Триллер - Ли Чайлд

Растущие вдоль проезжей части могучие пиньоны[50] и кусты можжевельника отбрасывали мрачные тени. Через четверть мили дорога закончилась. Ослепительно сверкнула молния, и Сол увидел впереди колокольню церкви. Удар грома потряс машину, а Сол между тем рассматривал примыкающее к церкви низкое длинное здание. Плоская крыша, как и у большинства строений в Санта-Фе. Углы закруглены, толстые стены землистого цвета сложены из оштукатуренного кирпича-сырца. Надпись на табличке гласила: «Монастырь солнца и луны». Сол, иудей по вероисповеданию, заключил, что название связано с расположенными поблизости горами, которые так и назывались: гора Солнца и гора Луны. Кроме того, название — вполне соответствующее духу Санта-Фе, города «новой волны», подчиняющегося законам фэн-шуя, — указывало на то, что это не совсем обычный католический монастырь.

На стоянке была припаркована всего одна машина — такая же темная и неприметная, как у самого Сола. Он остановился рядом, заглушил двигатель, сделал глубокий вдох и, медленно сосчитав про себя до трех, выдохнул. Затем выбрался из автомобиля, запер дверь, закинул на плечо сумку и под непрекращающимся ливнем поспешил к входу в монастырь.

Укрывшись от дождя под навесом, Сол попробовал поочередно открыть обе тяжелые с виду деревянные двери, но безуспешно. Тогда он нажал кнопку звонка и посмотрел в глазок камеры видеонаблюдения. Послышалось жужжание, и следом — щелчок замка. Сол потянул на себя правую дверь, и взору его предстал ярко освещенный холл с кирпичным полом. Когда он вошел внутрь, по холлу пронесся сильный порыв ветра, от которого в камине слева вспыхнули языки пламени. Очаг был приподнят над полом на фут, его овальное отверстие выполнено в стиле кива.[51] Мирно потрескивали поленья, прислоненные вертикально к дальней стене топки. Хвойный аромат пиньона напомнил Солу запах ладана.

Он повернулся к расположенной справа стойке, из-за которой за ним наблюдал молодой человек в сутане. У священника было аскетическое впалое лицо и наголо выбритый череп.

— Чем могу помочь?

— Мне нужно где-то остановиться.

Капли дождя струйкой потекли с волос Сола на шею.

— Возможно, вас неверно информировали. Это не гостиница.

— Мне сказали спросить мистера Абеляра.

Священник медленно отвел взгляд и напрягся.

— Я позову настоятеля.

Он говорил с европейским акцентом, но каким именно — Сол определить затруднился. Служитель церкви нажал кнопку и уточнил:

— Вы вооружены?

— Да.

Нахмурившись, священник посмотрел на мониторы, которые в разных оттенках зеленого (через камеры ночного видения) изображали залитую дождем территорию снаружи монастыря: две машины на парковке, пустынную дорогу, заросшие можжевельником холмы на дальнем плане.

— Вы пришли к нам, потому что вам угрожают?

— Нет, меня никто не преследует, — ответил Сол.

— Вы уже останавливались у нас?

— Да, в Мельбурне.

— Тогда вам известны правила. Покажите ваш пистолет.

Сунув руку под кожаную куртку, Сол осторожно извлек девятимиллиметровый «хеклер-кох». Он положил оружие на стойку дулом к стене и терпеливо ожидал, пока молодой человек записывает модель пистолета (Р2000) и его серийный номер.

А тот внимательно изучил сдвоенный магазин и ударно-спусковой механизм, после чего убрал пистолет в металлический ящик.

— Другое оружие есть?

— Потайной нож.

Сол приподнял левую полу куртки. Нож в форме когтя бенгальского тигра, всего четыре дюйма в длину, покоился в черных ножнах параллельно черному же ремню. Наружу торчала только маленькая черная рукоять; оружие было почти незаметно.

И его Сол положил на стойку.

Сделав вторую запись, священник спрятал нож в ящик.

— Что-то еще имеется?

— Нет, — отозвался Сол, зная, что сканер, встроенный в стойку, не даст соврать.

— Меня зовут отец Чен, — раздался голос из дальнего конца холла.

На улице прогремел гром. Сол обернулся и увидел еще одного человека в сутане. Этот был постарше, за сорок. Китаец с внушительным животиком, круглым лицом и бритым черепом, что делало его похожим на Будду. Однако акцент выдавал в нем воспитанника одного из университетов «Лиги плюща».

— Я здешний настоятель. — Священник жестом подозвал Сола к себе. — Как вас зовут?

— Сол Гризман.

— Я имел в виду ваше кодовое имя.

— Ромул.

Несколько секунд отец Чен внимательно его разглядывал. Затем они прошли по коридору и оказались в кабинете, расположенном по правую сторону. Священник уселся за рабочий стол и застучал пальцами по клавиатуре. Прочитал что-то на экране, затем снова посмотрел на Сола. Уже несколько иными глазами.

— Ромул был одним из близнецов-основателей Рима. А у вас есть близнец?

Солу было известно, что его проверяют.

— Был. Не близнец. Вроде как брат. Его звали… — Нахлынувшие эмоции заставили Сола запнуться. — Крис.

— Кристофер Килмуни. Ирландец. — Отец Чен махнул рукой в сторону монитора. — Кодовое имя — Рем. Вы оба сироты, выросли в Филадельфии. Воспитывались в школе Бенджамина Франклина для мальчиков. В военизированной школе.

Тут Сол понял, что должен поделиться подробностями.

— Мы носили форму. Маршировали с игрушечными ружьями. Все предметы — история, тригонометрия, литература и прочие — непременно касались войны. Нам показывали фильмы о войне, мы играли в военные игры.

— Какой девиз был у школы?

— «Научите их искусству политики и ведения войны, чтобы их сыновья смогли изучать медицину и математику, и тогда сыновья их сыновей получат возможность заниматься живописью, поэзией, музыкой и архитектурой».

— Но это слова не Бенджамина Франклина.

— Нет. Это Джон Адамс.

— Вас подготовил Эдвард Франциск Элиот, — заметил отец Чен.

И снова Солу пришлось скрывать чувства. Элиот возглавлял в ЦРУ контрразведку, но они с Крисом узнали об этом много лет спустя.

— Он появился в школе, когда нам было по пять лет, и быстро с нами подружился. С годами он стал… наверное, можно назвать его нашим приемным отцом. Так же как мы с Крисом были молочными братьями. Элиот получил разрешение забирать нас из школы на выходные. Он возил нас на бейсбольные матчи, на барбекю к себе домой в Фоллз-Черч, это в Виргинии, в школу дзюдо, где мы обучались боевым искусствам. По существу, он завербовал нас и сделал своими личными агентами. Мы и сами хотели служить нашему отцу.

— И вы убили его.

Некоторое время Сол молчал, наконец ответил:

— Это так. Оказалось, что у сукина сына мы не одни. Были и другие сироты, которые любили его, как родного отца, стали его личными агентами и готовы были сделать ради него все, что угодно. А он просто использовал всех нас. Крис погиб из-за него. Тогда я взял «узи» и выпустил весь магазин в лживое сердце этого подонка.

Глаза отца Чена сузились. Сол догадывался, какие слова сейчас услышит.

— И при этом вы нарушили принцип Абеляра.

— Вовсе нет. Элиот находился за пределами убежища. Я не нарушал принципа.

Священник продолжал пристально его разглядывать.

— Все это есть в моем деле, — продолжал Сол. — Да, я устроил бучу в убежище. В итоге мне и Элиоту приказали убираться. У него была фора в двадцать четыре часа. Но я настиг его.

Настоятель забарабанил по столу толстыми пальцами.

— Третейские судьи решили, что принцип Абеляра был искажен, но не нарушен. В обмен на информацию о том, как Элиот стал «кротом», вам неофициально была предоставлена неприкосновенность. Но до тех пор, пока вы находитесь в изгнании. Вы помогали строить поселение в Израиле. Почему вы не остались там? Ради всего святого, как вы после всего, что натворили, надеетесь на радушный прием в убежище Абеляра?

— Я ищу женщину.

Возмущению отца Чена не было предела.

— А теперь еще я должен найти вам проститутку?

— Вы не поняли. Эта женщина — моя жена.

Отец Чен хмуро уставился в монитор.

— Эрика Бернстайн. Бывший агент «Моссада».

— Автомобиль на парковке принадлежит ей?

— Нет. Так вы действительно ее ищете?

— Я не видел ее три недели. Это машина Юсуфа Хабиба?

На улице снова громыхнуло. Священник кивнул.

— Он наш гость.

— В таком случае очень скоро здесь объявится и Эрика. Я вовсе не хочу неприятностей. Наоборот, пытаюсь их предотвратить.

Раздался звонок. Нахмурившись, священник нажал кнопку. На мониторе возникло изображение холла. Сол почувствовал, как к сердцу прилила кровь: на пороге появилась Эрика. Даже на лишенной цветов картинке она была великолепна: тугой конский хвост из длинных черных волос, строгие, но все же прекрасные скулы. Так же как и Сол, она была одета в джинсы и кроссовки. С непромокаемого плаща на пол капала вода.