Базар житейской суеты. Часть 3 - Уильям Теккерей

— Ахъ, Ребекка, какъ это можно?.. Все, что могла произнести сантиментальная миссъ Брлггсъ.

— Ахъ, Ребекка, какъ это можно?.. повторилъ маркизъ тономъ еще болѣе сантиментальнымъ. Такъ онъ рѣшительно умеръ, этотъ старый скряга? Скажите, пожалуйста! А ему стоило только захотѣть, чтобы сдѣлаться пэромъ Англіи. Мистеръ Питтъ могъ бы поддержать отца, если бы у него была на то добрая воля. Какой старый Силенъ!

— Мнѣ стоило только захотѣть, чтобы сдѣлаться въ свое время женою этого Силена, сказала Ребекка. Помните ли вы, миссъ Бриггсъ, какъ сэръ Питтъ стоялъ передо мною на колѣняхъ? Вы, кажется, любовались тогда черезъ дверную щель на эту интересную сцену.

Миссъ Бриггсъ раскраснѣлась какъ піонъ, и была очень рада, что лордъ Стейнъ приказалъ ей идти внизъ и приготовлять чай.

Такимъ-образомъ, въ особѣ миссъ Бриггсъ, Ребекка имѣла теперь хорошую пастушью собаку, хранительницу ея невинности и репутаціи. Миссъ Кроли оставила своей бѣдной компаньйонкѣ небольшой капиталецъ, доставлявшій ей средства къ независимому существованію. По смерти своей благодѣтельнницы, она согласилась бы съ большой охотой остаться въ той же должности при особѣ доброй и великодушной леди Дженни, но леди Саутдаунъ признала необходимымъ отпустить бѣдную компаньйонку немедленно послѣ похоронъ миссъ Кроли, и это ея распоряженіе не встрѣтило никакого сопротивленія со стороны мистера Питта, которому совсѣмъ не нравилась неумѣстная благосклонность покойной тётки къ этой женщинѣ, проживавшей у нея, безъ всякой надобности, лѣтъ двадцать слишкомъ. Баульсъ и Фиркинъ тоже получили порядочную долю наслѣдства и должны были удалиться изъ джентльменскаго дома. Скоро они обвѣнчались и завели обширное хозяйство, пуская жильцовъ и нахлѣбниковъ въ свою квартиру.

Бриггсъ попытала жить съ своими провинціяльными родственниками, но эта попытка скоро оказалась неудобною, влѣдствіе ея продолжительной привычки къ лучшему обществу и деликатнымъ манерамъ. Родственники ея, небогатые промышленники въ небольшомъ провинціяльномъ городкѣ, начали между собою ссориться изъ-за сорока фунтовъ стерлинговъ ежегоднаго дохода миссъ Бриггсъ, съ такимъ же, если еще не съ большимъ, ожесточеніемъ, съ какимъ родственники самой миссъ Кроли воевали изъ-за ея огромнаго наслѣдства. Родной братъ миссъ Бриггсъ, шляпочникъ и мелочной лавочникъ, проименовалъ свою сестру гордой и заносчивой выскочкой за то, что она не заблагоразсудила вручить ему весь свой капиталъ для приращенія законными процентами. Миссъ Бриггсъ, по всей вѣроятности, поддалась бы на эту удсгчку, если бы, къ счастію, родная сестра не предупредила ее, что хищникъ братъ уже давно стоитъ на краю банкротства. Дѣло въ томъ, что эта обязательная сестрица, жена башмачника, принадлежала къ обществу Накатчиковъ, между-тѣмъ какъ братъ ея, шляпочникъ, былъ Кувыркатель, и на этомъ основаніи, они терпѣть не могли другъ друга. Миссъ Бриггсъ переѣхала къ башмачницѣ, но и тутъ не ужилась. Оказалось, что башмачница имѣла крайнюю нужду въ деньгахъ богатой сестрицы, чтобы отправить своего сына въ коллегію и сдѣлать изъ него джентльмена. Между-тѣмъ, уже обѣ эти фамиліи вытянули изъ ея кармана значительное количество накопленныхъ деньжонокъ, и миссъ Бриггсъ, сопровождаемая искренними проклятіями со стороны Накатчицы и Кувыркателя, принуждена была отправиться въ столицу, чтобы поискать опять тепленькаго мѣстечка въ джентльменскомъ кругу. По пріѣздѣ въ Лондонъ, она поспѣшила напечатать въ газетахъ объявленіе, что «Благородная дама, съ пріятными манерами, привыкшая издавна къ лучшему обществу, желаетъ» и проч. Затѣмъ она отправилась въ Полумѣсячную улицу, на квартиру къ мистеру Баульсу, и терпѣливо принялась ожидать благихъ послѣдствій этого объявлепія.

Встрѣча ея съ Ребеккой совершилась очень естественно и просто. Миньятюрный фаэтончикъ мистриссъ Родонъ, запряженный въ двѣ маленькія лошадки, катился по Полумѣсячной улицѣ въ ту самую пору, когда миссъ Бриггсъ, утомленная продолжительной ходьбой въ Сити, только-что достигла до подъѣзда мистриссъ Баульсъ, послѣ путешествія въ контору газеты «Times», гдѣ должны были въ шестой разъ припечатать ея объявленіе. Ребекка мигомъ угадала «благородную даму съ пріятными манерами», и чувствуя особое влеченіе къ миссъ Бриггсъ, своротила немедленно съ дороги къ подъѣзду, кинула возжи своему груму, и выпрыгнувъ изъ фаэтончика, бросилась въ объятія своей старинной пріятельницы, прежде-чѣмъ «Пріятныя Манеры» успѣли оправиться отъ изумленія при видѣ такой прекрасной наѣздницы, веселой, ловкой и проворной.

Бриггсъ заплакала, Бекки засмѣялась, обѣ поцаловались разъ, два, три, и вошли въ темный корридоръ, откуда путь ихъ лежалъ въ парадную гостиную мистриссъ Баульсъ, украшенную ситцевыми занавѣсами и круглымъ большимъ зеркаломъ съ прикованнымъ наверху орломъ, который таращилъ свои глаза на изнанковую сторону билетика, прибитаго къ окну, гдѣ большими буквами изображено было, что у мистриссъ Баульсъ отдаются «покойчики въ наймы».

Бриггсъ расказала всю свою исторію, сопровождая каждое слово непритворными рыданіями и восклицательными знаками, какими обыкновенно женщины ея калибра привѣтствуютъ другъ друга при внезапной встрѣчѣ на улицахъ большихъ тородовъ. Въ такихъ вседневныхъ встрѣчахъ, конечно, нѣтъ ничего удивительнаго, но есть порода женщинъ, способныхъ видѣть чудеса на каждомъ шагу, и мнѣ случалось видѣть особъ этого пола, даже ненавидящихъ одна другую, которыя однакожь, тѣмъ не менѣе, при взаимной встрѣчѣ обнимаются, цалуются и громко рыдаютъ, припоминая время, когда онѣ рассорились и разбранились въ послѣдній разъ. Вотъ почему миссъ Бриггсъ расказала всю свою исторію, и мистриссъ Бекки сообщила подробности своей собственной жизни языкомъ простымъ, откровеннымъ, безъискуственнымъ.

Мистриссъ Баульсъ, урожденная Фиркинъ, слушала въ корридорѣ, съ напряженнымъ и угрюмымъ внниманіемъ, всѣ эти истерическія всхлипыванья, восклицанія и вздохи, происходившія въ ея парадной гостиной. Бекки никогда не имѣла счастья пользоваться благосклонностію этой особы. Когда молодые Баульсъ устроились въ Лондонѣ своимъ домкомъ, имъ пріятно было посѣщать прежнихъ своихъ друзей въ жилищѣ мистера Реггльса, который расказалъ имъ всѣ подробности о томъ, какъ водворились господа Кроли въ его курцонскомъ домѣ.

— Я на твоемъ мѣстѣ, любезный Реггльсъ, не повѣрилъ бы имъ ни на одинъ шиллингъ, сказалъ мистеръ Баульсъ, выслушавъ расказъ Рсггльса о новомъ хозяйетвѣ нашихъ друзей.

Совершенно такого же мнѣнія относительно этого пункта была и мистриссъ Баульсъ. Когда, въ настоящую минуту, мистриссъ Родонъ вышла изъ ея гостиной и ласково протянула ей, какъ старинной пріятельницѣ, свою миньятюрную ручку, мистриссъ Баульсъ, дѣлая весьма кислую мину, нехотя подала ей свои четыре пальца, холодные и безжизненные, какъ сосиски. Затѣмъ, мистриссъ Бекки покатилась въ Пиккадилли, улыбаясь наиочаровательнѣйшимъ образомъ миссъ Бриггсъ, которая между-тѣмъ высунулась изъ окна съ прибитымъ билетикомъ, и дружески кивала ей головой. Черезъ нѣсколько минутъ, Бекки была въ Паркѣ и экипажъ ея окружали самые модные денди того времени на кургузыхъ коняхъ.

Принявъ въ соображеніе настоящее не весьма завидное положеніе «благородной дамы съ пріятными манерами», не гонявшейся за слишкомъ большимъ жалованьемъ, Бекки немедленно приступила къ приведенію въ исполненіе своего маленькаго хозяйственнаго плана. Лучшей компаньйонки, конечно, не наимти ей въ цѣломъ свѣтѣ, и она въ тотъ же день пригласила миссъ Бриггсъ къ себѣ на обѣдъ. Приглашеніе принято тѣмъ охотнѣе, что «благородная дама съ пріятными манерами» не видала еще маленькаго Роди.

За нѣсколько минутъ до ухода своей жилицы, мистриссъ Баульсъ сочла своимъ долгомъ дать ей пріятельскій совѣтъ.

— Вы идете въ логовище львицы, миссъ Бриггсъ, сказала мистриссъ Баульсъ. Вы погибнете тамъ ни за денежку, если не будете осторожны. Это такъ же вѣрно, какъ то, что фамилія моя — Баульсъ. Вспомните мое слово.

И миссъ Бриггсъ обѣщалась вести себя какъ можно осторожнѣе. Слѣдствіемъ этого обѣщанія было то, что въ слѣдующую недѣлю миссъ Бриггсъ переѣхала на всегдашнее жительство къ мистриссъ Родонъ, а тамъ, мѣсяцовъ черезъ шесть, она вручила Родону Кроли шестьсотъ фунтовъ стерлинговъ для приращенія выгоднѣйшимъ процентомъ.

ГЛАВА XX

Бекки обозрѣваетъ чертоги своихъ предковъ

Изготовивъ трауръ и благовременно сообщивъ на Королевину усадьбу извѣстіе о своемъ прибытіи, мистеръ Кроли и его супруга взяли два мѣста въ томъ самомъ дилижансѣ, въ которомъ Беким, лѣтъ за девять передъ этимъ, совершила свое первое путешествіе въ свѣтъ, въ обществѣ покойнаго баронета. Какъ хорошо она помнила этотъ постоялый дворъ и этого конюха, которому не заплатила денегъ, и обязательнаго кембриджскаго студента, который окутывалъ ее своей шинелью впродолженіе этой поѣздки! Родонъ занялъ свое мѣсто на имперіалѣ, и охотно согласился бы править лошадьми, если бы не препятствовалъ трауръ. Онъ сѣлъ подлѣ кучера и вступилъ съ нимъ въ продолжительную бесѣду о лошадяхъ и дорогѣ. Ему интересно было знать, кто теперь содержалъ постоялые дворы и какіе новые порядки на всемъ этомъ пространствѣ, по которому онъ и Питтъ, въ бывалые годы, ѣзжали тысячу разъ въ итонскую коллегію. Въ Модбери, наши путешественники пересѣли въ карету, запряженную въ двѣ лошади. Кучеръ былъ въ траурѣ.