Под золотым водопадом - Глория Беннетт

Линда вдруг вспомнила, о чем весь день хотела спросить.

– Слушай, а ты знаешь этого... Винсента Торна?

Он случайно не брат Джуди Тори?

– Да, брат. Мы с ним общаемся по делам и... так просто. Вместе зажигали когда-то... Билл его не очень жалует. Скандальная семейка. Но сам Вин очень славный и деловой. Это его сестрица постоянно влезала в дерьмо по самые уши и портила всю репутацию их семье.

– А ты и с сестрой его знаком? Романа у вас не было?

– Не приведи Господь! Она на наркотиках с тринадцати лет. Потом лечилась, потом у нее было какое-то нервное расстройство. Потом спала со всеми, кому было не лень, потом был роман с одной рок-звездой, она даже забеременела от него. Он ее бросил, она вышла замуж за какого-то тормоза, чуть ли не на улице подобрала или с ним училась...

Не знаю, мне Вин рассказывал, но я не вникал.

Короче, кажется, так никто и не родился. Но она все еще замужем... Вин постоянно отстегивает бабки, чтобы о ней поменьше писали в газетах. Или писали только хорошее. Но ты не волнуйся, эти ребята не будут тебе набиваться в друзья. У меня есть и другие знакомые. Не такие засвеченные, хотя и не беднее. А чего тебя так заинтересовал Вин?

Ты с ним была знакома?

– Нет. Даже не знаю, что и сказать... Хотя ты все равно узнаешь. Я даже с ним в некотором роде в родстве. Мой бывший муж женат на Джуди Торн. Я подозреваю, что он и есть тот самый тормоз, о котором ты весьма пренебрежительно отозвался. Но он не бродяга и не студент. Он был профессор политологии, и она у него училась... И, кстати, он подавал большие надежды как ученый...

– Слышите стук? Это стук падения тела пирата Дрейка. И дальше – тишина... Как в «Гамлете»...

– А говорил, что ничего не читал.

– Я хожу в театры. У меня же слуховая память.

Но не будем отвлекаться от главной темы. Это правда? Или ты придумала?

– А почему я оказалась в поезде Париж – Рим?

Я уехала лечить раны, нанесенные разводом. Он меня бросил ради Джуди Торн.

– Он точно тормоз. Я не ошибся. Мы не едем в Швейцарию. Потому что они там тоже будут.

– Да нет, поедем. Даже интересно.

По дороге на рождественский прием Эдвард несколько раз останавливал машину, предлагая вернуться.

Но Линда твердо отвечала:

– Поезжай, что стоишь? Это наш долг, понимаешь. Есть правила общения, которые никто не отменял. Потом тебе самому будет легче, вот увидишь.

– Железная леди. Знаешь, я подумал, а может, тебе в политику податься? У тебя все данные: любишь миротворить, пробиваешь дырку в голове, если тебе что-то надо позарез, умеешь говорить «нет», ну в случае с Биллом, и умеешь ждать своего часа – как меня дождалась... Давай, я тебя профинансирую!

Линда задумалась.

– А что, неплохая идея. Только не я пойду в политику, а ты. Ну а я буду в твоей команде спичрайтером, референтом. Буду читать тебе все сплетни про тебя в газетах. А ты со своей памятью на лица, имена и цифры станешь как Юлий Цезарь.

Он каждого солдата в лицо помнил.

– И Наполеон тоже. И чем они кончили? Одного убили свои же сенаторы, а другого сослали и отравили. Спасибо, не надо.

– Ну почему так трагично? А вот Черчилль, ты же сам говорил... Послушай, это же прекрасное решение нашей жизни! Мы вместе работаем, но ты мой босс. Ты обаятельный, остроумный, внушаешь доверие, у тебя потрясающая харизма! А я для тебя просто находка – социолог, доктор наук, специалист по женскому движению, знаток идеологии терроризма. У нас будет отличный тандем! А главное, мы будем вместе делать общее дело. И разъезжать по разным городам, как тебе нравится. Но при этом мы будем приносить людям пользу, а не бестолково прожигать жизнь!

Эдвард слушал Линду не перебивая.

– Погоди, Бланш, это ты серьезно? Тебе правда вся эта тягомотина интересна? Ну-ка давай поподробнее про мою потрясающую харизму... Давно мне так грубо и откровенно не льстили. Я и забыл, как это чертовски приятно слушать!

Они подъехали к дому сэра Уильяма в приподнятом настроении.

Дом был красиво украшен огнями. В вестибюле стояли живые цветы, соединенные с еловыми ветками. В гостиной красовалась елка, убранная в темно-синие и серебристые шары и ленты – традиционные цвета Фелтон-колледжа. Под елкой стояли коробки, завернутые в серебряную бумагу и перевязанные синими лентами. Это были рождественские подарки для гостей.

– Как ты думаешь, а нам есть подарки? – хихикнул Линде в ухо Эдвард. – Или мы плохо себя вели в этом году? И Санта-Клаус нам ничего не подарит.

Линда шутливо ткнула Эдварда в бок и приложила палец к губам. Рядом с ними стоял сэр Уильям в элегантном черном костюме с красно-зеленым рождественским галстуком – бабочкой.

– Веселого Рождества! – произнес он дежурную фразу.

Линда слегка толкнула Эдварда в спину.

– Папа! Мы с Линдой поздравляем тебя с Рождеством! Это тебе от нас подарок. И... я хотел бы тебе сказать... мы тебя очень любим. И мы обручились. Короче, отец, извини, если что не так. И веселого Рождества! Ну я не знаю, что еще говорить надо, чтобы ты меня обнял и перестал дуться!

Сэр Уильям вдруг крепко обнял Эдварда и, кажется, прослезился. Потом привлек к себе Линду и тоже поцеловал.

– А где же малыш? – спросил он.

– Дома с няней. Я не рискнула брать его на такой важный прием.

– Ну, идемте к гостям. Я представлю вас сенатору Мартину и его супруге.

В банкетном зале уже все собрались. Ректор произнес полагающийся по случаю тост. Все осушили бокалы и принялись накладывать себе еду. Через полчала все гости уже слонялись с тарелками и рюмками по залу и общались друг с другом, время от времени возвращаясь к столам с блюдами и к бару с напитками. Линду уже исцеловали все ее коллеги женского пола. Мелисса была с ней особенно нежна и, целуя, шепнула:

– Поздравляю! Он, конечно, шалопай, но в целом добрый мальчик. Он ведь рос у меня на глазах.

Вдруг сэр Уильям возвысил свой голос и призвал к тишине.

– Дамы и господа! Дорогие коллеги! Я хотел бы предложить тост за прекрасное событие, произошедшее в эти рождественские дни! Мой сын Эдвард Фредерик Верстрейт состоял в гражданском браке с очаровательной леди Линдой Бланш Хоппер, нашим уважаемым профессором и автором нашумевшего бестселлера. Сегодня они решили снять завесу тайны с их отношений и объявить о своей помолвке, что давно пора, принимая во внимание родившегося у них сына.

Все присутствующие громко зааплодировали и бросились поздравлять Линду и Эдварда.

Эдвард восхищенно показал отцу большой палец.

– Я просто потрясен, как папа ловко подтасовал наши сомнительные карты, – шепнул он Линде, – и как он красиво все это преподнес.

Эдвард и Линда подошли к сенатору Джону Мартину и его жене Хелен, немолодой приятной паре, вышколенной общественной жизнью до высшей степени располагающей естественности.