время беременности получила дозу излучения, поражающего плод, но от аборта из религиозных соображений отказалась. Дина жила в инвалидном кресле, в окружении медицинских роботов, и когда ее однажды нашли мертвой, это никого не удивило.

В действительности в ее теле умерла другая девушка – Лейла Шемс из местной общины коммунистов, а Дина, занявшая тело Лейлы, вместе с Лиргисо уехала в ниарскую столицу. Она хотела разорвать все связи со своим прошлым и взяла себе имя донора: нет больше никакой Дины Вански.

Живущий-в-Прохладе потом рассказывал, что Дина-Лейла привлекла его двойным сходством: черты ее изможденного лица напоминали черты топ-модели Моны Янг (скрываясь от Космопола, Тина сделала пластическую операцию а-ля Мона Янг, незадолго до того, как ее занесло на Лярн); вдобавок Лиргисо, поговорив с Диной Вански, усмотрел в ней сходство с самим собой. Способность ценить красоту и отчаянная жажда жизни в сочетании с приступами тоски – это пробудило в нем симпатию к больной девочке, и он решил помочь. Правда, хотел он как лучше, а вышло у него как всегда.

Чтобы Лейла ни при каких обстоятельствах не могла его выдать, он поставил ей гипноблок – и тот сработал, когда Саймон Клисс, сделав девушке инъекцию нермала, попытался вытрясти из нее кое-какую информацию. Вывести Лейлу из комы Лиргисо не смог, не дала результата даже такая радикальная мера, как повторная смена тела, и тогда он обратился за помощью к своим противникам, Тине и Стиву.

Сейчас обе девочки жили на яхте Стива и учились у него «магии», как называл это Живущий-в-Прохладе. Вначале он занимался с Лейлой сам, но не преуспел. Знал он много – в свое время изучал древнелярнийские трактаты, посвященные этому предмету, – однако научиться у него чему-нибудь было проблематично. Если Лейла не усваивала урока с первого раза, он осыпал ее язвительными насмешками, и ученица сидела перед ним совершенно уничтоженная, парализованная, мозги отказывались работать – в таком состоянии она не смогла бы даже ответить на вопрос, сколько будет дважды два. Другое дело Стив: он всегда был спокоен и дружелюбен, повторял объяснения и по два, и по три, и по десять раз, и при этом нисколько не раздражался.