Акула. Отстрел воров - Андрей Кивинов

— Рекламную паузу не объявляли. — Катышев толкнул его в спину: — Показывай, где твоя кассета спрятана.

Две комнаты, побольше и совсем маленькая. Мебель стандартная, как в приличном офисе. Довольно чисто — ни мусора на ковролине, ни грязной посуды на кухне.

— Ты прибирался?

Кулебякин молча кивнул. Уборка, в его понимании, была не тем делом, о котором правильный пацан должен заявлять во всеуслышание.

Дверь кабинета Громова была приоткрыта. Акулов удивился. Почему-то он думал, что в штаб-квартире все, что можно, окажется запертым на замки.

Письменный стол с двумя телефонными аппаратами, «директорское» кресло. На стене размешены фотографии. Большинство снимков освещали «афганскую тему». Громов узнавался не сразу: полтора десятилетия назад у него была густая, хотя и очень коротко стриженая, шевелюра. Горы, танки, люди в камуфляже. Сколько из них сейчас живы?

— Нет кассеты, — растерянно сказал Кулебякин. Андрей, услышав это, вышел из кабинета в большую комнату.

Катышев смотрел на парня с подозрением:

— Опять что-то крутишь?

— Да что мне крутить! Она вот здесь оставалась…

Широкий кожаный диван, трехсекционная стенка, два кресла, компьютерный стол с техникой последнего поколения. В стол вмонтирован небольшой сейф. От любопытной уборщицы такой защитит, от серьёзных воров — никогда. Они не станут тратить время на взлом замка, а целиком вывернут металлический ящик из деревянной утробы стола и унесут, чтобы вскрыть в надёжном месте. Сейчас сейф был пуст. На глазах Катышева Кирилл открыл его ключом, который вытащил из-под подушек дивана.

Акулов присел на корточки, посмотрел. Дверца сейфа не имела видимых повреждений, замок работал исправно, без заеданий.

— Сколько ключей всего?

— Один. Второй мы потеряли.

— Ключ все время в диване хранили?

— Нет. Это я последний раз его туда положил. А до этого он на полке валялся, вон там, рядом с книгами. Ничего ж ценного здесь не держали; и от кого прятать? Чужие сюда не ходили!

Прозвучал звонок в дверь. Вздрогнули все.

— Открывай, — приказал Катышев. — Станешь финтить — пристрелю на хрен, понял?

Кулебякин кивнул, шагнул к коридору, остановился и поднял скованные руки на уровень груди:

— Может быть, снимете?

— Перебьёшься.

Акулов и Катышев встали в кухне. ББ достал пистолет. В зеркало, висящее на стене коридора, они видели Кулебякина и могли контролировать его действия. Катышев ещё раз предупредил:

— Не шали. Молча запускаешь всех, кто пришёл. Запускаешь — и в сторону. Дальше мы разберёмся. Все понял?

Кулебякин кивнул и потянулся к замку.

— Не нравится мне все это, — шепнул Катышев. — Кого черт принёс?

Оказалось — охранников. Их было двое, постарше и помоложе. В чёрной форме с нашивками «SECURITY. ЧОП „Наполеон"» и в беретах. У молодого головной убор был того же цвета, что и форма, у старшего — зелёный, с непонятной кокардой и с кисточкой, к которой была приторочена автоматная гильза. Несколько минут назад, когда заходили в дом через подземный гараж, он сидел в сторожевой будке и поздоровался с Кириллом кивком. Кивнул и сейчас:

— А-а, это ты? Забыл выключить?

— Что?

— Как что? Сигнализацию.

— Выключил.

— А у нас тревожка прошла. Может, замыкает где-нибудь? Дай-ка я посмотрю…

Он буквально оттеснил Кирилла с порога и сунулся было за дверь, посмотреть на табло охранной системы, но заметил наручники и остановился:

— Что это?

Катышев шагнул в коридор:

— Спокойно, милиция.

Охранник, видимо, знал про смерть Громова, а потому истолковал «браслеты» на руках Кулебякина однозначно:

— Ну ты и сука! А ещё приличного изображал!

— Чо сразу я-то? Следи за базаром, ты понял?!

— Щенок, ты на кого вякаешь?

— Спокойно, товарищи, — Катышев встал между конфликтующими сторонами. — Не надо эмоций. Кирилл, иди в комнату! А вас можно на пару слов?..

ББ, взяв нервного секьюрити за локоть, вышел из квартиры и закрыл дверь.

— Чего он меня?.. — Кирилл шмыгнул носом.

— Сам виноват.

В большой комнате сели. Андрей — на диван, Кулебякин — в кресло. Андрей закурил. На нижней полке журнального столика нашлась пепельница, и он переставил её себе на колени. Папироса оказалась полупустой и сгорела за две затяжки. Давя окурок, Акулов спросил:

— Раньше сигнализация часто замыкала?

— Да никогда не было!

— Странно… Тебе так не кажется?

— Сюда кто-то без меня приходил. Кассету украл. И это… Понимаете, я не мог ошибиться. «Пять-сорок-два», точно помню! Там, когда выходишь, кнопочку нажимаешь — и новый код загорается. Тот, которым в следующий раз открывать надо. Я не мог перепутать! Чо я, совсем того? Хотя… — Кирилл задумался, опустив голову; встрепенулся: — Вспомнил! В тот день, когда Петросыча ранили, её тоже заело! Мы долго уйти не могли, она все к пульту не подключалась. Нажимаем — и красная лампочка загорается. Минут десять, наверное, ковырялись…

Андрей пожал плечами. Техника — на то и техника, чтобы время от времени портиться. Даже самый совершённый компьютер не застрахован от сбоев, так что уж говорить про «охранку» тайваньского производства, смонтированную при строительстве дома и включённую в цену квартиры? Подрядчик, надо полагать, не за качеством гнался.

— Хорошо! Но если кто-то приходил после тебя — как он с ней справился? Он же не мог знать про твои «пять-сорок два»?

— Не мог. Я никому не говорил. Значит… Значит, действительно, чо-то с проводами случилось! Бл-лин, херня-то какая!

— Ага. Но куда делась кассета?

Кулебякин почесал голову. Наручники звякнули.

— Расскажи про неё снова…

— Да я уж все рассказал…

Придя в себя после покушения, Громов призвал Кулебякина. Кирилл трусил, ожидая сурового нагоняя за недостойное поведение, но патрон не стал его распекать. Дал поручение: лететь в штаб-квартиру и найти там кассету с записью телефонного разговора. Найти и привезти ему. Раньше Кирилл так бы и сделал, но теперь, в свете последних событий, решился на самодеятельность. Его преследовала мысль, что в ближайшее время придётся искать другую работу. Мысль о том, что покушение повторится и окажется успешным, он старался отогнать от себя. Больше боялся другого: шеф окрепнет, посмотрит на ситуацию другими глазами и выгонит его к чертям собачьим. Это он пока говорит, что даже более крепкие парни при первом обстреле частенько терялись и делали глупости, а то и прямо как он впадали в прострацию. А позже, когда придёт время выписываться, может подумать: «На хрена мне нужен трус?» Подумает и даст расчёт, заменит каким-нибудь тёртым «ветераном локальных конфликтов». Сам Кирилл на его месте так бы и поступил.

Таким образом, пока Кирилл ехал, эйфория от хозяйской амнистии сменилась тревогой за будущее. Следовало позаботиться о своём «завтра», однако Кирилл, за год привыкший к тому, что за него все решают, очень смутно представлял, с чего начать. Поскольку жизненного опыта недоставало, он воспользовался почерпнутым из кино. В фильмах учили, что основой всему является информация. Знание гадости о друге, конкуренте или начальнике не повредит, надо только пользоваться сведениями осторожно и не кричать на каждом углу, что ты ими располагаешь.

Кирилл прослушал кассету. Там была всего одна запись. Говорили Громов и неизвестный, который ему позвонил. У неизвестного был странный голос, который Кирилл, вследствие скудности словарного запаса, мог охарактеризовать только одним словом: «нечеловеческий».

Слова врезались в память:

— Слушаю.

— Василий Петросович Громов?

— Кто это?

— Пять лет назад ты убил моего брата. Наступил час расплаты.

— Ты не ошибся номером, парень?

— Я знаю, кому звоню.

— Тогда объясни-ка подробнее, а то я не понимаю…

— Апрель девяносто пятого года.

— Нам нужно встретиться. Это не телефонный разговор. Я понял, кого ты имеешь в виду, но я не при делах в той истории. Могу доказать.

— Я с тобой встречаться не собираюсь.

— Да? Тогда чего же ты хочешь?

Пауза. Шипение чистой плёнки. И механический, бесстрастный финальный аккорд:

— Ещё не догадался? Убить тебя. Око за око…

В кассетный футляр был вложен листок, на котором Петросыч записал дату и время. Не стоило труда догадаться, что это — время звонка. Все выстраивалось в чёткую линию: звонок-бронежилет-поездка на кладбище-покушение-приказ срочно привезти плёнку. Знать бы ещё, на какую могилу Громов смотрел!

Кулебякин прослушал дважды и решил, что запись надо скопировать. Свободная кассета нашлась. Осуществив задуманное, Кулебякин спрятал её в сейф компьютерного стола. Этим сейфом Громов никогда не пользовался. Ключ переложил с обычного места, за книгами, в диван.

После выписки из больницы, перед баней, заезжали сюда. Громов работал с компьютером, кого-то искал в своей картотеке. Как догадался Кирилл — таинственного «брата». Нашёл или нет — непонятно, потому что, завершая работу, сказал непонятное: