Ореховый посох - Роберт Скотт

— Я знаю. Я сразу это поняла. Интересно, сколько еще ключей ты собирался испробовать, прежде чем решиться поговорить со мной? И я еще рано утром заметила твой пикап у дверей магазина. Вот и решила сама рискнуть и помочь тебе выбраться из этого дурацкого положения. — Она посмотрела на Стивена, ожидая ответа. — Ну и как ты к этому относишься?

— Ну, ты действительно нарушила мой тщательно спланированный график семичасового воспитания в себе мужества, которого должно было хватить на то, чтобы двенадцать секунд заикаться, преодолевая себя, а потом еще два часа заниматься жалким подхалимажем, но одно другого стоит: я рад, что ты так поступила. — Он широко улыбнулся. — Честное слово, рад!

— И я тоже, — сказала Ханна и взяла его за руку.

Как и в прошлый раз, когда ее пальцы стиснули его запястье, Стивен почувствовал, как сердце его на мгновение подпрыгнуло, а потом сразу куда-то ухнуло. А Ханна, вдруг смутившись, как если бы поняла, что слишком торопит события, отдернула руку, подозвала официанта и заказала кофе.

Стивен тут же сменил тему:

— А знаешь, я ведь перебрал в этом сосуде уже половину ключей. Было бы стыдно бросить дело на середине и оставить ключи от моего шкафчика лежать где-то на дне, так и не позволив им воссоединиться с родным замком.

— Я ведь уже предложила тебе свою помощь, — сказала Ханна. Стивен смотрел, как она размешивает сахар в чашке, и думал: да, это действительно одна из самых красивых женщин, каких я когда-либо видел в жизни; мало того, она красива, но отнюдь не старается казаться красавицей. Он всегда с тайной тоской смотрел на всяких супермоделей и кинозвезд, зная, что их совершенная внешность создана целой командой специалистов — косметологов, визажистов, модельеров.

Он представил себе, как Ханна утром скатывается с постели, накидывает первую попавшуюся фуфайку, раскрывает газету и... выглядит все так же восхитительно — кожа безупречна, волосы водопадом струятся по спине...

Стивену отчаянно хотелось протянуть руку и коснуться ее лица, но он боялся, что это ее спугнет. Нет, он, конечно, единственный мужчина на земле, способный испытывать такую неловкость, неуверенность и такое волнение при попытках произвести впечатление на хорошенькую женщину. Надо будет не забыть потом спросить Марка, что он по этому поводу думает.

И, стараясь не дать себе возможности снова начать колебаться и обдумывать свои дальнейшие действия, он вдруг выпалил:

— Я должен снова с тобой увидеться.

Ханна встала. Стивен подумал, что и ему, наверное, тоже нужно встать, но не был уверен, что ноги его послушаются. Она улыбнулась.

— Ладно, пойдем, поищем твои ключи, а там решим.

Когда они возвращались из ресторана, Ханна держала его за руку так, словно это была самая естественная вещь в мире. Теперь уже рассказывал Стивен — о своей жизни здесь, в предгорьях, о работе в банке, о намерении со временем подыскать какую-нибудь более интересную и перспективную работу, хотя он и сам толком не знал, что это должна быть за работа. А потом, на всякий случай предварив свое признание словами «ты только не смейся», он рассказал Ханне даже о своем увлечении математикой.

Несмотря на его предупреждение, Ханна все-таки громко рассмеялась, а потом совершенно серьезно спросила:

— Так почему бы тебе действительно математикой не заняться?

Стивен с силой поддел носком башмака валявшуюся на тротуаре крышку от бутылки.

— Ну, во-первых, потому что математикой много денег не заработаешь, а во-вторых, я совсем не уверен, что у меня хватит способностей. Математику я действительно очень люблю, но, по-моему, — да нет, я просто уверен! — я чересчур медлителен. Некоторые математические задачи, например, я уже несколько месяцев решить пытаюсь.

Дженнифер Соренсон, похоже, совсем не рассердилась, что ее дочь устроила себе такой длительный обеденный перерыв, и, когда они вошли в магазин, приветственно помахала им рукой от дальней стены.

— Пойду только спрошу, не нужно ли маме чем-то помочь, — сказала Ханна. — А ты пока продолжай искать свой ключ.

— Я хочу еще что-нибудь купить, чтобы твоя мать убедилась, что я не зря время тут потратил, — крикнул он ей вслед и стал бродить по магазину в поисках чего-нибудь необычного, чтобы можно было подарить Марку или Хауарду.

И вскоре обнаружил вазу, которая выглядела так, словно попала сюда прямиком из американского бара двадцатых годов, где незаконно торгуют спиртными напитками. Ваза была из дутого стекла и имела форму обнаженной женщины, держащей в руках цилиндр и трость.

«Редкостная безвкусица, — подумал Стивен, — но в самый раз для кабинета Хауарда».

— Я, пожалуй, назову ее Грета, — сказал Стивен, прижимая к себе вазу. — Хауард просто в восторг придет — он большой любитель широких бедер, и, кроме того, у нее ведь прямо из макушки пиво пить можно.

— Ты только не думай, что непременно обязан купить у нас что-то еще, — сказала Ханна. — Мы с мамой даже и не рассчитываем все распродать за этот срок.

— Что ты! Да ты только посмотри на нее! Это же дивный китч! Поистине идеальный подарок человеку, абсолютно не имеющему вкуса. Я, между прочим, не шучу. Хауард просто в восторг от нее придет.

Следующий час они проболтали, роясь в сосуде с ключами; куча забракованных ключей все росла и вскоре закрыла собой весь проход.

Наконец Ханна вздохнула:

— Все, хватит. Извини, но мне правда очень жаль, что ключей от твоего шкафа там не оказалось. Столько работы пришлось сделать впустую! — Она принялась пригоршнями сгружать ключи обратно в кувшин.

— Я бы не сказал, что впустую, — горячо возразил Стивен и, смутившись, даже слегка отвернулся.

— Да, наверное. Ты прав. Я тоже не считаю, что это было впустую, — сказала она и быстро поцеловала его в губы. — Хорошо. Я пойду и выпишу чек на шкаф, а ты пока сложи ключи в кувшин, ладно?

Стивен судорожно сглотнул — он все еще никак не мог побороть смущение — и крикнул ей вслед:

— Не забудь Грету к счету прибавить! Я ее обязательно с собой заберу.

И он, все еще прижимая вазу к груди, сел прямо на пол перед китайским шкафчиком, который купил для сестры. Поцелуй Ханны окончательно лишил его душевных сил, и теперь ему просто необходимо было посидеть несколько минут, чтобы вновь взять себя в руки. Стивен закрыл глаза и мечтательно провел пальцами по губам. Потом опустил глаза и увидел, что еще целая гора ключей-сирот ждет на полу, когда их наконец снова вернут в родной сосуд.

— Хорошо, хорошо, сейчас я отправлю вас всех домой, — пообещал им Стивен. — Ключи от нашего мира — это, конечно, хорошо, но с меня хватило бы и ключей от этого проклятого шкафчика!