Генерал-адмирал. На переломе веков - Роман Злотников

В общем, адмиралу было чем гордиться. Но с другой стороны, его обуяла зависть. Ну почему, черт возьми, у русских все устроено так толково, а у них, испанцев, чей флот имеет древние традиции, чьи адмиралы бороздили океаны, когда те же русские умели плавать, лишь скромно держась берега, чей адмирал Христофор Колумб, в конце концов, открыл новый континент, ничего такого нет?! Да что там нет — с теми порядками, которые царили в испанском флоте, подобное было просто невозможно. Вследствие полного безденежья, испанские корабли не ходили в учебные походы и не тренировались в ведении огня на учебных стрельбах, а в основной своей массе понуро ржавели у причальных стенок. Офицеры же не давали себе труда не то что организовать занятия и тренировки, но даже на корабле появлялись не чаще раза-двух в месяц…

Долго предаваться печальным размышлениям Сервере не позволили. Сразу по возвращении с учений к адмиралу наведался человек из испанского посольства в Санкт-Петербурге и привез указание прибывшего в столицу за день до окончания учений министра иностранных дел Испании явиться вместе с его офицерами на подписание акта передачи России острова Гуам и договора об аренде острова Самар. Так что вместо отдыха после учений Сервера и шесть его офицеров, которых он счел возможным оторвать от забот по приведению в порядок кораблей, оказались здесь, в Зимнем дворце.

Впрочем, начавшийся после официальных церемоний прием вполне можно было считать отдыхом. Во всяком случае, молодые офицеры, похоже, были в восторге от выпавшей на их долю удачи попасть во дворец русского императора. Хотя сам Сервера с большим удовольствием просто выспался бы.

— Устали, адмирал?

Паскуаль Сервера развернулся и… невольно вытянулся. С человеком, обратившимся к нему, он был знаком шапочно, зато хорошо знал, какое неподдельное уважение испытывают к нему все русские моряки.

— Ничего, ваше высочество, — с легкой улыбкой отозвался испанец, — это приятная усталость. — И с некоторой грустью добавил: — К сожалению, в испанском флоте ни мне, ни моим сослуживцам уже давно не доводилось так уставать.

Генерал-адмирал Романов ответил легким кивком, означавшим, вероятно, как согласие, так и то, что собеседник разделяет сожаление Серверы.

— Пройдемся, — предложил он.

— С радостью, — кивнул Паскуаль.

И они двинулись по залу.

— Извините меня, адмирал, за излишнюю прямоту, но мне хотелось бы знать, как вы оцениваете перспективы Испании в скорой войне.

— В войне? — Сервера озадаченно уставился на русского. — С кем же?

Великий князь в свою очередь удивленно воззрился на него:

— То есть вы ничего не знаете?

— Прошу простить… но до меня не доходило никаких сведений о том, что в скором времени Испания собирается с кем-то воевать.

Русский натянуто улыбнулся:

— Прошу простить меня, адмирал, я… не предполагал ввести вас в смущение. Сочтите мои слова глупой и неудавшейся шуткой. — И, учтиво склонив голову, покинул крайне взволнованного испанца.

Сервера едва дотерпел до конца официальной части мероприятия, после чего накинулся на сияющего от удовольствия Карлоса Мануэля. Ну еще бы ему не сиять — министр только что получил для Испании так необходимые ей деньги. До момента подписания акта о передаче островов русские осуществляли поставки Испании только натурой — теми же крейсерами и услугами по обучению их экипажей, углем, хлебом и другими товарами, и лишь теперь испанцы получали в свое распоряжение живые деньги. Не всю сумму и не сразу, тем более что русские ясно показали, что собираются серьезно проконтролировать заложенное в договор обязательство Испании резко повысить обороноспособность Филиппин. Но как минимум пять миллионов золотом Испания получит уже в следующем месяце. А еще пять миллионов — до конца года… Поэтому министр не обратил внимания на обеспокоенный вид прорвавшегося к нему сквозь толпу адмирала.

— Карлос, — сразу же взял быка за рога Сервера, — нам нужно поговорить. — Он знал О’Доннеля Альвареса-и-Абреу не слишком хорошо, но оба принадлежали к верхушке испанской власти и не раз пересекались на различных мероприятиях.

— О, адмирал, отлично! — широко улыбнулся министр. — Я как раз хотел уточнить у вас, как дела с подготовкой вашего отряда. Насколько добросовестно русские относятся к своим обязанностям? Я, конечно, понимаю, что испанские моряки мало чему могут научиться у этих русских…

— С кем Испания собирается воевать в ближайшее время? — оборвал разглагольствования этого напыщенного петуха Сервера, едва они скрылись за колонной, куда адмирал его оттащил.

— Испания? Воевать? — Министр иностранных дел удивленно воззрился на него. — Вы в своем уме, Сервера? Зачем нам с кем-то воевать? И как это делать, если все наши военные силы находятся в предельном напряжении из-за борьбы с мятежниками?

Адмирал задумался.

— То есть в правительстве нет не только решения о войне с какой-либо страной, но даже и слухов об этом не ходит?

— Слухи, мой дорогой адмирал, — снисходительно отозвался Карлос Мануэль, — ходят всегда. И всегда имеются внешние враги, которых следовало, бы поставить на место. Вы понимаете, о чем я говорю?

Паскуаль кивнул. Это проклятые янки… Если бы не они, мятеж на Кубе был бы подавлен уже давно. Но нет, янки, прикрываясь громкими словами о свободе, о праве народов самим избирать свою судьбу, постоянно снабжали мятежников оружием и отправляли им в помощь отряды наемников. А между тем, когда от них самих попытались отделиться несколько южных штатов, как раз и руководствуясь так громко декларируемым правом народа этих штатов самим определять свою судьбу, все громкие слова были забыты. И Конфедерация южных штатов была задавлена с жестокостью, которой ранее цивилизованный мир не знал. О том, что творилось в концентрационных лагерях[18] американцев, в испанской Вест-Индии было хорошо известно… Впрочем (Сервера вздохнул), не испанцам упрекать американцев в этом. Испанская армия сама вовсю пользуется на Кубе американским опытом, сгоняя население районов, охваченных мятежными настроениями, в такие же концентрационные лагеря…

— Значит, никакой войны? — уточнил он.

— Успокойтесь, адмирал, — высокомерно-покровительственно отозвался министр. — Правительство короля не допустит, чтобы Испания была втянута в какую-нибудь ненужную нам войну.

Сервере пришлось приложить немалые усилия, дабы сохранить невозмутимое выражение лица. Его доверие к управленческим способностям политиканов, сменявших друг друга на испанском политическом Олимпе с такой скоростью, что он не всегда успевал запомнить их по именам, было чрезвычайно слабым. Те правительства, которые Испания имела последние лет двадцать, были способны только на одно — просрать все, что только возможно было просрать. И никакие деньги, никакие новые русские крейсера изменить это не в силах…