Мифы и легенды Древнего Востока - Немировский Александр Иосифович

Необычайным богатством и разнообразием отличается образная система Ветхого завета. Бог Яхве сравнивается со скалой, щитом, высотой, служащей убежищем, со светильником, озаряющим мрак, с орлом, учащим птенцов летать. Двенадцать колен (племен) Израиля отождествляются с драгоценными камнями. Для миссионерской проповеди используется образ сеяния, внедрения семян в души верующих. Сам Яхве предстает как мудрый садовник, а патриархи — как «насадители веры». Синонимом блаженного, счастливого состояния служит сидение под виноградными лозами и смоковницей.

Богатство речи связывается со сладостью плодов смоковницы, расцвет страны — с цветением лилии. Миндаль, цветущий ранее всех деревьев и созревающий позднее всех, является символом осторожности.

Небо и атмосферные явления давали воображению библейских авторов не меньшую пищу, чем земля с ее флорой и фауной. Первые лучи Солнца названы «ресницами зари». Гром — это голос Бога, молнии — его стрелы, звезды — светильники, укрепленные Богом на небесной тверди, чтобы освещать землю. Ветер — это дыхание Бога. Море при рождении было, подобно младенцу, закутано в пелены из тумана. Заря, вставая над землей, погруженной во мрак, берет ее за края, чтобы смахнуть с нее злодеев, действовавших под покровом ночи, подобно заботливой хозяйке, стряхивающей крошки с пасхальной скатерти.

Размышляя о причинах живучести религии, часто говорят о красоте храмов и привлекательности обрядов, забывая о том, что Библия — один из самых совершенных храмов, какие когда-либо создавало человечество. Чем пристальнее в него вглядываешься, тем он становится прекраснее. Речь идет не столько о религиозном содержании, сколько о художественной форме. Она не в последнюю очередь обеспечила торжество Библии над умозрительными доктринами, свидетелями которого стали мы.

Книги Ветхого завета, содержащие мифы, стадиально относятся к тому времени, когда на основе легенд и мифов складывались эпические поэмы типа вавилонской поэмы о Гильгамеше и поэм Гомера «Илиада» и «Одиссея», которые легли в основу развивающейся греческой историографии. От Ветхого завета в той его части, которая содержит изложение мифов, нельзя ожидать большего историзма, чем от гомеровских поэм, но поскольку других чисто исторических трудов на еврейском языке применительно к ранней эпохе не существует, приходится извлекать историческую информацию и из нее.

Речевые обороты библейских мифов настолько прочно вошли в русский, равно как и в другие европейские языки, что не воспринимаются как нечто чужеродное, но кажутся их исконным достоянием. Таковы, например, «запретный плод», «страна обетованная», «соляной столп», «тьма египетская», «сучок в глазу» и сотни других. Знакомство с сюжетами библейских мифов может наполнить эти поговорки смыслом и позволит постигнуть их глубину. Возвращаясь к Библии, мы возвращаемся к отечественной литературе в ее лучших образцах.

В связи с тем что наше изложение библейского текста дается в рамках древневосточной мифологии, за основу взят древнееврейский оригинал, с которого уже в древности был сделан древнегреческий перевод, впоследствии вошедший в христианский канон. Именно различиями в этих переводах объясняются некоторые наши расхождения с общеизвестными русскими переводами Библии. Как правило, имена собственные и названия местностей даются в написании оригинала. Исключения сделаны лишь для тех имен, которые прочно вошли в фонд мировой культуры. Тогда написание оригинала дается нами в скобках, например Ева (Хавва), Самсон (Шимшон).

Сотворение мира

В оный час, когда над миром новым Бог склонил лицо свое, тогда Солнце останавливали словом, Словом разрушали города. Н. Гумилев

Цель этой открывающей Библию главы — показать, что весь мир и все его обитатели созданы единым Богом, торжествующим над темною бездною вод. Изречение слова мыслится как превращение задуманного в реальность — говорить означает действовать и творить. Свет тогда становится светом, когда получает имя. Равным образом, сотворение человека — это не материальный акт созидания, а дарование сотворенному духа божьего и присвоение ему имени Человек. Бог творит один, не зная ни противников, ни помощников. И красота, которую он открывает, открывается для него самого, а не для посторонних зрителей.

Эти идеи вступают в противоречие с тем, что думали о происхождении мира другие народы Древнего Востока, уверенные, что мир создан из тел побежденных богами чудовищ Автор этой библейской главы знал о существовании иных представлений о сотворении мира. Более того, как покажет дальнейший анализ, он использовал их как основу для своего рассказа, не считая, однако, нужным ни ссылаться на них, ни их оспаривать. И только благодаря открытию месопотамских, египетских, протофиникийских (ханаанских) текстов появилась возможность понять, чем пользовался библейский автор и от чего он отталкивается в создании собственной оригинальной концепции сотворения мира.

В рассматриваемой главе не только раскрываются представления ветхозаветного автора о Боге-созидателе, но и создается образ сотворенного Богом мироздания, или космоса, как его называли греки. Небо замыкалось твердью в форме купола, выкованного, как это явствует из описаний в других частях Библии, из тонкой меди или железа. На его стороне, обращенной к земле, прикреплены Солнце, Луна и звезды. Над куполом (твердью) находятся воды, которые Бог может выпустить в виде дождя, снега, росы. Земля в форме плоского диска с приподнятыми краями поддерживала небесную твердь с находящимися за нею небесными водами. Края земли мыслились приподнятыми, как горы или столпы. Небесные воды, находящиеся за твердью, омывали и нижнюю часть земли, где находилось царство мертвых.

Когда в начале сотворил Элохим{86} небеса и землю{87}, не имела земля ни формы, ни вида, и была тьма над лицом бездны{88}, и дуновение божье витало над водой{89}. И сказал Элохим: «Да будет свет!» И стал свет. И увидел Элохим, что свет хорош, и отделил свет от тьмы. И назвал он свет днем, а тьму назвал ночью. И был вечер, и было утро: день первый{90}.

И сказал Элохим: «Да будет твердь{91} внутри вод и да отделит она воды от вод». И сотворил Элохим твердь и отделил воды, что под твердью, от вод, что над твердью. И назвал Элохим твердь небесами. И был вечер, и было утро: день второй.

И сказал Элохим: «Да соберутся воды, что под небесами, в одно место. И да явится суша!» И это свершилось. И назвал Элохим сушу землей, а стечение вод — морями. И увидел Элохим, что это хорошо. И сказал Элохим: «Да произведет земля зелень — траву, имеющую семена, и деревья, приносящие плоды по роду своему»{92}. И свершилось это. Выпустила из себя земля зелень — траву, имеющую семена, и деревья, приносящие плоды. И увидел Элохим, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий.

И сказал Элохим: «Да будут светильники на тверди небес, чтобы отделять день от ночи, давать знамения и указывать времена, дни и годы»{93}. И воздвиг Элохим два больших светильника: светило великое, чтобы управлять днем, и малое светило, чтобы управлять ночью, и к ним звезды. И водрузил Элохим их на тверди небесной, чтобы освещать землю и управлять днем и ночью, чтобы отделять свет от тьмы. И увидел Элохим, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвертый.