Искусство слышать стук сердца - Ян-Филипп Зендкер

Су Кьи растерла в ступке листья эвкалипта и держала их возле носа Тина, чтобы у него проснулось обоняние. Напрасно. Тогда она попробовала размятые цветы гибискуса и жасмина. Снова безуспешно. Она растирала ему голову и ноги. Тин Вин не отвечал. Его сердце продолжало биться. Он дышал, но иных признаков жизни не подавал. Спрятался в мир, куда Су Кьи не было доступа.

Утром седьмого дня в дверь постучали. Открыв, Су Кьи увидела незнакомого парня, на спине которого сидела Ми Ми. Эту девочку она видела на рынке и по скупым рассказам Тина знала, что он проводит с Ми Ми все свободное время.

— Здравствуйте, тетушка Су Кьи, — сказала Ми Ми. — Дома ли Тин Вин?

— Дома. Только болеет он.

— А что с ним?

— Сама не знаю. Не говорит. Не ест. Хорошо еще, что дышит.

— Мне можно его увидеть?

Су Кьи открыла дверь в единственную комнату их хижины. Тин Вин лежал неподвижно. Его лицо исхудало, отчего нос стал казаться больше. Кожа приобрела пепельный оттенок и выглядела безжизненной. Он не притрагивался ни к рису, ни к чаю. Ми Ми слезла со спины брата и подползла к Тину. Су Кьи залюбовалась изяществом, с каким двигалась увечная девочка. У нее язык не повернулся бы назвать Ми Ми калекой.

Ми Ми осторожно приподняла Тина, положив его голову себе на колени. Потом склонилась над ним, заслонив лицо водопадом длинных черных волос. Она что-то шептала ему на ухо. Брат Ми Ми вышел из комнаты, Су Кьи — тоже. Она заварила гостям чай и на старой сковороде поджарила подсолнечные и дынные семечки.

Потом Су Кьи вышла в сад и уселась в тени дерева авокадо. Она смотрела на поленницу дров, аккуратно сложенных у боковой стены дома, на пень, где время от времени рубила курам головы. Взгляд Су Кьи скользил по огороду и разваливающейся скамейке, которую, должно быть, делал еще отец Тина. Во дворе кудахтали полдюжины прожорливых несушек. Су Кьи чувствовала, как в душе нарастает волна печали. Знакомое состояние. Су Кьи его ненавидела и отчаянно с ним сражалась. Чаще всего ей удавалось погасить грусть в самом зародыше. Однако сейчас это чувство разрасталось и набирало силу. Причин печалиться не было. Неужто опять жалость к самой себе? С ней Су Кьи сражалась еще яростнее, чем с тоской, ведя многолетние бои. Может, это из-за таинственной болезни Тина? Из-за страха его потерять? А может, на нее опять накатило ощущение беспросветного одиночества? Да разве мало на свете одиноких людей? Тин Вин, например. И ее сестра. По сути, каждый человек одинок, только некоторые это чувствуют, а другие нет.

И вдруг Су Кьи услышала песню. Она раздавалась из дома, но была настолько тихой, словно доносилась с противоположного конца долины. Красивый девичий голос выводил мелодию, которую Су Кьи прежде никогда не слышала. Ей удавалось разобрать лишь отдельные слова. Но сколько в них было любви и страсти!

Су Кьи вдруг подумалось, что такая песня способна усмирить духов и демонов. Ее печаль тоже слабела. Су Кьи как зачарованная сидела под деревом. Боялась пошевелиться, словно малейшее движение могло нарушить волшебство. Голос Ми Ми наполнял дом и сад, проникая повсюду. Под его нежным напором отступали все привычные звуки: щебетание птиц, стрекот цикад и лягушачье кваканье. Оставалась только песня, обладавшая силой целебного снадобья. Су Кьи казалось, что в ее немолодом теле открываются все поры и клеточки. Она подумала о Тине и поняла: больше не надо за него бояться. Сила пения Ми Ми проникнет через все барьеры, которые он возвел вокруг своей жизни. Тину нигде не спрятаться от удивительной мелодии. Песня была лучшим лекарством от «вируса любви», о котором говорил У Май.

Су Кьи неподвижно сидела под деревом, пока глаза не начали слипаться.

Ее разбудила прохлада наступившего вечера. Стемнело. Проснувшись, Су Кьи зябко поежилась от холода. А пение продолжалось, такое же нежное и прекрасное. Су Кьи встала и пошла в дом. На кухне горела свеча. Вторая была зажжена в комнате. Ми Ми все так же сидела рядом с Тином, держа его голову у себя на коленях. Парень оживал, становясь прежним Тином. Брата Ми Ми в доме не было. Су Кьи тихо спросила, не хочет ли гостья подкрепиться или отдохнуть. Ми Ми покачала головой и продолжила петь.

Су Кьи прошла на кухню, съела немного холодного риса с авокадо. Она устала и чувствовала, что ее помощь Ми Ми не требуется. Вернувшись в комнату, Су Кьи достала для гостьи циновку и одеяло и легла спать.

Утром, когда она проснулась, в доме было тихо. Су Кьи огляделась. Рядом спали Тин Вин и Ми Ми. Су Кьи встала и удивилась: она очень давно не поднималась с такой легкостью. У нее ничего не болело. Даже тело стало заметно легче. Продолжая изумляться, она пошла в кухню, приготовила себе чай, а потом занялась завтраком.

Тин Вин и Ми Ми проснулись около полудня. День был теплым, но не жарким. Су Кьи работала на огороде и краешком глаза увидела, как из дому вышел Тин, неся на спине Ми Ми. Су Кьи показалось, будто за эти дни он стал старше. А может, это просто следы страданий. Ми Ми говорила ему, куда идти. Тин прошел вдоль поленницы, не задев ни табуретку, ни колоду, на которой Су Кьи колола дрова. Потом они сели на скамейку возле стены. Тогда Су Кьи бросила мотыгу и пошла к ним.

— Проголодались? — спросила она.

— Кажется, да, — ответил Тин Вин.

А вот голос у него изменился, стал ниже.

— И пить очень хочется, — добавил он.

Су Кьи приготовила рис с карри и чай. Оба ели медленно. Су Кьи казалось, что с каждым проглоченным куском Тин становится живее и сильнее.

После еды Тин объявил, что они с Ми Ми пойдут прогуляться, а потом он отнесет ее домой. Су Кьи может не беспокоиться: он прекрасно себя чувствует и крепко стоит на ногах. Тин обещал вернуться до темноты.

По крутой тропе они поднялись на гребень горы и пошли по нему. Внимание Тина было поглощено дорогой. Интересно, сможет ли он снова целиком довериться глазам Ми Ми и с ее помощью искусно обходить все препятствия?

— Ты помнишь прошедшие дни? — спросила Ми Ми, когда они устроили привал.

— Почти нет, — ответил Тин. — Кажется, я все время спал. Не мог понять, сплю я или нет. И звуков никаких не слышал — только странное бульканье.

— А что случилось с тобой?

— Сам не знаю. Был одержим.

— Чем?

— Страхом.

— И чего же ты боялся?

— Потерять тебя. Я пришел к твоему дому, а там пусто. Расспросил соседей, но они не знали, куда вы исчезли. Мне стало страшно. Я успокаивал себя как мог, но ужас нарастал. Я боялся, что мы больше никогда не встретимся. Где ты была?

— Мы ходили в горную деревню. Там умерла наша родственница, и ее младший сын позвал нас на похороны. Путь туда неблизкий. Мы вышли еще затемно. — Ми Ми прильнула к самому его уху и прошептала: — Тебе не нужно бояться. Ты не можешь меня потерять. Я — часть тебя, как ты — часть меня. Ну что, идем дальше?

Тин Вин встал. Эти прекрасные слова еще звенели у него в ушах. Он шагал легко и весело, как вдруг левая нога ступила в пустоту. Яма! Наверное, заросла травой, и Ми Ми ее не увидела. Тин замер, затем начал пятиться, нащупывая землю. Он качнулся вбок и, не удержавшись, покатился по склону. Падая, подавил желание прикрыть руками лицо. Вместо этого еще крепче держал Ми Ми. Он не знал, сколько продлится их кувыркание и где они окажутся в итоге. Их с одинаковой вероятностью могло вынести в траву, на камни или в гущу колючих кустарников. Тин повернул голову вбок, прижавшись подбородком к груди. Ми Ми крепко цеплялась за него. Теперь они скользили по травянистому склону, а затем покатились, будто связанные бревна.

Да, они упали, но не в пропасть и не на камни. Вокруг была мягкая, шелковистая трава.

Они находились в ложбине. Только сейчас Тин Вин почувствовал, как крепко они держались друг за друга. Когда кувыркание закончилось, Ми Ми оказалась верхом на нем, и ему не хотелось отпускать девушку. Ее сердце билось учащенно. Тин не только слышал его, но и чувствовал. Ми Ми была совсем легкой, даже легче, чем когда сидела у него за спиной. Сейчас Тин ощущал не только ее руки. Грудь Ми Ми прижималась к его груди, а ее живот — к его животу. Их лонгьи распахнулись, а голые ноги тесно сплелись. Тином овладело незнакомое чувство. Ему вдруг захотелось большего, чем вот так просто лежать, слушая дыхание. Он хотел обладать Ми Ми и отдать ей всего себя. Стать с ней одним целым, принадлежать ей.

Стыдясь этого желания, Тин отвернулся.

— Не поранился? — спросила Ми Ми.

— Легкие царапины. А ты?

— Даже не поцарапалась.

Ми Ми смахнула землю с его лица, вытерла лоб и пыль в уголках рта. Всего на мгновение их губы соприкоснулись. Тин Вин вздрогнул.

— Сможешь идти? — спросила она. — А то дождь собирается.

Тин встал, и Ми Ми привычно уселась ему на спину. Они пошли по полю. Вскоре Тин услышал шум реки. Точнее, рев. За недели дождей мелкая речушка превратилась в неистовый поток. Вода успела проделать небольшой овраг. Вниз по течению был мост, но до него долго идти. По шуму воды Тин попытался определить глубину. Наверное, никак не меньше десяти футов.