Любовь — азартная игра - Линда Холл

Его взгляд переместился на элемент фрески, который Синди заканчивала последним. Крупный белый цветок ярко выделялся на фоне сочных темно-зеленых листьев, а весь куст в целом — среди легкого марева, покрывавшего картину.

— Но этого куста с цветком не было на первоначальном эскизе, — заметил Эйнджел.

— Правильно, — подтвердила Синди. — А ты разве возражаешь?

Он покачал головой и с нежностью взглянул на нее, но в глазах его сверкнуло любопытство.

— Мне нравится. Но почему ты решила добавить цветок?

— Трудно объяснить, — задумчиво ответила Синди. — Мне показалось, что этого цветка здесь как раз и не хватало.

— Согласен, — сказал Эйнджел, вновь окинув взглядом мозаику. — А ты поставила где-нибудь свой автограф?

Немного подумав, Синди поднялась на цыпочках и нацарапала в углу свои инициалы.

— Поздравляю. — Эйнджел радостно улыбнулся. — Эта великолепная фреска послужит несомненным украшением для всего интерьера здания.

— Наверное, это лучшая из моих работ, а заодно и самая крупная, — сказала Синди. — Спасибо, что дал мне этот шанс. — Она взглянула на разложенные внизу инструменты и краски. — Думаю, нам надо все это убрать. А я заодно отмою в растворителе свои кисти.

Коротко кивнув, Эйнджел принялся за работу. Потом, заперев подсобное помещение, он вручил Синди ключ.

— Послушай, у меня есть пара неотложных дел, — поморщившись, сказал он. — Удобно ли тебе будет немного подождать у меня в кабинете? Я хотел бы еще с тобой поговорить…

— С удовольствием, — согласилась Синди.

Двери лифта с мягким шумом закрылись за ними, и все внешние звуки вдруг сразу растворились. Синди стояла всего в полуметре от Эйнджела, прислонившись спиной к стене.

Вдруг раздался глухой стук, кабина лифта дернулась и неожиданно остановилась. Свет погас, и наступила полная темнота.

У Эйнджела вырвалось проклятие. Нащупав в темноте панель управления, он нажал на пару кнопок, но сам понимал, что пользы от этого никакой.

Синди не издала ни звука. Эйнджел, как ни напрягался, тщетно пытался что-либо разобрать в темноте.

— Синди? С тобой все в порядке?

— Да, — ответила она, но от него не укрылось сдержанное напряжение в ее голосе.

— Ничего страшного, — попытался он ее приободрить. — Наверное, вылетели пробки.

Нащупав трубку экстренного вызова, Эйнджел решительно снял ее, но сердце его екнуло, когда он услышал глухое молчание. В отчаянии он повесил ее обратно.

Затем он попытался раздвинуть двери лифта вручную, но они не поддались.

— Черт побери!

— Что же это такое? — спросила Синди.

Пытаясь подбодрить ее, он ответил:

— Поверь, страшного ничего нет, но, к сожалению, не работает экстренная связь. Иногда здесь бывают случаи выхода из строя электрооборудования, но на этот раз причина более существенная. Я подозреваю, что нарушен наружный подводящий кабель.

Снова тихо выругавшись в темноте, он встал поближе к Синди.

— В общем, мы застряли здесь, но, надеюсь, ненадолго, — сказал он.

Тед Хакман, как назло, ушел, и оставалось только гадать, сколько еще продлится их невольное заточение.

Пальцы Эйнджела наткнулись на что-то холодное. Это была рука Синди. Задержав дыхание, она убрала ее.

— Это я, — отозвался Эйнджел, тут же поняв, что сказал глупость.

— Знаю, — сказала она, и ее голос показался натянутым и холодным. — Не прикасайся ко мне… Пожалуйста.

Испытав небольшой шок, Эйнджел замер. Он и так чувствовал себя не в своей тарелке, как будто в капкане, из которого не выбраться. И вдобавок с женщиной, которая, как кажется, до смерти боится именно таких ситуаций. Синди ведет себя так, как будто думает, что он может совершить над ней насилие. Хуже всего для него было осознавать свою беспомощность.

— Ради Бога! — заворчал Эйнджел. — Ну разве когда-нибудь я давал тебе повод бояться меня?

Отличный способ завоевать к себе доверие, грустно усмехнулся он про себя.

— Что, черт побери, с тобой все-таки произошло? — потеряв терпение, спросил он.

Не услышав ответа, он в сердцах стукнул по стенке кабины кулаком. И выругался вслух, забыв, что может еще больше напугать Синди.

— Прости, — робко и едва слышно произнесла она.

— За что?! — воскликнул он, не успокоенный таким ответом.

Если кому-то и следовало извиняться, то прежде всего ему, но эта мысль только сильнее разжигала его.

— Я не боюсь тебя, Эйнджел, — услышал он вновь ее голос, а вместе с ним и какой-то неясный шелест. — Просто если бы ты… дотронулся до меня, со мной случилась бы истерика. Вряд ли это помогло бы кому-нибудь из нас.

О Боже… Она держала себя в руках из последних сил. В этом состояла причина ее монотонного голоса и отказа принять от него малейшую помощь. Она боролась с собственным страхом, но, стараясь не подавать виду, боролась в одиночку. А он кричал на нее.

— Что ж, не стесняйся, — сказал он. — Возьми и устрой здесь истерику, вместе позабавимся!

Он с облегчением услышал ее сдержанный смех.

— Ты испугался за меня? — спросила Синди.

— Не испугался. Просто я всегда раздражаюсь, когда поставлен в тупик. Надо, видимо, устроиться здесь поудобнее. Тебе не холодно?

— Да нет, пожалуй.

— Если начнешь замерзать, то можешь накинуть мой пиджак.

— Спасибо.

Глаза Эйнджела начинали понемногу привыкать к темноте. Он уже мог различать очертания девушки на фоне стены.

Немного постояв, Синди опустилась на пол. Эйнджел последовал ее примеру, скрестив на груди руки, оперевшись спиной на стенку кабины и вытянув вперед ноги. Он старался при этом не задеть Синди, но страстно желал, чтобы она позволила ему подсесть поближе.

Ему очень хотелось обнять Синди и сделать ее пребывание в лифте хоть чуточку приятнее.

Эйнджел отчаянно напрягал зрение, чтобы лучше видеть ее, и темнота раздражала его. Ему показалось, что Синди сидела, обняв колени руками.

Покопавшись в памяти в поисках подходящей темы для разговора, он растерянно почесал затылок. Связные мысли, казалось, покинули его.

— Я собираюсь свидетельствовать в суде против Эрика Сантона, — вдруг сквозь темноту проговорила Синди.

— Что ты говоришь?! — удивился Эйнджел.

— Я была в полицейском участке и все рассказала. Ты был прав тогда… Мне действительно надо было это сделать.

Эйнджел судорожно сглотнул, представив, каких усилий мог ей стоить такой поступок. — Когда слушается дело? — спросил он.

— На следующей неделе.

— Я пойду вместе с тобой, — решительно произнес Эйнджел.

— Нет.